Эдвард Хох - Виктория, цирковая красотка

Эдвард Д. Хох

Виктория, цирковая красотка

Мой друг Шерлок Холмс, просматривая свой знаменитый архив прошлых дел, воспользовался случаем, чтобы напомнить мне, что я никогда не записывал примечательную историю о цирковой красотке Виктории. Мое упущение можно извинить лишь тем, что лето 1886 года принесло нам целую череду интересных расследований, и каким-то образом мои заметки об этом деле оказались погребены среди прочих отчетов. Кроме того, в этом деле имелась и деликатная сторона.

К началу описываемого года Виктория наверняка стала известна даже тем, кто никогда не ходил в цирк. В 1880 году в Америке появился некий Адам Форпо, соперник Барнума и братьев Ринглинг, придумавший необычную рекламу для своего представления. Форпо принадлежал к числу самых живописных персонажей циркового мира, он то и дело затевал что-нибудь новое. Вдохновившись первым американским конкурсом красоты, проходившим на пляже в штате Делавэр, он профинансировал соревнование, победительницей которого, получив при этом приз в десять тысяч долларов, должна была стать красивейшая женщина страны. Главной красавицей выбрали Луизу Монтегю, после чего Форпо мгновенно нанял ее для езды на лошади в своей цирковой процессии, объявив ее «красоткой на десять тысяч долларов».

Вскоре подобные рекламные кампании укоренились и в Англии. В 1882 году братья Ровер, воображавшие себя британскими Ринглингами, устроили собственное соревнование с целью выявить самую прелестную в стране женщину. Победительницей стала Виктория Костелло, молоденькая приказчица, тут же переименованная в «Викторию, цирковую красотку». Когда ее изображение появилось на цирковых афишах и программках, некоторые возмущались совпадением имени первейшей красавицы с именем ее величества, однако это было настоящее имя молодой женщины и ей не могли воспрепятствовать им пользоваться.

Больше мы с Холмсом ничего о ней не знали, когда однажды солнечным утром в начале августа миссис Хадсон объявила о нежданной посетительнице — молодой даме под вуалью.

— Пусть немедленно войдет! — распорядился Холмс, опуская трубку и поднимаясь, чтобы встретить гостью. — Меня всегда интригуют клиенты, которые пытаются скрыть свою личность!

Спустя несколько мгновений появилась сама дама — высокая, стройная и гибкая, в элегантной черной амазонке и шляпке с вуалью. За двойной сеткой я лишь с трудом различал ее черты.

— Спасибо, что согласились меня принять, мистер Холмс, — проговорила она. — Уверяю вас, меня привело чрезвычайно срочное дело.

— Прошу вас, садитесь, мадам. Это доктор Ватсон, мой друг и помощник. Мы к вашим услугам.

Она заняла кресло напротив двери, словно опасаясь, что кто-то может тайком ее преследовать.

— Мистер Холмс, мне кажется, моя жизнь в большой опасности.

— Почему вы так считаете, мисс Костелло?

При этих словах от изумления она вздрогнула всем телом. Признаться, я и сам удивился.

— Вы меня знаете? — спросила она. — Мы с вами никогда раньше не встречались.

— Судя по вуали, ваше лицо многим хорошо известно, к тому же я уловил исходящий от вас запах дубильной коры — верный признак того, что вы имеете отношение к цирковой арене. Нет-нет, в этом запахе нет ничего неприятного. Он навевает воспоминания о детстве. К тому же, мне кажется, к подошве вашего сапога пристал кусочек собственно коры. — Мои глаза невольно устремились на сапог гостьи (размер ее обуви почти не уступал моему) и на стройную икру, видневшуюся из-под юбки. — А поскольку в Лондоне и окрестностях сейчас действует лишь цирк братьев Ровер и поскольку в их рекламных процессиях разъезжает верхом Виктория, Цирковая Красотка, мне показалось вполне очевидным, что вы и есть Виктория Костелло. Продолжайте ваш рассказ, прошу вас.

Она подняла вуаль, и мы увидели лицо, поражавшее своей красотой. Ее глаза, хотя и встревоженные, лучились юностью, а смоляные волосы поблескивали точно вороново крыло. Грубые рисунки на афишах лишь слабо передавали ее прелесть.

— Я слышала о ваших выдающихся способностях, мистер Холмс, но сейчас вы меня поразили. Как вы, наверное, знаете из газет, я работала у Хатчарда, в книжной лавке на Пикадилли, и друзья уговорили меня поучаствовать в соревновании, которое устраивали братья Ровер. Я и не думала, что выиграю, а когда это случилось, то я, честно говоря, не сразу решилась расстаться со своей прежней жизнью и стать Викторией, Цирковой Красоткой.

Холмс снова взялся за трубку и устремил на гостью свой пронзительный взгляд.

— Должен признаться, я очень мало знаю о цирке. Какие, собственно, обязанности исполняете вы в этом представлении?

— Когда Ровер наняли меня сразу после конкурса, они сказали, что я должна только ездить верхом во время рекламных цирковых процессий, а еще, может быть, разок проскакать вокруг арены в начале и в конце каждого представления. Конечно, до недавних пор в цирках почти все номера были связаны с лошадьми, разве что в промежутках выступит клоун с какими-нибудь смешными акробатическими трюками, перебросится шуточками с инспектором манежа. У Барнума в Америке под куполом цирка помещается двадцать тысяч зрителей. И три арены, такова американская традиция. У Эстли, здесь, в Лондоне, имеется постоянное здание с большой сценой для лошадей и других животных. Выступления на трапеции, которые ввел в практику французский гимнаст Леотар, во многих цирках становятся все популярнее. А еще говорят, скоро Гагенбеки введут в обиход большую клетку для трюков с дикими животными.

— Вы так сведущи в своей профессии, — негромко заметил Холмс.

— Думаю, скоро я оставлю эту профессию, мистер Холмс. Понимаете, в прошлом году Ровер предложили мне развить в себе какой-нибудь талант, чтобы усовершенствовать свой образ. Что-нибудь в придачу к умению ездить верхом. Они предлагали мне даже попытаться освоить хождение по канату или фокусы со змеями. Но от той и другой мысли я пришла в ужас. Нынешней весной они поставили меня в партнерши к испанцу Диасу, метателю ножей. — Она показала небольшой бледный шрам на левом предплечье. — Вот что я заработала — всего лишь на репетиции!

— Это вас и привело сюда?

— Нет, совсем не это! В нашем цирке выступает еще одна молодая женщина, акробатка, и ей кажется, что титул Цирковой Красотки должен принадлежать ей. Зовут ее Эдит Эверидж. Она несколько раз предлагала, чтобы я отказалась от своего почетного звания, а теперь мне кажется, что она пытается меня убить.

— Кто-то и в самом деле покушался на вашу жизнь?

— Уже дважды. Восемь дней назад цирк выступал в Стратфорде, и меня чуть не сбросила лошадь, на которой я скакала.

Холмс отмахнулся:

— Вполне обычное явление.

— Кто-то подложил мне под седло колючку. И она впилась в спину лошади, когда я опустилась на нее всей тяжестью. К счастью, рядом оказались люди, они меня и спасли.

— А другое покушение?

— Оно куда серьезнее. Два дня назад, незадолго до дневного понедельничного представления в Оксфорде, отравили Диаса, метателя ножей. Может быть, вы читали об этом в газетах. Яд подмешали в бутылочку с водой, я пью из нее между заездами. Я уверена, что отрава предназначалась мне.

— Метатель ножей умер?

— Да. Это было чудовищно!

— А где цирк выступает сейчас?

— Они в Рединге, готовятся к представлению, которое должно пройти завтра днем. Сегодня вечером прибудет новый тигр со своим укротителем. Боюсь, они захотят, чтобы я выступала вместе с этим тигром. Я опасаюсь за свою жизнь, мистер Холмс.

— Возможно, два случая, о которых вы рассказали, не связаны друг с другом. Но все же… Я с юности не заглядывал в цирк. Что скажете, Ватсон? Может быть, двинемся завтра в Рединг на большое представление?

Мы успели на поезд, отправлявшийся от Паддингтонского вокзала поздним утром. Для дорожного пальто погода стояла чересчур теплая, и Холмс вопреки своей привычке надел лишь твидовый костюм. По обыкновению, за время путешествия он успел пролистать несколько газет, выражая удовольствие всякий раз, когда натыкался на сообщения о смерти Диаса в Оксфорде. Бедняга умер от отравления, но оксфордская полиция не разглашала подробностей.

— Возможно, это просто несчастный случай, — осторожно предположил я. — Не исключено, что она зря тревожится.

— Посмотрим, Ватсон.

Он отложил оставшиеся газеты: мы подъезжали к Редингскому вокзалу. Справа, на Королевском лугу, виднелся цирковой шатер, который уже успели воздвигнуть. К нему съезжались коляски и экипажи, а у загонов с животными собирались ребятишки.

Едва мы сошли с поезда, нам тотчас бросилась в глаза огромная афиша, зазывавшая в цирк братьев Ровер, где выступает Виктория, Цирковая Красотка. К нижнему углу афиши прикрепили объявление, сообщающее о новом номере с дикими животными, а именно — с кровожадным тигром-людоедом. Номер обещали впервые показать сегодня же днем. Накануне я видел Цирковую Красотку воочию и теперь опять обратил внимание, как мало рисунок отражает ее очарование и красоту. Холмс некоторое время рассматривал афишу, а затем мы свернули на улицу, где он кликнул извозчика, чтобы нас довезли до цирковых площадок, располагающихся неподалеку.