Джоанна Линдсей - Когда правит страсть
— Я всегда на службе.
— Это ты сказал, что Хельга — моя мать, — сухо напомнила Алана. — Если не совсем уверен, так и говорил бы.
— Я уверен.
— В таком случае объясни, пожалуйста.
— Она застала меня врасплох. Мы только что говорили о любовницах. Фредерик был верен обеим женам, но пока не женился второй раз, перебрал множество любовниц. Одна пыталась его убить. Моя работа — знать их всех, хотя это было еще до службы во дворце. Я думал, что знаю, но Хельга намекнула, что она и Фредерик...
— Мне так не показалось, — перебила Алана. — Она в восторге оттого, что он все еще помнит ее поступок, хотя твердила, что в этих сувенирах не было нужды. Это чисто женская реакция, неужели ты настолько с ней незнаком?
Кристоф презрительно скривил губы.
— Приведи ее в чувство, чтобы она открыла тебе материнские объятия, и тогда, может, тебе будет не до жалоб?
Алана встала на колени и продолжала похлопывать мать по щекам. Но та не открывала глаз. Может, повредила себе что-то при падении? Но тут послышался слабый стон. Глаза Хельги открылись, непонимающие, но спокойные, словно она очнулась после долгого сна. И тут снова увидела Алану. Хельга отодвинулась к спинке дивана, словно пытаясь оказаться как можно дальше. Во взгляде сверкнул ужас.
— Прочь от меня! — взвизгнула она.
Но Алана не успела отойти: Хельга вскочила, едва не сбив ее с ног, и забежала за диван:
— Ты лжешь! — вскрикнула она, обличительно ткнув пальцем в Кристофа.
Тот нахмурился.
— Если не верите нам, почему ведете себя так, словно она призрак? Уверяю, она из плоти и крови!
Алана не успела выругать Кристофа за столь бестактные речи, как Хельга громко объявила:
— Не знаю, кто и что она. Но это не моя дочь. Моя дочь мертва!
— Да. Мы все так считали, — мягко пояснил Кристоф. — Но теперь мы нашли доказательства противного.
— Почему? Потому что она так говорит?
— Собственно говоря, она считала себя дочерью Фредерика, потому что так утверждал человек, похитивший ее. Но благодаря тебе он украл не того ребенка.
— Благодаря... мне... — пробормотала Хельга и, взглянув на Алану, заплакала. Но на слезы счастья это не походило...
Глава 40
— Все эти годы я думала, что он похитил тебя, чтобы убить, — глухо пробормотала Хельга: первый признак того, что она начинает им верить. Однако все еще была слишком шокирована, чтобы радоваться.
Алана сумела снова усадить Хельгу на диван. Кристоф протянул ей платок вытереть слезы, но сам не сел. Однако, вытерев лицо платком, Хельга положила белый квадратик на колени, не замечая, что время от времени по щеке ползет слеза.
Алана попыталась взять ее за руку, но, ощутив, как напряглась Хельга, сочла за лучшее не делать этого. Она почувствовала себя отвергнутой. Ее короткое ощущение счастья в тот миг, когда она увидела смеющуюся Хельгу, давно померкло. Пока что в этом воссоединении не было ничего радостного. Впрочем, Алана по-прежнему надеялась, что, как только шок пройдет, обе получше узнают друг друга.
Конечно, этому могли помочь объяснения, но Алана сказала только:
— Он действительно хотел меня убить. Но так и не смог и вырастил меня как дочь. Он и сам изменился. Он больше не наемный убийца.
— А был убийцей? — ахнула Хельга.
— Вы так не думали? — вмешался Кристоф.
Хельга немедленно опустила глаза: ей, очевидно, не нравилось смотреть на Кристофа. Он лицо официальное и к тому же был с ней довольно резок.
— Да... — пробормотала она, помедлив, — но это утверждаете только вы, и никто больше.
— Он был мне как отец, — заверила ее Алана. — Все эти годы я была уверена, что мы кровные родственники, что он мой настоящий дядя. Он сказал мне правду только в прошлом месяце.
Глаза Хельги вспыхнули.
— Он все еще жив?
— Да, но...
Хельга с ужасом уставилась на дверь:
— Он здесь, в замке?
Ее страх перед Поппи был очевиден. Страх вместо ненависти к человеку, укравшему ее дочь? Странно...
Алана заметила, что Кристоф тоже хмурится.
— Конечно, вас пугает все, что случилось восемнадцать лет назад, — поспешно заметила Алана. — Но вам ни к чему встречаться с ним. Расскажите о моем отце.
Карие глаза Хельги смотрели на Алану, но в них по-прежнему не было ничего, кроме страха.
— Он был хорошим человеком. Мы не были женаты и года, когда он умер от лихорадки и никогда не увидел свое дитя. — Немного подумав, она добавила: — У него были черные волосы.
— Наконец-то родня с черными волосами! — хихикнула Алана. — Для капитана мои волосы стали настоящим яблоком раздора. — Она кивком показала на Кристофа.
— Почему?
— Потому что я пыталась убедить капитана Бекера в том, что я принцесса, как объяснил мне опекун. Но поскольку ваша дочь считалась блондинкой, никто не заподозрил, что вы можете быть моей матерью.
— Возможно, убийца солгал и ты не моя дочь, — бросила Хельга, больно ранив Алану. Это означало одно: Хельга по-прежнему сомневается... и скорее всего ничего не испытывает к Алане. Трудно осуждать ее за это. И Кристоф тоже думал, что Поппи ей солгал.
— Сначала я тоже так думал, — подтвердил Кристоф, — но останься у меня сомнения, не привез бы ее сюда, с разрешения короля, конечно. Но ваша реакция, Хельга, весьма любопытна.
— Если вы говорите, что она моя, значит, она моя! — рассердилась Хельга. — Но я не чувствую любви к ней, и трудно меня за это винить! У меня отняли ребенка. А привезли взрослую женщину, которая даже на меня не похожа!
— Значит, похожа на вашего мужа?
— В ней нет ничего от мужчины! — фыркнула Хельга.
— Ничего, — согласился Кристоф. — Но возможно, вам следует радоваться, что она так красива.
Хельга как-то странно поглядела на него, прежде чем обернуться к дочери.
— Ты прекрасна, — слабо улыбнулась она. — Пожалуйста, не вини меня за холодный прием!
— О, я не виню, — заверила Алана. — И вполне понимаю вас. Всю свою жизнь я была уверена, что мои родители мертвы. Когда мне сказали, что это не так, я тоже была потрясена. И не сразу поверила. Но опекун поговорил со мной, и стало полегче. А вдруг и вам поможет? Расскажите о нашей семье.
Хельга вздохнула:
— Все уже на том свете. Родители были еще живы, когда я перебралась во дворец, но очень стары. Они родили меня немолодыми. Отец умер в том же году, когда я потеряла свою девочку. Мать переехала сюда, чтобы быть со мной, но скончалась два года назад. Жаль. Остались только ты и я.
— О, что поделать, все мы смертны, — пробормотала Алана и осторожно спросила: — Не можете сказать, почему сделали это? Почему поменяли детей?
