Анна Бартон - Секреты леди
– Я уже и так счастлива, – прошептала Дафна.
Бенджамин светло улыбнулся.
– Готов поспорить, что знаю несколько секретов, которые сделают тебя еще счастливее.
Глава 21
Поглаживание – 1.Равномерное и аккуратное движение кисти по холсту. 2.Нежное прикосновение, которое часто вызывает восхитительный, но лишающий спокойствия трепет.
Бен сжимал ладонями прекрасное лицо и целовал без устали – до тех пор, пока Дафна не почувствовала, как тяжелеют, словно наливаясь свинцом, руки и ноги. Он своевольно запустил пальцы в волосы, и новое, еще не испытанное прикосновение взволновало, пробуждая и обостряя чувственность.
И в этот момент она вдруг ясно поняла, что любит.
Больше того, откуда-то явилась уверенность, что и он тоже ее любит. Каждое прикосновение, каждый поцелуй доказывали это лучше долгих, пылких признаний. Пламенный взгляд смягчался нежностью, от которой замирало сердце. Ну, а слова… слова придут, когда настанет время.
Он бережно гладил плечи, руки, грудь и смотрел так, как будто хотел навсегда запомнить каждый дюйм ее существа. Корсета она не надела – просто накинула на сорочку простое домашнее платье и выскользнула из комнаты. Наверное, надо было выбрать что-нибудь более красивое, женственное. Впрочем, Бенджамина старое платье ничуть не смущало. Ладони прожигали мягкую ткань и оставляли возбуждающий след на бедрах, животе, груди. Хотелось одного: сбросить ненужную одежду и ощутить на тоскующем теле эти ненасытные, доводящие до безумия руки.
– Я мечтаю о тебе со дня первой встречи, но никогда не надеялась, что мечта станет явью.
Он посмотрел на нее так, как будто снова хотел поцеловать. Пламя разгоралось все жарче.
Достаточно разговоров. Не в силах терпеть, Дафна придвинулась ближе и доверчиво прильнула к нему.
Бенджамин слегка отстранился и спросил неожиданно серьезно:
– Ты абсолютно уверена в себе? То, что мы собираемся сделать, исправить не удастся.
Дафна вспомнила, как впервые увидела его на обеде у сестры: уже тогда родилось влечение, игнорировать которое оказалось не под силу. Одним лишь взглядом он растопил привычное сдержанное спокойствие. Никогда в жизни ей не приходилось испытывать настойчивого желания сорвать одежду и с себя, и с мужчины.
И все же Дафна понимала истинный смысл вопроса: безрассудное согласие повлечет за собой не просто серьезные, а в прямом смысле судьбоносные последствия.
В районе Сент-Джайлс девушки, не задумываясь, делили постель с мужчинами. Мотивы были разными: любовь, любопытство, деньги, покровительство. Большинство приятельниц, которым повезло выйти замуж, отправлялись под венец уже в ожидании ребенка, и излишняя, по общему мнению, скромность Дафны вызывала у них насмешку, если не осуждение. Но мама с ранней юности внушала, что необходимо беречь себя для единственного мужчины – того, с кем на всю жизнь свяжет любовь, скрепленная узами брака. Строгость воспитания со временем переросла в спокойную сдержанность поведения. Стоит ли говорить, что любой джентльмен рассчитывает, что жена придет к нему девственницей? А это означает, что страстная ночь в объятиях Бенджамина обернется пожизненным одиночеством. Пугающая мысль. Ни мужа, ни детей, ни будущего. Впереди только пустые годы, десятилетия…
Бенджамин взял ее за руки.
– Еще не поздно повернуться и уйти. Я все пойму и не обижусь.
Дафна уверенно покачала головой.
– Нет, убегать я не собираюсь.
Он глубоко вздохнул.
– Тогда иди ко мне.
Ладонь скользнула по руке и легла на грудь, а большой палец легко коснулся соска. Пылающий внутри костер вспыхнул и тихим стоном вырвался на свободу.
Бенджамин обнял Дафну, развязал на спине тесемки и нетерпеливо сорвал платье, заставив мгновенно забыть вечные женские наставления об осмотрительности и осторожности. Платье полетело через всю комнату и небрежно повисло на ручке кресла.
Тонкая сорочка служила плохой защитой. Полупрозрачный батист натянулся на внезапно потяжелевшей груди, а вершинки превратились в твердые камешки – то ли от холода, то ли от нетерпеливого, голодного взгляда.
Бенджамин не отвел глаз и тогда, когда скидывал сюртук, – словно боялся, что, лишившись контроля хотя бы на миг, Дафна тут же растворится в воздухе. На ночное свидание он не надел ни жилета, ни шейного платка, так что сейчас остался в одной полотняной рубашке. Расстегнутый воротник позволил рассмотреть крепкую шею, сильную мускулистую грудь. Вот он вернулся и, упершись руками в просторный подоконник, накрыл Дафну собой.
– В жизни не встречал создания прелестнее. – В осипшем голосе сквозило искреннее восхищение. – Даже сейчас, в полутьме, от тебя исходит свет доброты. То, чего всегда так не хватало в моей жизни.
Дафна почувствовала, как к глазам подступают слезы. Да, он действительно любит, любит!
– И вот я здесь. – Она выгнулась навстречу, и он благодарно спрятал лицо на груди, с жадностью сжав губами истомившуюся от ожидания вершинку. Батист сопротивлялся недолго: дерзкий язык намочил сорочку, и едва губы перешли ко второму соску, прохладный воздух завершил акт соблазнения, женское естество горело и пульсировало от вожделения.
Дафна сунула руку под его рубашку, провела ладонью по широкой груди, плоскому крепкому животу. Каждым своим движением прекрасный Бенджамин излучал властную силу, бесконечную энергию, неопровержимую уверенность. И он принадлежал ей – пусть только этой ночью.
Бенджамин ласкал и дразнил грудь до тех пор, пока Дафна не заерзала в нетерпеливом стремлении к большему. Мгновенно поняв язык тела, он лег рядом, посмотрел в глаза и позволил теплой ладони скользнуть под сорочку. Погладил чувствительную кожу на внутренней стороне бедер и смело поднялся выше. Дафна с трудом преодолела импульсивное желание сдвинуть ноги: тело стремилось ответить на вызывающие ласки. Реакция не заставила себя ждать: пальцы на ногах поджались, на коже выступила испарина, а сердце застучало неровно и гулко.
Бенджамин тем временем все ближе подбирался к заветному уголку. Каждое смелое прикосновение отзывалось новыми, волнующе яркими ощущениями. Бенджамин неотступно наблюдал за ней тяжелым, темным взглядом, как будто боялся пропустить хотя бы мгновенную перемену настроения. Казалось, в его жизни не существовало иной цели, кроме бесконечного удовольствия и блаженства любимой.
Где-то в глубине сознания мелькнула укоризненная мысль: а не слишком ли много она ему позволяет? Нет, безусловное доверие оправдывало свободу. Смелые, искусные ласки разжигали желание и дарили ни с чем не сравнимые впечатления. Бенджамин властно и в то же время бережно исследовал женственные складки, шептал на ухо простые, понятные, убедительные слова:
