София Каспари - Лагуна фламинго
Значит, ей предстоит провести рождественский вечер среди потенциальных женихов…
В саду украсили деревья. Кто-то даже пел рождественские гимны, хотя многие соглашались с тем, что в такую жару сложно почувствовать дух Рождества.
А Эстелла опять поехала в Тукуман. Будь подруга рядом с ней, Марлене было бы веселее. К счастью, вскоре Эстелла вернется.
Марлена все-таки решилась отпить шампанского. Сегодня ей не удалось произвести впечатление ни на одного юношу. Да, Юлиус заверил падчерицу, что ни он, ни ее мать не строят далеко идущих планов на этот счет, но Марлена в это не верила, поэтому старалась держаться подальше от гостей.
Она решительно направилась к двери в сад. Потом, когда начнется фейерверк, в сад выйдут все гости, но пока что Марлена надеялась, что там будет тихо. Девушка медленно спустилась по ступеням с веранды и направилась к плетеным креслам, где под пышными ветвями так любили сидеть ее родители. Вздохнув, Марлена уселась и посмотрела на море, серебристым ковром раскинувшееся вдали.
«Может быть, когда-нибудь я уплыву по этому морю далеко-далеко отсюда», — подумала она. Ей так этого хотелось!
— Какое милое местечко, — произнес кто-то за ее спиной.
Девушка вздрогнула. Марлена не услышала шагов, а ведь она всегда оставалась настороже. Девушка вскочила на ноги.
— Сеньор Хофер!
— Зови меня Джон.
— Но мы почти незнакомы…
— Нет, мы достаточно знаем друг о друге. Ты человек и я человек, верно? Я Джон. Просто Джон.
Марлена потупилась. «О нет, я опять все делаю неправильно, — пронеслось у нее в голове. — Веду себя как эти утонченные дамочки, которых сама терпеть не могу, да и он наверняка тоже».
Решившись, она подняла голову и протянула Джону руку. У него было крепкое рукопожатие. Затем он, улыбнувшись, поднес ее ладонь к своим губам.
— Наверное, ты привыкла к такому приветствию?
— Нет, я… — Девушка покраснела. — Меня зовут Марлена.
Он кивнул.
Она собралась с духом.
— А как ты сюда проник?
— Я сопровождал на прием Дженни, а потом просто не захотел уходить. Всегда интересно наблюдать за подобными мероприятиями — вспоминаешь о том, что непременно нужно изменить. — Он улыбался, но улыбка не коснулась его глаз.
Марлена едва сдержалась, чтобы не сказать: мол, не стоило приходить сюда, раз ему тут не нравится. Приемы, устраиваемые ее родителями, славились по всему городу. Хоть Марлена их и критиковала, это все же вселяло в нее гордость.
— А почему ты ушла с праздника, который устроили твои родители? — спросил Джон.
— Не хочу выходить замуж за человека, которого они мне выберут, — вырвалось у Марлены, хоть она и собиралась хранить молчание.
— А что, есть такая вероятность? — Джон приподнял брови.
Марлена пожала плечами.
— А чего же ты хочешь?
— Хочу стать журналисткой.
В первый раз Марлена не задумалась о том, стоит ли рассказывать о своей мечте. Если ее кто-то и поймет, то только Джон Хофер.
— Ага, значит, журналисткой… — Он не сводил с нее глаз. — Но тогда тебе придется столкнуться с настоящим миром.
— Этого-то я и хочу, — уверенно ответила Марлена.
— Я могу показать тебе мир, который тебе еще неведом. Согласна? — Внимательно глядя на девушку, Джон протянул ей руку.
Марлена пожала ее не колеблясь.
«Он вытащит меня из этого мира, наполненного фальшивым блеском. Нужно только спрятать праздничное платье под накидкой, — подумала девушка. — Но Дженни уже водила меня по темным закоулкам Буэнос-Айреса. Я знаю, что меня ожидает».
Но Марлена ошибалась. Она понятия не имела о том, что случится этим вечером.
— Юлиус!
Анна со смехом пыталась вырваться из объятий своего мужа, увлекшего ее в темный угол и теперь покрывавшего поцелуями ее шею и затылок. Ей и самой хотелось спрятаться в тень, обнимать любимого, осыпать его поцелуями и никогда не отпускать. Они с Юлиусом любили друг друга. И эта любовь придавала ей сил.
— Как по мне, вечеринка удалась.
— За это нужно поблагодарить Марию. — Анне наконец-то удалось повернуться к мужу лицом. — Еда отменная!
— Да. — Юлиус мотнул головой в сторону коридора. — Малышка спит?
Анна кивнула.
— Леонору уложили еще несколько часов назад.
— А Марлена? — продолжил Юлиус. — Ты знаешь, где она? Я ее не видел.
Анна покачала головой. Похоже, ее дочь опять пряталась от потенциальных женихов. «Но я ни к чему не собираюсь ее принуждать, — подумала Анна. — На таких приемах Марлена может познакомиться с молодыми людьми. Что в этом плохого?»
— Я ее не видела с тех пор, как разносили шампанское. Наверняка она прячется в своей комнате.
— Нет, там ее нет. Может, она сбежала? — Юлиус шутил, но в его голосе слышалась тревога.
Они оба знали, что в последнее время от Марлены всего можно было ожидать. Теперь, когда девочка стала старше, ее было не так легко заставить следовать правилам. Похоже, у нее были свои жизненные планы.
Анна приказала одной из служанок незаметно найти Марлену.
Вскоре выяснилось, что девушки нет ни в доме, ни в саду. Она будто сквозь землю провалилась.
Марлена все говорила и говорила, чтобы отвлечься от ужасов, царивших вокруг. Это было жутко. Такого Марлена себе даже представить не могла. Мужчины, женщины и дети, одетые в лохмотья, едва прикрывающие стыд, худые, кожа да кости, иссушенные голодом, дурно пахнущие, словно они гнили заживо. Марлену подташнивало. Девушки в ярких платьях, совсем еще девчонки, торговали своим телом. Марлене доводилось слышать о пресловутых arrabales, районах в пригороде, где процветала проституция, но слышать — это одно, а вот увидеть собственными глазами — совсем другое.
Она вцепилась в руку Джона.
— Зачем ты приехал сюда? — спросила она, просто чтобы что-то сказать, хоть Марлена и понимала, что невежливо приставать с вопросами. — Зачем ты приехал в Аргентину?
— То есть?
— Я спрашиваю, что заставило тебя, Джона Хофера, приехать в Буэнос-Айрес.
— Ну, если уж на то пошло, на самом деле меня зовут Иоганн Хофер.
Он почему-то зашагал быстрее.
Марлена кивнула, пытаясь угнаться за ним.
— Я демократ.
— Демократ?
— Политический беженец. Один из тех, кто выступает за демократию и против монархии. Социалист и революционер.
Марлена слышала о демократии. Юлиус рассказывал ей, что в Древней Греции существовала такая форма правления. Он взялся объяснить ей это, когда девочка пожаловалась на то, что в школе им ничего не рассказывают о политике. Но она мало что запомнила.
