Десять причин для любви - Куин Джулия
— Какая-то проблема? — осведомился он холодным тоном, подходя к ним и становясь позади и несколько сбоку от Аннабел.
— Не твоя забота! — выплюнул дядя.
— Я думаю иначе, — тихо произнес Себастьян. — Леди в беде всегда становились моей заботой.
— Эта леди — моя нареченная невеста, — рявкнул Ньюбери, — и поэтому никогда твоей заботой не будет.
— Это правда? — обратился Себастьян к Аннабел. Не потому, что поверил в это, а потому что хотел дать ей возможность публично отрицать такое заявление.
Она покачала головой.
— Нет!
Себастьян вновь повернулся к дяде.
— У мисс Уинслоу явно сложилось представление, что она не является вашей нареченной.
— Мисс Уинслоу — идиотка.
У Себастьяна все внутри сжалось, а кончики пальцев стало покалывать от того странного чувства, которое заставляет пальцы сжиматься в кулаки. Однако он сохранил холодную выдержку и только поднял брови, заметив одновременно:
— И все-таки вы хотите жениться на ней.
— Держись подальше от этого, — предостерег его дядя.
— Я мог бы, — пробормотал Себ, — однако наутро я испытал бы жгучее чувство вины из-за того, что допустил прелестную юную леди под венец с вами. Для нее это равносильно смерти. Глаза Ньюбери сузились в щелочки.
— Ты нисколько не меняешься. Не так ли?
Себастьян, продолжая сохранять невозмутимое выражение лица, промолвил:
— Если вы имеете в виду, что я всегда обаятелен…
Ньюбери выдвинул подбородок.
— Некоторые даже могли бы назвать меня притягательным. — Себастьян понимал, что нарывается на скандал, но удержаться от этого было так трудно. В этом споре было некое дежа-вю. Аргументы никогда не менялись. Дядя твердил, какое жалкое существо его племянник, а Себастьян, скучая, ждал, пока дядюшка исчерпает свои речи. Поэтому когда Ньюбери набрал воздуха для последней тирады, Себастьян просто скрестил руки на груди, пошире расставил ноги для устойчивости и приготовился ждать, когда тот выдохнется.
— Всю твою жизнь, — ярился Ньюбери, — ты плыл по течению без цели и смысла, блудил направо и налево, проваливал учебу…
— Но вот это неправда, — возмутился Себастьян, чувствуя необходимость защитить свою репутацию перед такой большой аудиторией. Он никогда не бывал в числе первых учеников, но никогда не был и в последних.
Однако дядя заканчивать свои обвинения не собирался.
— Кто, как ты думаешь, платил за твое чертово образование? Твой отец? — Он презрительно фыркнул. — У него никогда не было и двух шиллингов в кармане. Я всю жизнь оплачивал его счета.
На мгновение Себастьян растерялся.
— Что ж, тогда я, наверное, должен вас поблагодарить, — тихо произнес он. — Я этого не знал.
— Разумеется, ты этого не знал, — не унимался дядя. — Ты никогда ни на что не обращаешь внимания. Никогда. Ты просто шествуешь по жизни, спишь с чужими женами, убегаешь, бросая свою страну, оставляя нам всем разбираться с твоими проказами и нести ответственность.
Но это уже было чересчур. А когда Себастьян злился, он становился наглым. И дерзким. И чертовски остроумным. Он повернулся к Аннабел и воздел к ней руки, словно говоря: «Как такое может быть»?
— А я-то думал, что пошел в армию ради короля, страны и…
К этому моменту вокруг них собралась маленькая толпа. Гости леди Челлис отбросили всякие правила приличия.
— Надеюсь, что не ошибся. — Себ обернулся к зрителям с преувеличенным недоумением на лице. — Я перестрелял кучу французских солдат. Что ж, на войне как на войне.
Кто-то хихикнул. Кто-то успел сдержать смех ладонью. Но никто, как заметил Себастьян, не поспешил вмешаться. Он подумал, вел ли бы себя так же, будучи зрителем.
Возможно, нет. Сцена получалась довольно забавной. Граф захлебывался слюной от злости, а племянник насмехался. Как понимал Себастьян, этого от него и ждали. Его юмор всегда был острым, обаяние — легендарным, и он никогда не выходил из себя.
Лицо Ньюбери приобрело еще более темный красно-оранжевый цвет. Он понимал, что Себастьян со своим юмором владеет толпой. В конечном итоге все встанут на сторону титула и богатства, но в данный момент граф выглядел шутом. И Себастьян знал, как тому это ненавистно.
— Не суй свой нос, куда не просят, — рявкнул дядюшка. Толстым пальцем он ткнул в Себастьяна, едва не упершись тому в грудь. — Ты и не думал интересоваться мисс Уинслоу, пока не услышал, что я намерен на ней жениться.
— На самом деле это неправда, — почти благожелательно проговорил Себастьян. — И я мог бы возразить, что это вы решили покончить с ней, пока не подумали, что я могу ею заинтересоваться.
— Последнее, чего я хочу, — это заиметь одну из твоих потаскушек, которой она, — он резко мотнул головой в сторону Аннабел, с ужасом наблюдавшей за развертывающейся ссорой, — скоро может стать.
Внутри у Себастьяна все перевернулось.
— Осторожнее, — предупредил он, Голос его звучал с опасной мягкостью. — Вы оскорбляете леди.
Лорд Ньюбери выкатил глаза.
— Я оскорбляю шлюху!
Ну вот и все. Себастьян Грей, человек, всегда уходивший прочь от конфликтов, человек, проведший всю войну вдали от переднего края, отстреливавший противников поодиночке, человек, считавший гнев чем-то непрофессиональным…
Он озверел.
Он не думал ни о чем в этот момент, он даже ничего не ощущал, он понятия не имел, что говорится и делается вокруг него. Все его существо сжалось и скрутилось, жуткий первобытный крик вырвался из его горла… Он не больше мог его контролировать, чем остальное свое тело, которое бросилось вперед, почти перелетело разделяющее их пространство и сбило дядю на пол.
Они задели столик, и масса тела лорда Ньюбери расщепила дерево, а два канделябра с зажженными свечами кувырком полетели на ковер.
Раздался крик. Себастьян смутно видел, что кто-то затоптал пламя, но весь дом мог гореть в огне, и это не отвратило бы его от намеченной цели.
Обхватив крепкими пальцами горло дяди, он прорычал:
— Извинись перед леди! — Коленом он нажал туда, где было всего больнее.
Ньюбери взвыл от этого оскорбительного удара.
Большие пальцы Себастьяна давили на кадык Ньюбери.
— Это не похоже на извинение.
Его дядя яростно сверкнул глазами и плюнул ему в лицо.
Себастьян даже не поморщился.
— Извиняйтесь, — повторил он, выговаривая каждый слог четко и жестко.
Люди вокруг кричали, кто-то даже ухватил его за одну руку, пытаясь оторвать от дяди, пока он его не убил. Но Себастьян не мог осознать, что они говорят. Ничто не могло проникнуть сквозь жаркий рев гнева, заполнившего его голову. Он служил в армии. Со своего снайперского насеста он застрелил больше дюжины французских солдат, но ни когда не испытывал желания видеть другого человека мертвым.
Но, Боже, сейчас он жаждал этого.
— Извиняйтесь, или, помоги мне Господь, я вас убью, — отрывисто выплюнул он. Он сильнее сжал пальцы и со злорадством почувствовал, как наливается темной кровью лицо дяди и выпучиваются его глаза…
А затем его оторвали от Ньюбери и держали за руки, и Эдвард, задыхаясь от усилия, прошипел:
— Возьми себя в руки.
— Извинитесь перед мисс Уинслоу! — прорычал Себастьян, обращаясь к дяде и стараясь освободиться от сковывающих его рук. Но Эдвард и лорд Челлис крепко держали его.
Два других джентльмена помогли лорду Ньюбери подняться в сидячее положение там же, на полу, среди мусора от перебитых ими безделушек со столика. Он хватал ртом воздух, и кожа его все еще была жуткого розового оттенка, но в нем хватало ненависти, чтобы попытаться плюнуть на Аннабел, хрипло изрыгая:
— Шлюха!
Себастьян снова испустил бешеный рев и бросился на дядю, таща за собой Эдварда и лорда Челлиса. Они вместе пробежали несколько шагов, но им удалось сдержать Себастьяна до того, как он добрался до дяди.
— Извинись перед леди! — рявкнул он.
— Нет.
— Извинись! — взревел Себастьян.
— Все в порядке, — сказала Аннабел. Или не сказала… Даже она не могла пробиться сквозь пелену гнева, застилавшего ему глаза.
