Дениз Робинс - Обреченная невеста
– Что эта девка может сделать с ее светлостью? – начала экономка, но Айвор прервал ее:
– Глупая, ясно, от кого пришла помощь. Художник и эта девица Раббина вдохновили леди Чевиот на побег.
– Тогда езжай за ними! – закричала миссис Динглфут. – Не стой же здесь, дурак, и не теряй времени!
Слуги, которые все слышали, разлетелись по большим коридорам дома, возбужденно перешептываясь. Было ясно, что приближается беда. Но многие из них говорили с сочувствием о замученной жене барона.
– Я первый, кто рад, что бедняжка сбежала, – сказал молодой лакей, к которому проявила в свое время доброту леди Кедлингтон.
– Я вторая, – шептала посудомойка, – я видела ее в саду перед тем, как родился ребенок, и она выглядела, как ангел.
Все июльское утро штат слуг, возглавляемый миссис Динглфут, обыскивал дом, башню, сады и окружающий парк, надеясь обнаружить тело ее светлости.
Несколько позже они узнали правду. В обед племянник Сета Хоммока был обнаружен лежащим в канаве в полумиле от главных ворот. У него была опасная рана на черепе, а сам он находился в полубессознательном состоянии.
До захода солнца он не открывал глаза и не говорил, но потом рассказал своему дяде все, что знал. Старший Хоммок передал информацию Айвору и миссис Динглфут: леди Чевиот увезли в кабриолете, запряженном пегой кобылой в компании с Певерилом Маршем и Раббиной.
Миссис Динглфут скрежетала зубами и призывала самое адское мщение на головы Певерила и юной Рэб. Надо было узнать, кто управлял кабриолетом, но Джек Хоммок не мог вспомнить. Его сознание путалось, и он сказал, что никогда прежде не видел этого парня. Во всяком случае, он был не из Уайтлифа. Это было все, что он знал.
Работник фермы не имел представления, куда могла уйти дочь, и помочь ничем он не мог. Правду нельзя было больше утаивать от его светлости: кто-то должен рассказать ему о бегстве его жены.
Этим «кто-то» пришлось быть Айвору. Но когда наступил этот момент, великолепный Айвор стал малодушным трусом. Он, заикаясь, произносил извинения, когда стоял перед своим хозяином в кофейной комнате в харчевне, где Чевиот с нетерпением ждал его.
– Идиот, дурак из дураков! – кричал Чевиот. – Ты и эта старая глупая Динглфут позволяете моей жене сбежать, а сами лежите в постели и храпите, как ленивцы. Я перережу ваши глотки, вам обоим.
Его лицо было синевато-багровым от ярости. В его сознании шевелились злобные мысли о его молодой жене. Он, конечно, не хотел ее вернуть обратно в свои объятия. Он затаил слишком много ненависти к ее ужасному наследству, а его прежний разврат превратился в садистское желание сломить ее гордый дух и стереть ее в порошок.
Дензил, не способный на чистые или высокие побуждения, был уверен сейчас, что молодой художник – любовник Флер. Но если это так, то он должен быть уничтожен, а дерзкое пламя его жизни погашено. Что касается Флер, то она должна будет закончить остаток своих дней подвергнутой немилости и лишенной всяких средств. Чевиот найдет себе более подходящую жену, которая выносит ему наследника. Тем временем ярость Дензила воспламенялась еще больше. Ему представлялись те двое: вся тонкая красота Флер была теперь только для Певерила Марша, чья юность едва ли еще переросла в мужественность. Все, в чем она отказывала Чевиоту, теперь отдавалось художнику охотно, с жаром, восторгом, желанием.
– Я убью их обоих, – процедил сквозь стиснутые зубы Чевиот.
Повернувшись к слуге, он закричал:
– Убирайся. Я отменяю свою поездку во Францию. Мы немедленно возвращаемся в Кедлингтон.
ЧАСТЬ III
Глава первая
Спустя два года, в февральский холодный ненастный день высокий, преждевременно поседевший джентльмен с бакенбардами и мрачно одетый в темное пальто и накидку, с плоской овальной формы шляпой вышел из кареты, которая только что привезла его из Плимута в Лондон. Когда он снял свою шляпу, можно было увидеть множество неровных багрового цвета шрамов, портящих когда-то красивое и благородное лицо. Оно было темным от загара, как будто владелец много времени пробыл на тропическом солнце. Несколько минут он стоял, дрожа от колючего ветра, который дул по Ньючейт-стрит. Несколько перистых хлопьев снега упали на его накидку и шляпу и мгновенно растаяли. Но мрачные из-за погоды улицы были полны народа и очень украшены. В некоторых местах рабочие сидели верхом на фонарях, деловито полируя стекло. Вновь прибывшему казалось, что идут приготовления к какому-то большому событию. Он только что прибыл из Австралии и чувствовал, что должен порасспрашивать. Войдя в ближайшую таверну, он присоединился к нескольким джентльменам, которые пили и курили в коммерческом зале.
То, что он услышал, удивило и заинтересовало вернувшегося путешественника: послезавтра молодая королева Виктория должна была выйти замуж за принца Альберта, сына герцога Кобург Тота.
Путешественник поднял кружку пенящегося пива.
– Да здравствует королева, – сказал он с уважением.
Когда он снова вышел на мрачные улицы, то вспомнил, что не был на родной земле с тех пор, как молодая королева вступала на трон. Все изменилось в Англии, и Бог знает, какие еще изменения я найду, подумал он.
Застегивая воротник, он направился к фирме поверенных, чьи конторы находились недалеко от Пол-Чечьярд. На ее дверях и пыльных окнах было выгравировано имя: Нонсил и Дакенст.
Войдя в дверь, он сразу же спросил клерка, на месте ли мистер Кэлеб Нонсил. Последовал неутешительный ответ, что того нет в городе, он находится на похоронах одного из своих деревенских клиентов и не должен вернуться до завтрашнего дня.
– Ладно, я приду завтра, – сказал путешественник.
– Какое имя мне назвать, сэр? – спросил клерк.
– Ты не узнаешь меня?
Клерк, долговязый парень, близоруко всмотрелся в лицо высокого джентльмена со шрамом и покачал головой.
– Нет, сэр.
– Я изменился намного больше, чем ты, юный Бенжамин Дрю. Ты здорово подрос с тех пор, когда мы с тобой встречались в последний раз.
– Неужто, сэр, вы знаете меня?
– Да. Ты принимал меня здесь много раз, сначала моего дядю, а потом меня. Но это не имеет значения, я не буду раскрывать мою личность в данный момент. Пусть это будет сюрпризом для мистера Нонсила.
Улыбаясь, джентльмен повернулся и пошел прочь от офиса, оставив клерка с широко открытым ртом.
Путешественник недолго оставался в холодной серости зимнего утра. Он остановил проходящий кэб, сел в него и дал адрес дома на Найтсбридж-Грин. Боюсь, для Долли это тоже будет ударом – подумал он, и для Арчибальда, и для других.
Шел сильный снег, когда джентльмен со шрамом с силой дергал медный дверной молоток на двери узкого дома, обращенного в сторону Грина.
