Кэтрин Куксон - Девушка с приданым
– Благослови тебя Господь, Кейт, – сказал он и зашагал вверх по лестнице.
Она стояла, кусая губы. Слезы жгли ей глаза. Понимание еще более усугубляло ее душевное состояние. Стоило задать себе вопрос: может ли она быть правой, а миллионы других ошибаться?
Кейт вспомнились слова мистера Бернарда: «Если вы найдете веру в Бога в лоне католической церкви, держитесь за нее обеими руками, ибо самое страшное горе ожидает того, кто утратит веру».
Кейт старалась жить честно, по правде, во всяком случае, как она эту правду понимала. Она хотела жить полноценной жизнью и готова была многое отдать за эту возможность, но сейчас, утратив веру, она влачила жалкое существование.
Нет, не надо думать! Зачем утруждать себя мыслями? Какое это может иметь значение? Интуиция подсказывала, что ее конец не за горами. Долго вести этот неравный бой с бедностью и страхом она все равно не сможет.
– Я закончила чистить подсвечник, – сказала Энни. – Что мне еще сделать?
Кейт взглянула на дочь. Лицо девочки выражало нетерпение. Она совсем забыла об Энни.
«Нельзя… Нельзя сдаваться. Что с ней будет без меня?»
Кейт вспомнила, как прошло ее детство.
«В прислугах… Работа по двенадцать часов в день, по десять, если повезет».
Другое семейство Толмаше вряд ли встретится. Такие добрые люди встречаются не чаще одного раза в тысячелетие…
Кейт пристально смотрела на дочь, думая: «Она слишком красива, чтобы быть в безопасности».
– Кейт! – позвала Энни. – Что с тобой?
– Ничего, дорогая, ничего… Я просто задумалась.
Тряхнув волосами, Кейт подалась поближе к огню.
– Пойди, поиграй на улице, если хочешь.
– Хорошо. Я пойду посмотрю на витрины магазинов, пока их не закрыли жалюзи.
Кейт согласно кивнула головой. Энни поспешила из комнаты.
Рождество, а подарить дочери нечего… Можно, конечно, подыскать какую-нибудь мелочь. Нет, не стоит об этом думать. Ей надо быть бережливой, трястись над каждым пенни, полученным ею за часики. В доме все равно больше ничего не осталось. Кейт не представляла, что будет делать, когда закончатся эти деньги. Она никогда ничего не станет просить у Тима; миссис Маллен и так многое для них делает, а что касается других соседей, то Кейт ужасно не хотелось сносить их полные скрытого злорадства взгляды, в которых читалось бы: «Вот до чего докатилась! У нас в долг просит!» Кейт легко могла предугадать ход их мыслей: «Наконец-то “леди” Ханниген лишилась своего тепленького местечка…» Кейт знала, как завистливые соседки называют ее между собой. За исключением нескольких человек, все пристально следят за ней. Эти люди ненавидят тех, кто не похож на них. Любая удача, свалившаяся на долю ближнего, вызывает в их душах лютую зависть. Они ожидают ее падения… Возле доков есть улица, на которой красивой женщине легко заработать денег…
«О боже!»
Кейт поспешила заварить чай…
«Боже! Что такое пришло мне в голову? Откуда такая чушь?»
Впрочем, она догадывалась, что большинство ее соседок ждут не дождутся, когда дочь Тима Ханнигена совершит этот отчаянный поступок.
Она как раз заливала кипяток в заварник, когда пришел Тим. Поставив чайник на стол, Кейт вышла в другую комнату на первом этаже и принялась там убирать.
Вскоре, заслышав скрип, Кейт решила, что Тим пошел умываться. Решив, что теперь она сможет проскользнуть наверх без риска оказаться вблизи старика, Кейт вошла на кухню.
Но Тим Ханниген стоял перед камином. Его глаза уставились на дверь.
Кейт секунду медлила, а затем устремилась вперед, стараясь поскорее проскочить между стариком и столом. Тим протянул вперед руку. На ладони лежали несколько полукрон.
Кейт застыла, не осмеливаясь прикоснуться к деньгам.
– Ну же? – сердито проворчал Тим Ханниген.
Страх сковал ее. Она не могла даже пошевелиться.
Старик схватил Кейт за руку и с силой всунул ей в ладонь монеты. Пальцы Тима крепко сжались вокруг кулачка «дочери». Другая рука быстро метнулась и схватила ее за бедро.
Кейт вскрикнула и отскочила подальше от старика. Монеты выпали из ладони на половик.
Тим Ханниген стоял, глядя на дочь. Затем веки его опустились, а рука медленно задвигалась вверх-вниз вдоль ширинки штанов.
Ведущая на лестницу дверь скрипнула, открываясь. Старик повернул голову и от удивления открыл рот при виде священника, о присутствии которого в доме не подозревал. А отец Бейли увидел зло, вульгарное и бесстыдное.
В глазах Кейт читался звериный ужас.
Лицо Тима Ханнигена приняло выражение напускного раскаяния, которое он любил демонстрировать в присутствии священников. Но по выражению лица отца Бейли старик вдруг понял, что притворяться нет смысла. Собрав деньги с половика, Тим схватил свою шапку с крючка на двери и выскочил из дома.
Священник секунду стоял, глядя на Кейт полными жалости глазами, а потом, скорбно покачав головой, заспешил вслед за Тимом Ханнигеном.
Все это происходило в абсолютной тишине.
Кейт тяжело опустилась в кресло «отца». Ноги отказывали ей. Она дрожала всем телом, с макушки головы и до пальцев ног. Что-то должно случиться… Что-то должно случиться…
В половине восьмого вечера к Кейт подошла Энни и попросила отпустить ее вместе с Роузи в баптистскую церковь. Там собирались солдаты. Будет праздник. Один солдат переоденется рождественским дедом и будет раздавать подарки. Роузи говорила, что их пустят, так как там не будут спрашивать, какого ты вероисповедания.
Внезапно Энни запнулась, и прежде чем Кейт успела произнести хотя бы слово, дочь добавила:
– Ладно, если ты не хочешь, то я не пойду.
Девочка видела, что лицо матери бледнее смерти, а игла, которой она штопала носок, дрожит в ее руке.
Сбросив с себя верхнюю одежду, Энни уселась рядом с Кейт.
– Видела почтальона. У него полным-полно свертков с подарками.
Кейт посмотрела на дочь. Энни удрученно повесила голову. Она не знала, что дернуло ее за язык.
– Я не хотела, Кейт, – дрожащими губами прошептала девочка.
– Все нормально, дорогая, но он к нам все равно не зайдет.
Вдруг в дверь застучали. Тук-тук-тук… Тук-тук-тук. Мать и дочь испуганно переглянулись.
– Я открою, – вызвалась Энни и, вскочив, бросилась в прихожую отпирать входную дверь.
Кейт поднялась, да так и застыла, ожидая возвращения дочери. Носки полетели вниз и упали на половичок.
На кухню вбежала Энни.
– Нам открытку прислали, Кейт!
Прямоугольник картона имел темно-желтый цвет буйволовой кожи. Кейт прочитала написанное на нем раз, другой, третий…
Затем она опустилась на стул и тихо, почти шепотом произнесла:
– Это от доктора, Энни. С ним все в порядке. Он попал в плен…