Виктория Холт - Паутина любви

— Узнать друг друга можно в очень короткий срок.

Мне стало не по себе. Промелькнуло воспоминание о Дорабелле и Дермоте: то замечание матери расстроило меня. А Ричард? Он мне нравился, мне было приятно в его обществе, оно волновало меня, но, в отличие от Дорабеллы, я не собиралась бросаться в брак очертя голову.

— Жениться — это очень серьезное дело! — произнесла я. — Это значит — прожить всю жизнь вместе…

— Вас это не привлекает?

— Пока я просто ошеломлена!

— Вы, должно быть, знали, как я отношусь к вам?

— Я знала, что нравлюсь вам, но сейчас речь идет о другом: мы говорим о браке.

— Есть кто-то другой?

— О нет… нет!

— Похоже, вы не слишком уверены в этом?

Я представила Джоуэна Джермина в поле, когда я упала, потом его, улыбавшегося мне за кружкой сидра, показывающего мне свой дом…

— О нет! У меня нет никого другого…

— В таком случае?..

Я взглянула на Ричарда. Он был человеком чести, преданным семье, целеустремленным, жившим интересной жизнью. Я сама оживала в Лондоне, любила находиться среди людей, которые спешат по своим делам, не присматриваются к вам, не знают, откуда вы явились и чем занимаетесь… Мне нравилась миссис Доррингтон, я любила Мэри Грейс… и Ричарда тоже…

Похоже, он пал духом.

— Я слишком рано сделал предложение!

— Да, слишком рано, — согласилась я. — Я не склонна к поспешным решениям, без полной уверенности.

— Но я нравлюсь вам?

— Очень.

— И нравится моя семья?

— Конечно.

— Мэри Грейс была бы очень рада, как и моя мать…

— И мои родители…

— В таком случае, — сказал Ричард, радостно улыбнувшись, — мы только на время отложим этот вопрос. Вас это устраивает?

— По-моему, это превосходная мысль!

— В Лондоне вы получите возможность получше узнать меня.

— А вы — меня.

— Я уже знаю все, что мне нужно!

— Неужели я столь прозрачна?

— Нет… я сказал глупость!

Я рассмеялась, а он продолжал:

— То есть ответ не звучит «нет»? Вы сказали: «Я не уверена». Я правильно понял?

— Совершенно верно.

— Что ж, придется довольствоваться пока этим, — он поднял свой бокал. — Давайте выпьем за это!

Это был радостный вечер. Конечно, я не могла не чувствовать удовлетворения: очень приятно ощущать себя любимой, а на меня не слишком обращали внимания, потому что оно всегда концентрировалось на Дорабелле.

Мне нравился Ричард, и я уже начинала думать, что у нас с ним может сложиться, счастливая жизнь: в Ричарде было что-то надежное. Я сравнивала его с Джоуэном Джермином и немножко — с Гордоном Льюитом. Ричард был другим. Наверное, оттого, что он был истинно городским человеком, он нравился мне. Похоже, я понимала его и, наверное, была способна влюбиться в него, однако следовало получше узнать его и его семью.

Когда я вернулась, ко мне в комнату вошла мать. Она не скрывала своего возбуждения, и я поняла: она рассчитывает, что сейчас я объявлю о помолвке.

— Вечер удался? — спросила она.

— О да.

Мы помолчали.

— Все прошло нормально? Ричард, я хочу спросить… сделал тебе предложение?

— А откуда ты знаешь?

Она засмеялась.

— Дорогая моя, это же было совершенно очевидно!

Ричард влюблен в тебя, и влюблен с первого взгляда.

Он очень милый человек! Я так рада за тебя!

— Ты слишком опережаешь события!

— Что ты имеешь в виду? Он сделал тебе предложение?

— Да…

— И ты его отвергла? — она в ужасе взглянула на меня.

— Неужели тебе так хочется поскорее избавиться от меня?

Виновато посмотрев на меня, мать обняла меня.

— Ты же знаешь, что мы с отцом думаем только о твоем счастье! Ричард — такой хороший человек… он подходит тебе во всех отношениях…

— Я не отвергла предложения — просто оно сделано слишком рано…

Мать почувствовала облегчение и улыбнулась.

— Ты всегда была очень предусмотрительной! — заметила она, но я поняла, что у нее мелькнула мысль о Дорабелле, поскольку на лице ее появилось озабоченное выражение.

— Так что же вы решили?

— Я сказала Ричарду, что он мне очень нравится, но пока еще рано говорить о том, выйду ли я за него замуж.

— Надеюсь, он это поймет?

— Ричард вообще очень понимающий человек, с хорошо развитым чувством здравого смысла. Ну да, ведь он юрист!

Склонившись, мать поцеловала меня. Некоторое время мы еще говорили, а потом, пожелав мне спокойной ночи, она отправилась в свою комнату, не до конца разочарованная мной.

Продолжали поступать тревожные новости о событиях в Европе. Ими были полны газеты, их обсуждали все, и спрятаться от них было невозможно.

Шушнигг вернулся в Австрию, где отрекся от своего соглашения с Гитлером, которое тот вынудил его подписать, и объявил о том, что состоится плебисцит, который решит — произойдет ли политическое и экономическое воссоединение (аншлюс) с Германией. Гитлер в ответ вторгся в Австрию. Он пользовался поддержкой в Италии, в то время как Британия и Франция, захваченные событиями врасплох, ничего не сделали, чтобы предотвратить агрессию.

Гитлера, вступившего в Австрию, приветствовали толпы людей. Никакого противодействия могучей армии не было оказано, хотя это могло бы произойти, но Австрия не нашла в себе сил поступить иначе.

Так или иначе — это продемонстрировало всем, каковы цели и средства германского диктатора. Ричард заявил:

— На этом дело не кончится, я склонен думать, что это всего лишь начало!

Он оказался прав: теперь Гитлеру понадобилась Чехословакия, но тогда произошло событие, которое заставило нас полностью забыть о происходящем в Европе.

Мы с матерью и Гретхен отправились за покупками. Это оказалось увлекательным занятием, и домой мы вернулись только к обеду.

Мы готовились сесть за стол, когда приехал отец. Увидев его, мы встревожились, потому что он был совершенно не похож на себя: он был ошеломлен и несчастен.

Мать, подбежав, обняла его.

— Роберт, дорогой, что случилось?

Он открыл рот, зашевелил губами, но не смог произнести ни слова. От волнения у него сжалось горло.

— Присядь, — мягко предложила мать. — Успокойся... и расскажи нам, что случилось?

— Мне пришлось приехать… я не мог говорить по телефону, я тут же поехал! Она пошла купаться… Одежда была на берегу… а она исчезла… исчезла…

Мы в ужасе уставились на него. Отец переводил полные горя глаза с матери на меня.

— Дорабелла… она погибла!

ОТКРЫТОЕ ОКНО

Отец был вне себя от горя и с трудом объяснялся. Все это казалось совершенно нереальным: Дорабелла, полная жизни, молодая, красивая… Я не могла поверить в то, что никогда больше не увижу ее. Она была частью моей жизни, частью меня самой. Она не могла умереть, это какая-то ошибка! Я не могла поверить в это, я не должна была верить в это!