Карен Рэнни - Шотландская любовь
Нетерпеливый ветер уже унес дым, но едкий запах оставался в воздухе, от него жгло в носу и першило в горле.
Впереди стоял Гордон и заливисто смеялся.
Шона плотнее запахнула плащ и перешла на шаг. Ужас сменился успокоением, успокоение – раздражением, а раздражение переросло в гнев.
Рядом с Гордоном стоял еще один человек, пониже ростом, смуглый и черноволосый. Он смеялся так же открыто и свободно. Они даже одеты были одинаково: в белые рубашки и темные брюки, в равной степени грязные.
Они стояли на краю огромной ямы, такой широкой и глубокой, что казалось, будто Господь просто взял и зачерпнул горсть земли.
Шона точно знала, в какой момент ее заметили, потому что они тотчас же перестали смеяться.
Гордон что-то сказал своему напарнику и повернулся к ней лицом. Она с решительной улыбкой подошла и остановилась в нескольких футах от него.
– Это ты сделал? – спросила Шона, указывая на яму.
Сердце ее до сих пор колотилось как сумасшедшее. Догадывается ли он, как сильно напугал ее?
– Да, – по-мальчишески беззаботно отозвался Гордон. – Точнее, это сделали мы с Рани. – Он положил руку на плечо смуглого человека. – Это Рани Кумар, специалист по вооружению. Рани, это графиня Мортон.
– Ваше сиятельство.
Рани сложил руки перед собой и поклонился в пояс.
Шона кивнула и попыталась скрыть замешательство. Она знала, что некоторые жители Восточной Индии поддерживают мирные отношения с войсками Содружества, но чтобы взять и переселиться в Шотландию? Чем именно эти двое занимаются?
– Извини, если взрыв тебя напугал, – сказал Гордон.
– Нас он тоже шокировал, – добавил Рани. – Мы не знали точно, какой мощности он будет.
Шона непонимающе посмотрела на них:
– Но вы все равно его устроили.
Они переглянулись. Гордон по-мальчишески улыбнулся:
– Нужно было выяснить, правы мы или нет.
– Вы же могли пострадать! Вы об этом подумали?
Его улыбка, абсолютно обворожительная, сводила с ума.
– Ты за меня волновалась?
– Ну конечно, нет, – солгала Шона и повернулась, намереваясь уйти.
Гордон остановил ее, схватив за плечи и повернув к себе. Шоне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Она попыталась вырваться, но тщетно.
– Ты за меня волновалась?
Его голос сделался ниже, он звучал почти соблазнительно. Если бы она могла себе позволить соблазн… Но нет.
Однако ей – какая странность! – хотелось вытереть его лицо от грязи, особенно вот здесь, на скуле…
– Нет. Я пришла с тобой поговорить. Можешь уделить мне время?
Пока бежала в Ратмор, Шона сунула брошь в карман и теперь проверила, на месте ли она.
– Не сейчас.
– Это важно. Может, только для меня, но очень важно.
В его глазах промелькнула какая-то искорка: может, удивление, может, что-то еще.
Гордон отвернулся и подошел к Рани. На мгновение ей показалось, что он просто проигнорировал ее, но потом они оба на нее посмотрели. Она им мешала, и если бы у нее было время или какие-то другие идеи, она бы просто развернулась и ушла.
«Ну что, Гордон Макдермонд, гордая я? Возможно, тебе будет приятно лицезреть, как низко я пала».
Она обхватила себя руками и закусила губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. «Ладно, не важно, я найду кого-нибудь другого. Не хочу отвлекать тебя от этих ваших взрывов». Слова эти звучали у нее в голове, но вслух произнести их она не решалась.
В конце концов человек привыкает к стыду и унижениям. Вот как она, например. К тому же откровенность дает некую свободу. К чему делать вид, что ты не та, кто ты есть на самом деле? За прошедшие годы она слишком устала от этого спектакля.
Гордон наконец зашагал к ней. Лицо его, в разводах грязи, было очень серьезным. Рани собирал разбросанные на земле предметы: бумажные свертки, три маленькие фляжки и ящики, содержимое которых оставалось для Шоны загадкой. Но как она подозревала – меньше знаешь, крепче спишь.
– Зачем ты взрываешь собственные земли?
Гордон молча повернул ее лицом к Ратмору. Она смирилась с его молчанием. Очевидно, она не в том положении, чтобы задавать вопросы.
– Если тебе будет угодно, это новое изобретение, – сказал он почти у дверей Ратмора. – Новая взрывчатка. Сейчас, в своей нынешней форме, она исключительно, непозволительно мощная, но когда мы доведем формулу до совершенства, получим революционно новый взрывчатый порох.
– Но зачем?
Он остановился и посмотрел на нее:
– Зачем?
Шона кивнула.
– А почему бы и нет?
Вот и весь сказ.
Он открыл дверь и пропустил ее внутрь дома.
– Я вернусь через несколько минут.
С этими словами Гордон проводил ее в переднюю гостиную, предназначенную для официальных визитов.
Шона кивнула. У дверей Гордон помедлил.
– Я устал от войны. Я буду счастлив, если мы сможем производить на фабрике что-то, помимо дымного пороха. Мне неприятно осознавать, что мы в ответе за чью-то смерть. Новое вещество – это взрывчатка, не предназначенная для убийства.
Шона снова кивнула – ей нечего было сказать в ответ на эту страстную тираду.
Оставшись одна, она огляделась.
Деревянные панели, натертые до блеска, покрывали все четыре стены, овальный потолок с падугами был выкрашен в коричневый цвет. На столике рядом с мягким бежевым креслом стояла китайская ваза. Дальнюю стену занимал огромный камин, по бокам стояли высокие кресла. Над каминной полкой висел огромный портрет генерал-лейтенанта Макдермонда. Даже его изображение выглядело строгим и неумолимым.
– Ваше сиятельство, как хорошо, что вы пришли.
Шона обернулась: в комнату вошла маленькая женщина с короной седых волос на голове и круглым лицом, на котором в данный момент сияла приветливая улыбка.
– Я миссис Маккензи, экономка, – представилась женщина. – Сэр Гордон попросил меня подать вам закуски. Я пришла спросить, что вы пожелаете: печенье или лепешки?
– В этом нет необходимости, миссис Маккензи. Правда.
Она явилась сюда не в гости, а за подаянием.
Но у миссис Маккензи был такой же вид, как у Хелен, когда она что-нибудь твердо решит.
– Мне не составит никакого труда, ваше сиятельство. Так лепешки или печенье?
– Как вам будет удобнее, миссис Маккензи, – сдалась Шона.
Экономка кивнула и снова улыбнулась.
Когда миссис Маккензи ушла, Шона приблизилась к окну. Отсюда виднелся краешек Лох-Мора, но не Гэрлох, как будто Ратмор повернулся спиной к соседу. Вроде бы собирался дождь. Интересно, помешает ли погода взрывам, которые задумал Гордон?
Неужели он так сильно ненавидит войну?
