Жюльетта Бенцони - Сделка с дьяволом
– Вам нужны объяснения? Я думаю, вы и так все поняли. Я, Фелисия Орсини, графиня Морозини, предприняла этим вечером попытку убить австрийского канцлера, виновного, помимо прочих злодеяний, в смерти моего мужа Анджело Морозини, расстрелянного в Венеции. Имеете ли вы что-либо возразить на это?
– Абсолютно ничего; замечу лишь, что это очень на вас похоже. Еще осмелюсь заметить, что в этом доме вскоре будет полно полицейских, вас арестуют, а может быть, и еще хуже… если этого человека обнаружат здесь.
Он подошел к кушетке, на которой Дюшан медленно приходил в себя, подкрепившись изрядной дозой коньяка, и, скрестив руки на груди, пристально посмотрел на лежащего.
– Месье Грюнфельд? Да? Простой учитель фехтования из Эльзаса, влюбленный в терции и кварты? Из какого вы полка, месье? Драгун, гусар, егерь?
Воспламенившись больше от гордости, чем от вина, Дюшан резко вскочил и встал навытяжку.
– Полковник Дюшан, двенадцатый гусарский полк, господин маршал! К вашим услугам!
При этих простых словах целая волна чувств отразилась на лице герцога де Рагуза, а Фелисия, которая смотрела на него во все глаза, даже поклялась бы, что заметила в уголке его глаз слезу. Внезапно Мармон протянул Дюшану руку, тот без колебаний пожал ее. Маршал улыбнулся.
– Жаль, что вы промахнулись! – со вздохом сказал он. – Как было бы хорошо… для Римского короля.
– То, что не получилось сегодня, может удаться завтра, – ответил Дюшан. – Я попытаюсь еще раз.
– Прекрасная цитата из Цезаря Борджиа, – возразила Фелисия, – но, боюсь, на этот раз все будет гораздо сложнее.
– Особенно если вас арестуют и заключат в тюрьму, – добавил Мармон. – Вам нельзя здесь оставаться.
– А я и не останусь. Я собираюсь вернуться к себе. Тимур меня буквально вытащил оттуда благодаря проезжавшей мимо карете. Но все же надо быть осторожным.
– Вас могли узнать. Возвращаться к себе так же неосторожно.
– Я могу отправиться к Пальмире, я там оставил свою обычную одежду. Она меня ждет.
Мармон рассмеялся.
– И она тоже? А я-то еще совсем недавно думал, что я один. Но все равно идти к ней тоже неосторожно. Слишком много женщин в этом деле!
– Вы полагаете, нам не сравниться с мужчинами в мужестве и решительности?
Внимательно посмотрев на молодую женщину, маршал взял ее руку и поцеловал.
– Клянусь честью, я ни минуты не сомневался ни в вашей храбрости, ни в храбрости ваших подруг. Но вам втроем не под силу спасти полковника. Разрешите мне увести его.
– Вы хотите его увести? – воскликнула Фелисия. – Но куда?
– К себе, конечно. У меня квартира на Иоганнесгассе и старый слуга, тоже бывший солдат. Никто и не подумает искать его у меня. Но надо достать другую одежду вместо этих лохмотьев. Ищут ведь нищего…
Это оказалось настоящей проблемой. Единственным мужчиной, который мог предоставить свою одежду, был Тимур, но из-за огромной разницы в размерах лекарство, как говорится, могло стать опасней болезни. Дюшан предложил кому-нибудь сходить к Пальмире за его одеждой, и Тимур тотчас отправился туда. Гортензия спустилась в кухню приготовить что-нибудь поесть. Дюшан буквально умирал с голоду, да и остальные не прочь были перекусить. Вскоре все с аппетитом уплетали легкий ужин, состоявший из ветчины, пирога с мясом и нескольких пирожных. В квартале постепенно восстановилась тишина. Толпа медленно разошлась, и полиция приступила к работе. С балкона было хорошо видно, как полицейские входили и выходили из домов на Миноритенплац, собирали сведения, задавали вопросы, возможно, даже обыскивали. Кажется, благодаря ночной тьме никто не заметил, в каком направлении скрылся бродяга-убийца. Это, конечно, успокаивало, и все же Дюшану необходимо было быстрее покинуть дворец.
Вернулся Тимур, и полковник быстро переоделся в туалетной комнате Фелисии, а принцесса сожгла лохмотья нищего в единственной еще горевшей печи. Мармон и Дюшан собрались уходить.
– Он останется у меня столько, сколько нужно, – сказал маршал. – Но, может быть, ему лучше покинуть Австрию?
– Я не считаю, что это необходимо, – ответила Фелисия. – Почему в нищем должны признать учителя фехтования Грюнфельда? Пусть он проведет эту ночь у вас, а завтра утром мы попросим Пальмиру, его соседку, узнать, как обстоят дела на Кольмаркте. Если все тихо, он спокойно вернется к себе. Теперь поспешите! А вы, Дюшан, забудьте о желании вновь попытать счастья. Вы подвергнете опасности всех нас, я вообще ужасно сожалею, что поделилась с вами этой безумной идеей.
– Не такой уж безумной! – упрямо возразил Дюшан. – Мы еще поговорим об этом.
Было около одиннадцати часов. На улице стояла тишина, нарушаемая только цоканьем запоздалых экипажей да стуком закрывающихся дверей. Фелисия взяла с камина подсвечник и пошла проводить мужчин, а Гортензия вновь открыла окно. Ей не хватало свежего воздуха, лицо ее пылало. Ночь стояла тихая, было влажно из-за выпавшего в конце дня дождя, в воздухе пахло мокрой землей, свежей травой, весенние запахи заглушали смрад от горящих фонарей. Она услышала скрип парадной двери, и вскоре внизу показались силуэты двух мужчин. Они вышли из дворца и медленным прогулочным шагом пошли по улице – так возвращаются домой после приятного вечера, проведенного в кругу друзей. Полицейских больше не было видно, они так и не зашли во дворец Пальм. Капризный характер герцогини де Саган был хорошо известен, поэтому никому и в голову не пришло явиться к ней во дворец с расспросами, на что Фелисия в общем-то и рассчитывала. Благодаря ей резиденция пользовалась как бы правом неприкосновенности в ведомстве Седлинского.
Идя по улице, Мармон и Дюшан буквально излучали мир и спокойствие, и успокоенная Гортензия улыбнулась. Безумная авантюра, к счастью, окончилась благополучно. В гостиной раздался голос Фелисии:
– Гортензия, идите в дом, вы простудитесь! Бросив последний взгляд на удаляющихся мужчин, она уже было хотела послушаться подругу, как вдруг на улице разыгралась драма. Из приоткрытой двери дома, мимо которого они проходили, выскочил какой-то человек и бросился на Дюшана. Сверкнуло лезвие кинжала, раздался глухой крик, затем шум упавшего тела. Гортензия застонала почти одновременно с раненым.
– Дюшан! Его убили!
– Тимур! – закричала Фелисия. – Тимур! Быстро! Бежим!
Мгновение спустя все трое уже бежали по улице, спотыкаясь о выступающие булыжники и сбивая в кровь ноги, обутые в легкие шелковые туфельки. Мармон уже спешил им навстречу, держа на руках тело своего спутника.
– Что случилось? – спросила Гортензия, слезы текли по ее щекам, и она не в силах была их остановить. – Он мертв?
– Не знаю. По-моему, он еще дышит. Что касается случившегося, я увидел, как из двери выскочил человек, вооруженный кинжалом. Он бросился на этого несчастного, всадил в него кинжал и с криком: «Ты больше никогда к ней не приблизишься!» – убежал. От неожиданности я растерялся и плохо запомнил нападавшего, но, по-моему, у него были рыжие волосы.
