Кристина Додд - Мой верный рыцарь
У двери его спальни Элисон попыталась задержаться, ухватившись за карниз.
– Это плохо для хозяйства, но что я могу поделать?
Дэвид втолкнул ее в спальню и закрыл за собой дверь.
– Поедем со мной в Рэдклифф.
– Куда? – она стремительно обернулась к нему.
– В Рэдклифф, – настойчиво повторил он. – Замок небольшой, базаров в деревне не бывает, всякий приезжий на виду.
– Я не могу поехать с тобой в Рэдклифф.
– Сможешь, если выйдешь за меня замуж.
Элисон отвернулась.
– Об этому уже говорили.
– Не говорили, а кричали друг на друга, кто кого перекричит.
Она повела плечами.
– С того времени ничего не изменилось.
– О Элисон!
– Разве только происшествие с сэром Уолтером.
– Я не могу уберечь тебя здесь от опасности. Я не могу уберечь от опасности твоих людей. Здесь базар и вообще бойкое место. Сюда тянутся и крестьяне, и купцы, наслушавшись о твоем благосостоянии. Я не могу следить за каждым, кто появляется здесь, и твои люди тоже не могут. Это злодейское нападение на сэра Уолтера восстановит их против всех чужаков.
– Я понимаю. – Она положила одну руку себе на живот, а другую на голову. – Я не знаю, что делать.
– Готова ты рисковать людьми?
Она не шевельнулась.
– Мне редко случалось видеть нападения более жестокие, чем то, которому подвергся сэр Уолтер.
Положив свою руку на ту, что она прижимала к животу, он мягко спросил:
– Готова ты рисковать ребенком?
Она взглянула на него, и он впервые увидел, как все ее чувства отразились на лице: страх, тревога, душевная боль. Ему стало жаль прежней Элисон. Ему хотелось бы видеть ее безмятежной. Ему хотелось, чтобы она получала удовольствие от своего хозяйства, домашних забот и беременности.
Но он желал разделить с ней это удовольствие. Она должна понять, что брак с ним для нее уже больше не вопрос выбора. Это была необходимость.
В его намерения не входило успокаивать ее, пока Элисон не уступит, но он не мог вынести ее переживаний. Обняв ее, Дэвид стал тихонько ее покачивать.
Уткнувшись ему в грудь лицом, она жалобно проговорила:
– Я в таком смущении.
– В смущении? – Он слегка отстранил ее, чтобы взглянуть ей в лицо. – Почему в смущении?
– Я не исполнила свою обязанность. Я не уберегла сэра Уолтера.
– Господи! – Дэвид поднял ее на руки и положил на постель. – Если сэру Уолтеру сегодня не спится, то только потому, что он не исполнил свою обязанность.
– Нет, я…
– Элисон, – он поцеловал ее.
– Я должна была… Он поцеловал ее снова.
– Я не…
Он поцеловал ее еще раз, и еще.
Эти ласковые поцелуи постепенно успокоили ее и принесли облегчение, прекратив поток самообвинений. Он рукавом вытер ей слезы.
– Ты лучшая госпожа, когда-либо правившая в своих владениях.
Она поджала губы и фыркнула.
– Признай это. – Он поцеловал ее. – Признай это.
– Да.
Ему хотелось усмехнуться на это вынужденное признание, но больше всего ему хотелось ее целовать. Ей нужны были сейчас его поцелуи, утешение и чувство безопасности. Элисон лежала такая вялая, что казалось, она только пассивно впитывает в себя душевный покой, обретаемый ею в его объятьях, но когда Дэвид раздвинул языком ее губы, она приняла его с жадностью.
Не прерывая поцелуя, он прижался к ней теснее. Она обвила руками его шею. Он взобрался на постель и лег с ней рядом.
Подушки оказались сверху, одеяла внизу. Их ноги упирались в изножье кровати. Он все делал не так, но он хотел всего лишь утешить ее. Он не рассчитывал на эту вспышку желания и ее ответный порыв. Ему все еще хотелось ее утешать, но утешать поцелуями, в щеки, в грудь… а когда она скинула платок, он понял, что она тоже была охвачена желанием.
Он поднимал и целовал каждую прядь ее волос, а потом укладывал их вокруг головы, как солнечные лучи. Неподвижная, полузакрыв глаза, она позволяла ему делать все, что ему было угодно. Некоторые мужчины оскорбились бы этим. Он сам мог бы припомнить свою жену, лежавшую, как безвольная рыба, когда он прикасался к ней. Но у Элисон сама ее неподвижность становилась признанием. Уступая ему власть над собой, она верила, что он не злоупотребит этой властью.
– Значит, тебе нравится со мной разговаривать. – Он навивал себе на пальцы коротенькие завитки у нее за ушами. – Тебе кажется, что я тебя завораживаю, когда я говорю, что думаю.
Она потянулась, расправляя плечи.
– Ты говоришь совсем не о том, о чем другие.
– То есть?
– Другие мужчины всегда говорят о себе, какие они сильные и как они убивали кабана голыми руками. Как будто я этому поверю.
Гладя ей шею, Дэвид заметил:
– Они просто хотят произвести на тебя впечатление.
– Как это? Почему мужчина думает, что может поразить женщину ложью?
– Некоторые женщины не так проницательны, как ты.
– Некоторые женщины притворяются, что они всему верят.
Он с усмешкой вообразил себе эту сцену. Почтенный воин плетет свои россказни, чтобы поразить воображение холодной женщины. А она пытает его, пока он не собьется. Неудивительно, что она не вышла замуж.
Взглянув на нее, Дэвид увидел, что Элисон пристально смотрит на него.
– Ты не рассказываешь небылиц. Он пожал плечами.
– Последнее время мне не случалось убивать кабанов голыми руками.
Дэвид распустил ей шнуровку на платье, коснувшись ее груди, все еще скрытой под рубашкой. Она вздрогнула, и кожа ее покрылась пупырышками.
– Не думаю, чтобы ты стал тратить время на такой вздор. Ты был слишком занят…
Он приподнял ее грудь, и она глубоко вздохнула.
– Ты был слишком занят превращением в легендарного сэра Дэвида.
Нежно касаясь большими пальцами ее сосков, он с легкой грустью сказал:
– От легенды мало что осталось.
Элисон улыбнулась.
– Твое копье по-прежнему разит без промаха.
Он застыл, пристально вглядываясь в ее лицо.
– В чем дело? – лукаво спросила она.
– Это была шутка?
– Ну и что?
– Неприличная шутка.
От негодования она слегка напряглась.
– Я не совсем лишена чувства юмора!
– Конечно, нет. – Он нетерпеливо скинул с нее платье и, снимая всю остальную одежду, ласково сказал: – Но из-за тебя я чувствую себя волшебником.
* * *Я спал на своем матрасе в большом холле, когда надо мной замаячило лицо сэра Дэвида и его рука встряхнула меня за плечо.
– Вставай, Эдгар. Ты мне нужен.
Мне бы и в голову не пришло ему не повиноваться. Потирая глаза, я вскочил на ноги и набросил свой короткий плащ. Наверно, ему пришлось мне помочь – одиннадцатилетнего юнца нелегко разбудить после утомительного дня.
