В плену удовольствия - Элизабет Торнтон
Анна ответила:
— Я сказала, что вы провели бессонную ночь и чувствуете, что не в силах справиться с поездкой по магазинам, послеполуденными визитами и тому подобными делами.
Лидия произнесла с извиняющейся улыбкой:
— Не знаю, что на меня нашло. Должно быть, я заболеваю. Никак не отпускает дрожь.
— Вам надо сменить обстановку, — отозвалась Анна и, обращаясь к Еве, добавила: — Я заберу Лидию к себе домой. Нет ничего лучше здорового корнуэльского воздуха и морского бриза, чтобы на щеках расцвели розы.
Кажется, на абсолютно бледное лицо Анны не подействовали ни корнуэльский воздух, ни морские ветры, но Ева об этом промолчала. Ее гораздо больше заботила Лидия, которая с каждым днем казалась все более болезненной, хотя ее рана заживала.
Ева кинула взгляд на Анну. По ней не скажешь, что у нее развит материнский инстинкт, но ее заботу о Лидии можно без всякого преувеличения назвать безмерной, а беспокойство о Нелл искренним.
— Я думаю, это прекрасная мысль, — согласилась Ева. — Когда вы поедете?
— О, пока еще ничего не решено. Видите ли, сперва я должна наилучшим образом организовать перевозку в Корнуолл моих осликов. Они ведь не могут проделать весь путь своим ходом.
«Везет же осликам, — подумала Ева. — Для них только наилучшее».
Она представила себе, как эти животные едут в позолоченной карете, выглядывая из окон, и приветственно машут людям, словно члены королевской фамилии.
«Надеюсь, мы с Анной до ее возвращения домой придумаем, что делать с Нелл», — всплыла следующая мысль, но тут Лидия прервала размышления Евы, поинтересовавшись:
— И знаете, что? Анна уже нашла мальчишку для присмотра за осликами.
— Правда? Когда вы успели?
— Этим утром, — пояснила Анна. — Он уже водил их на пастбище, и, кажется, они друг другу понравились. Надеюсь, он и дальше будет за ними ухаживать, но пока еще это дело не улажено.
Последовало долгое задумчивое молчание, которое, наконец, решилась прервать Ева:
— Мальчик?
— Его зовут Нил, — многозначительно произнесла миссис Контини и взглянула Еве прямо в глаза. — Понимаете, он бродяжка, а таким не нравится быть к чему-то привязанным. Надеюсь, все получится, и он сможет отправиться с нами в Корнуолл, если я смогу убедить его уехать отсюда.
— Корнуолл так далеко, — тихо заметила Лидия, и в ее глазах заблестели слезы.
Анна покачала головой:
— Не нужно переживать за Берту. Она прекрасно может о себе позаботиться. И поездка ко мне — это всего лишь краткий отдых, пока вы не наберетесь сил. Если вы вернетесь в Уорвик сейчас, то будете лишь обременять сестру.
Она обратилась к Еве:
— Мои ослики — как раз то, что нужно Лидии, чтобы отвлечься. Невозможно думать о собственных бедах, когда заботишься об этих несчастных животных, с которыми жестоко обращались. А когда они начинают доверять тебе, то становятся такими ласковыми! Вам очень понравится в Корнуолле, Лидия.
Лидия сквозь слезы шмыгнула носом и кивнула.
Эта новая миссис Риверз вовсе не походила на ту легкомысленную особу, которую Ева помнила, начиная с симпозиума и вплоть до нападения. И ей захотелось сделать что-нибудь, чтобы вернуть прежнюю Лидию.
Когда Ева собралась уходить, Лидия выглядела так, словно вот-вот расплачется, и заговорила о том, как все были добры к ней и как мало она заслуживает таких друзей.
Выйдя из комнаты, Ева ощущала себя подавленной.
Анну долго ждать не пришлось.
— Ну что? — только и спросила Ева.
Миссис Контини не улыбнулась этому нарушению этикета.
— Я обнаружила нашу беглянку и сделала для нее, что смогла. Отдала ей яблоки, которые как раз принесла осликам, а потом показала место на сеновале, где она может прятаться.
— Что она вам сказала?
— Ничего. Она была слишком напугана, чтобы говорить. Я объяснила ей, что схожу в Особняк и принесу еду и одеяла. Но когда я вернулась, она уже исчезла.
— Исчезла? Но тетя сообщила мне, что все закончилось благополучно.
— Так и есть. Она вернется. А пока я оставила ей на сеновале еду и одеяла. Положитесь на меня, Ева. Я знаю, что делаю. Мы должны проявить терпение.
— Я знаю, знаю. — Ева тревожным взглядом изучала лицо Анны. — Но я не могу не думать о том, что случилось с Лидией.
Миссис Контини сжала руку собеседницы:
— Мы не в силах заставить Нелл сделать то, что считаем для нее наилучшим. Она словно дикий зверек. Следует доверять ее инстинктам.
* * *
Ева, всё еще размышляя о Нелл и о том, как хорошо было бы уговорить ее расчесаться, спускалась по лестнице. Она собиралась присоединиться к остальным участникам поездки за покупками. Ее догнала Лиза, выглядящая, как картинка, в ротонде из синего бархата и капоре в тон, и сказала:
— Я слышала, Лидия с нами не едет.
— Нет. Ей кажется, что она заболевает, а наша поездка будет слишком долгой и утомительной.
Лиза коротко рассмеялась:
— И, полагаю, доктор Брейн будет ходить перед ней на задних лапках, исполняя все ее прихоти? Стоит Лидии лишь мизинцем шевельнуть, как он бросает всё и спешит к ней.
— Что?
Еву так поразил этот всплеск эмоций, что она замерла на лестнице. Лиза, спустившись еще на несколько ступеней, тоже остановилась, а потом обернулась и залилась густым румянцем:
— Прошу меня простить. Я сказала глупость. Знаю, что Лидия сейчас сама на себя не похожа. Всем понятно, что она перенесла. Но я на самом деле считаю, что Арчи… то есть доктор Брейн, мог бы не забывать о хороших манерах. Я приходила в комнату к Лидии, думая, что могу помочь, а вовсе не для флирта с ним. А теперь, когда он появляется, меня всякий раз отсылают, словно ребенка.
Ева с трудом подавила улыбку, вызванную этой маленькой речью, спустилась по ступеням к Лизе и взяла ее руки в свои.
— Я знаю, что Лидии очень нравится ваше общество. Какая вам разница, что думает доктор Брейн? Если вы не хотите с ним сталкиваться, измените время своих визитов.
— Полагаю, вы правы.
Они продолжили спускаться в молчании, и лишь достигнув последних ступеней, Лиза спросила:
— Знаете, что меня возмущает? — и продолжила, не дожидаясь ответа: — Он вызывает у меня чрезвычайное восхищение… как врач, я имею в виду, но, кажется, считает меня легкомысленной болтушкой. Как вы считаете: это из-за того, что я провела последние несколько лет в Париже? Разве это плохо — любить вечеринки, балы и наряды? Беда доктора Брейна в том, что он чересчур серьезен.
— Да, он серьезный молодой человек, — согласилась Ева, — но этого и следует ожидать от людей его профессии.
Лиза фыркнула:
— О, он может быть
