Сьюзен Джонсон - Стихия страсти
Джо с удивлением посмотрела на Флинна.
— Ты ничего не говорил о свадебном обеде.
— У всех бывают свадебные обеды, — ответил он с улыбкой. — Я думал, ты знаешь.
Она просияла от счастья и сразу же объявила:
— Мы поедем в «Джиакосу»! Тебе понравится, милый. Ему же понравится, правда, отец Алессандро?
Так и порешили. Они обедали на открытой террасе, в тени цветущей виноградной лозы, под нескончаемые поздравления посетителей ресторана и всего персонала. Стоял прекрасный день для свадьбы: солнечный и теплый. Свадебный обед проходил на славу. Они ели и пили и наслаждались блаженным волшебством своей любви и совершенством своего мира.
На обратном пути в отель Флинн купил ей кольцо в одной из ювелирных палаток на мосту Веккио.
— Выбирай, — предложил он.
И она тут же выбрала колечко с прямоугольным изумрудом, который, по клятвенным уверениям ювелира, принадлежал в далеком прошлом испанской инфанте. Джо не могла оторвать от него глаз и всю дорогу до отеля восхищалась его красотой. Она то крутила колечко перед глазами Флинна, то надевала его на палец и поворачивала руку в разные стороны, наслаждаясь искрящимся блеском камня, и постоянно твердила при этом, что ему не следовало покупать столь дорогой подарок. Ему же приятно было сознавать, что ей понравилась его покупка.
А когда они вошли в ее номер и Джо увидела огромное количество цветов, то завизжала от восторга.
— Когда ты успел? — восторженно крикнула она, бросившись ему на шею, чуть не сбив горничную, которая держала в руке бутылку вина.
— Поставьте ее вот сюда, — кивнул Флинн горничной через голову Джо. — Пока ничего больше не нужно.
Как только за девушкой закрылась дверь, он ухмыльнулся и сказал:
— Ты с таким неподдельным восторгом радуешься подаркам.
— Не все такие сдержанные воины-монахи, как ты, — возразила она и улыбнулась. — Так скажи мне, — она указала на цветы, которые стояли в вазах и корзинах, наполняя всю комнату чудесным ароматом, — как тебе удалось это сделать, ведь ты ни на шаг не отходил от меня все время?
— Я послал записку с поручением в отель.
— Тут тоже твое поручение? — Она вопросительно взглянула на большую коробку, лежавшую на одном из столов, не занятом цветами.
Он кивнул и, снимая ее руки со своей шеи, повернул ее и слегка подтолкнул в сторону свертка.
— Посмотрим, понравится ли тебе.
Когда она развернула подарок, то обнаружила прекрасный план собора Дуомо, каждая деталь которого была тщательно прорисована. Все составные части нарисованы отдельно, так что просматривалась внутренняя обстановка, со всеми фресками, колоннами и алтарем.
— Просто изумительно, — прошептала она. — Мне никто никогда не делал подобных подарков.
Она и в самом деле за свою жизнь получила немного подарков. Люси слыла очень скупой женщиной, ей даже в голову не приходило осчастливить свою дочь подобным образом.
— Я увидел картину вчера, когда бродил по городу, и вспомнил, как сильно ты любишь Флоренцию. Я подумал, что, где бы мы ни были, рисунок будет служить тебе напоминанием.
Его голос внезапно изменился. Почувствовав это, она оторвала взгляд от картины и посмотрела на него.
— Что ты подразумеваешь под «где бы мы ни были»?
Он протянул к ней руку. По ее коже пробежали мурашки от внезапного чувства страха. Он сделался таким печальным. Когда она подошла к нему, он сел, посадил ее к себе на колени и нежно поцеловал.
— Ты пугаешь меня, Флинн, — немного погодя промолвила она тихим голосом; ее взгляд выражал тревогу. — Ты ни от чего не умираешь?
— Так бывает только в спектаклях.
Она вспомнила о битве с «империей». Если бы он не был так задумчив, то она бы напомнила ему о ней. Но она не хотела спорить, не сейчас… Его настроение беспокоило ее.
— Скажи мне, что ты имел в виду, когда сказал «где бы мы ни были»? — снова спросила она, стараясь не выдавать свою тревогу.
— Не знаю, хочу ли я возвращаться в Монтану, вот и все.
Ей стало гораздо легче.
— В таком случае давай останемся здесь на какое-то время. Мне абсолютно все равно.
— Не знаю, захочу ли я вообще туда возвращаться, — тихо откликнулся он.
— А-а, — вздохнула она.
— Меня начали тренировать как воина с самого детства, — медленно проговорил он, слегка растягивая слова. — У меня такое ощущение, будто я сражался всю жизнь. Я устал. Все мои враги уже давно мертвы. Моя семья ушла из жизни. Мне хочется спокойствия. Мне хочется нормальной жизни. — Он пристально посмотрел в ее глаза. — Теперь, когда у меня есть ты, я хочу покоя как никогда прежде. Ты — моя богиня милосердия.
— И все-таки ты собирался уезжать домой, когда я заметила тебя на вокзале.
— Я не уверен, что поехал бы я именно туда. Возможно, я бы выбрал другое место.
— А как же ранчо?
— Я оставил там Макфи в качестве поверенного и отдал ему половину процентов прибыли. Но если ты желаешь вернуться, — тихо сказал он, — то мы поедем.
— Мне бы хотелось приезжать туда изредка, чтобы видеться с матерью, Хэзардом и моей семьей. Ты не против?
— Я просто хочу быть рядом с тобой. Где-нибудь, не важно где, лишь бы мне снова не пришлось отстаивать свою правоту перед каждым встречным при помощи пистолета, — объяснил он.
Флинн хотел спросить: «Ты знаешь, скольких людей я убил?» Но не осмелился, потому что не хотел, чтобы в ее глазах появился ужас.
— Я воюю с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Мне больше нечего отстаивать.
— Почему бы нам не остаться во Флоренции на некоторое время?
Он улыбнулся:
— Вместе с Чарлзом?
— Он переживет.
— Тогда почему бы и не остаться? — согласился Флинн, потому что знал, что она очень этого хотела. А он сможет разобраться с Чарлзом. — Постарайся объяснить ему, что я не собираюсь драться с ним на шпагах, — рассмеялся он.
— Договорились. Хэзард купил мне виллу, в которой я еще не жила, потому что, как мне теперь кажется, я хотела вернуться назад и разыскать тебя, — изложила она свою мысль, наконец-то понимая причину нежелания обосновываться в загородном доме. — Хочешь там остановиться? К тому же Чарлз живет всего лишь в часе езды оттуда.
— Ты нашла самый главный аргумент. Вилла так вилла, — улыбнулся Флинн. — Отправимся туда прямо завтра.
— Потому что сегодня мы будем наслаждаться твоими цветами.
— А еще сегодня мы будем, помимо всего прочего…
— М-м-м, каждый раз, когда я слышу эту интонацию в голосе, я возбуждаюсь.
— Ты чувствуешь возбуждение в каком-то особенном месте?
— Смотря что ты называешь особенным?
— В особенном моем месте, — нежно, чуть слышно произнес он.
— Не забывай, что все твои места являются мои ми, — ответила она с улыбкой.
