Ферн Майклз - В плену страстей
– Малькольм, дорогой мой, что ты такое говоришь? Я люблю тебя и буду любить всегда!
Малькольм медленно повернулся к свету левой стороной лица. Его единственный глаз умолял девушку сказать, что его уродство не такое уж безнадежное, как он себе представляет.
Сара побледнела как полотно, к горлу подступила тошнота. Боже! Что она могла пообещать этому чудовищу? Стараясь взять себя в руки и побороть дрожь во всем теле, она обняла Уэзерли испытывая жалость к его состоянию и новый приступ ненависти к Рэн. Это она сделала его таким уродом – целенаправленно, мстительно, злобно! Рэн довела Малькольма до такого состояния, что он вынужден скрываться в трюме из страха показать свое лицо, почти доведенный до сумасшествия из-за потери единственного сокровища – красивого лица.
В голове у Сары все перемешалось, мысли перескакивали из прошлого в будущее – будущее с человеком, напоминающим какое-то фантастическое существо. Шрам на лице Малькольма покрылся коркой, кожа на лбу сморщилась от ожога; невидящий глаз белел из-под изуродованного века, которое никогда не закроется. Больше не сможет мечтать Сара о том, как ей будут завидовать другие дамы, увидев ее в объятиях Малькольма. Она станет предметом жалости. Женщины будут в ужасе разбегаться от него в разные стороны вместо того, чтобы преследовать Малькольма.
«О Боже! – мысленно застонала Сара. – Зачем я только отправилась за Обри Фаррингтоном в недра самого ада?»
Руки Уэзерли крепче сжали ее, рыская по телу, пытаясь возбудить девушку.
– От тебя плохо пахнет, Малькольм, – поморщилась Сара, поспешно добавив: – Бедняжка, неужели этот противный старик не принес тебе мыла и воды?
Малькольму не удастся соблазнить ее в этой зловонной конуре, когда от него самого несет, как от протухшей свиньи. Нужно как-то выбраться отсюда, пока он не взял ее силой. Боже милостивый, она даже не знает в какой глаз смотреть!
– Ты слышала, что я тебе сказал, Сара? Твоя подруга Рэн сделала со мной это. Как ты поступишь?
От Фаррингтона мне известно, что она находится на этом корабле. Если бы я мог выйти отсюда, то прикончил бы ее собственными руками.
– Что я должна сделать, Малькольм? Почему она с тобой так обошлась? Я ни на минуту не поверила в твою историю. Рэн остра на язык, но не отличается жестокостью. Да, она находится на борту. Так уж случилось, что я живу со своей невесткой и Рэн в каюте капитана ван дер Риса, – голос Сары прозвучал игриво, когда она упомянула имя Калеба, и это обстоятельство не ускользнуло от Уэзерли.
Он понял, что Сара пошла на попятную, и закипел от ярости.
– Скажи прямо, Сара! Мое лицо отталкивает тебя. Ты вдруг поняла, что не любишь меня больше. Ты сравниваешь меня с капитаном ван дер Рисом, и я ничего уже не значу для тебя. Скажи!
Сара внезапно ощутила необычайный прилив сил.
– Действительно, Малькольм, ты противен мне. Ты прав: я больше не люблю тебя. Сомневаюсь, что когда-либо вообще любила. А Калеб сейчас выходит на первый план. Я в любой день ожидаю от него предложения о вступлении в брак. Между нами все кончено, Малькольм. Все закончилось в тот день, когда ты решил, что хочешь Рэн ван дер Рис вместе с ее приданым. Я была недостаточно хороша для тебя, а теперь ты меня не устраиваешь. Удачи тебе, Малькольм. Когда мы достигнем берегов Америки, тебе, конечно же, дадут работу – отпугивать диких индейцев! – она упивалась своей язвительностью. – Можешь не беспокоиться, я не выдам твою тайну, не скажу никому, что ты прячешься здесь, в трюме, вместе с крысами. А кстати, почему ты скрываешься? Место на корабле стоило очень дешево. Это имеет отношение к капитану, который жаждет мести из-за чего-то, что ты сделал его сестре, а? – увидев, что попала в точку, Сара рассмеялась.
Малькольму захотелось свалить ее с ног и бить, пока не вылетят все зубы, но он знал, что Сара будет защищаться, а он на собственной шкуре испытал, что может сделать «слабая» женщина. Уэзерли уже не обладал властью над Сарой, и эта мысль пугала и расслабляла его. Поистине женщины – основа всех зол. Он как-то слышал, как брат Сары разглагольствовал о зле, которое, как гноящая рана, сидит в женской груди. Правильно говорил Баском!
– Прощай, дорогой! – проворковала Сара, захлопывая за собой дверь и быстро задвигая засов.
Темнота трюма и тихий плеск воды успокоили и развеселили девушку. Она почувствовала, что гора свалилась с плеч: теперь она свободна от Малькольма, свободна от Баскома и вольна идти к Калебу. Калеб – вот ответ на все вопросы.
Ноги сами вынесли Сару по трапу на палубу. Вокруг никого не было видно, только матрос стоял на Посту в рулевой рубке. Сара рассеянно подумала о том, где сейчас находится Калеб и знает ли о беглеце, скрывающемся под палубой его судна.
Сара тихо побрела к каюте, которую делила с Рэн и Лидией, но слабая дрожь в животе заставила ее замедлить шаг. И, как с незапамятных времен поступали все женщины, Сара остановилась и прислушалась к себе, ожидая, когда повторится едва уловимое движение плода. Ребенок… Ее и Малькольма… Внезапно Сару пронзил страх. Боже! Что, если увиденный ею сегодня Малькольм оставит метку на ребенке? Нет, Бог не допустит, чтобы дитя родилось чудовищем только из-за того, что его мать увидела изуродованного отца!
Сара вдруг захихикала, сначала приглушенно, а потом все громче и громче, так, что на глазах выступили слезы. Даже в столь жалком состоянии Малькольм не был честен с ней! Он опять хотел использовать ее, лгал и думал, что Сара настолько глупа, что поверит, сжалится и будет любить! Но на этот раз она оказалась умнее.
Интересно, что же такое он сделал Рэн? Из всего рассказа Уэзерли Сара поверила только в это. Единственное, что могло заставить Рэн пойти на подобную жестокость, наверняка было нападением на нее. Сара снова рассмеялась, и в смехе слышались истерические нотки. Значит, Рэн уже не девственница! Сара была уверена, что так оно и есть. Должно быть, Малькольм попытался соблазнить ее до свадьбы, а Рэн не согласилась. Малькольм, не привыкший к отказам, взбесился, и Рэн ему отомстила.
«Грязный подонок, – подумала Сара, – ты заслужил то, что получил».
Она и не вспомнила, что несколько часов назад, лежа на кровати, мечтала о Малькольме. Сейчас все внимание Сары должно сосредоточиться на Калебе – определенно, лучшем мужчине из двух. Ее ребенку необходим отец, а ей – муж, чтобы спастись от оскорблений и презрения общества. Она вздохнула и продолжила прогулку, поглаживая набухающий живот.
Направляющийся на пост матрос столкнулся с ней в темноте. Он поднял фонарь, чтобы рассмотреть лицо, и был совершенно сбит с толку, увидев выражение глаз Сары.
– Проводить вас до каюты? – вежливо осведомился он. – Вы не должны находиться на палубе так поздно, слишком легко упасть за борт и… – он не закончил фразы, а волосы у него на затылке встали дыбом.
