Саманта Джеймс - Непокорное сердце
– Я сделал это назло вам, – сказал он, запинаясь, и вдруг его прорвало. – Я выдал вас потому… потому что я понял – вы предали меня в тот первый день, когда мы встретились. И хотя вы валлийка, вы понравились мне, миледи. Я подумал, тогда, что вы добрая и все понимаете! Но потом я возненавидел вас, потому что вы хотели только побольше разузнать о графе, а я чувствовал себя ужасно, ведь это я помог вам обмануть графа и вытащить его из замка. А теперь, теперь у вас есть причина ненавидеть меня, да я и не заслуживаю большего! Вам не следовало пытаться помогать мне, миледи. Я тот, кем назвал меня оруженосец лорда Ньюбери. Я – бастард! Никудышный маленький попрошайка, который не годится для службы графу или еще кому-нибудь! Поэтому вы можете просто убрать меня отсюда.
Пораженная его порывом, Шана смотрела на склоненную голову мальчика. Он очень старался быть бравым и не заплакать, его маленькие тоненькие ручки сжались в кулаки и дрожали от напряжения.
«Я не права», – мрачно подумала Шана. Она-то думала, что Вилл принял ее попытку примириться и верил в искренность ее намерений. Принцесса не понимала, что он все еще относится к ней с подозрением. Девушка очень волновалась за этого мальчика, так как он считал себя никудышным, по-взрослому был жесток к себе, хотя был еще совсем ребенком. И это неправда, что его некому любить, некому позаботиться о нем…
Шана почувствовала комок в горле. Не думая о том, что кто-нибудь увидит и что при этом подумает, принцесса схватила мальчика за руки.
– Я не стану отсылать тебя отсюда, Вилл, и никому не позволю этого сделать. И знаешь почему?
Он отрицательно покачал головой.
– Потому что считаю, что со временем из тебя вырастет самый чудесный рыцарь во всей Англии.
Вилл попытался возразить, но Шана даже не дала ему заговорить и продолжала:
– Мой отец однажды сказал, что нет ничего ценнее в человеке, чем его честь и преданность, а ты доказал, что у тебя есть и то, и другое. Вилл, ты сказал мне правду по собственному желанию, когда мог бы солгать или промолчать. Я знаю, что, может быть, прошу слишком многого, – на ее лице появилась неуверенная улыбка, – но я сочту за честь, если ты назовешь меня своим другом.
Мальчик напряженно и недоверчиво посмотрел на принцессу.
– У меня никогда раньше не было друзей, – медленно проговорил он, – и это мне будет приятно, очень приятно.
Шана радостно улыбнулась.
– Тогда я стану твоим первым другом. А ты – моим первым английским другом.
Спустя некоторое время Вилл убежал. Сердце Шаны радостно стучало – она могла поклясться, что его глаза сияли от гордости.
Но когда начался день, в душе девушки не поселилась радость. Торн потребовал, чтобы она присутствовала рядом с ним вечером на ужине, а сам не обращал на нее внимания. Леди Элис сидела слева от графа, рядом с сэром Джеффри. Она прекрасно развлекала обоих мужчин, и они не сводила с нее глаз.
Торн, заметила Шана с неприязнью, мог быть вполне обаятельным человеком, когда хотел этого. Он проявлял внимание к каждому слову леди Элис, улыбаясь, кивая и даже поддакивая. Он смеялся с ней, и таким смехом, которого принцесса от него еще никогда не слышала.
Шана стиснула зубы. Ей было невероятно трудно скрывать свое неудовольствие оттого, что она увидела. Раздражение все увеличивалось, и девушка не знала, кто вызывает его больше, ее муж или леди Элис. Наконец настал тот момент, когда Шана уже не могла все это выносить. Она резко встала, полная решимости покинуть холл. Де Уайлд даже не заметил этого, полностью поглощенный беседой с жеманной вдовой.
Но Шана ошиблась. Не успела она встать на ноги, как протянулась рука и схватила ее за запястье. С тревогой девушка заметила, что привлекла его внимание к себе, но улыбка, предназначенная леди Элис, исчезла с лица графа. Теперь же в его глазах ясно читалось неудовольствие. Он коротко сказал:
– Куда это вы собрались, миледи?
– Я устала, милорд. Мне хотелось бы удалиться. – При этом она даже не попыталась высвободить свою руку от его крепкой хватки. Но по выражению глаз Торна Шана поняла, что он ожидал этого. Не сводя своего жестокого и холодного взгляда с ее лица, граф проговорил:
– Я присоединюсь к вам позже, – и отпустил принцессу.
Страстно желая отойти от него хоть на какое-то расстояние, она отступила и мило сказала:
– Вам не стоит торопиться. У меня нет ни малейшего желания мешать вашей дружеской приятной беседе.
Высоко держа голову, Шана выскользнула из зала, но успела заметить в глазах леди Элис легкую победоносную улыбку.
Принцесса расчесывала волосы перед камином, когда дверь со скрипом открылась. Торн стоял, широко расставив ноги в сапогах, в сугубо мужской позе. У него были такие широкие плечи, что едва помещались в дверном проеме. Шана готова была съязвить, что как это он смог оторваться от леди Элис. Однако она этого не сделала, а сжала губы и отвернула в сторону голову, погружая расческу в длинные пряди и делая вид, что не замечает его.
В действительности же Шана была сильнее потрясена и удивлена, чем призналась себе. Она это поняла, как только Торн сделал шаг вперед. Принцесса не ожидала, что он появится так скоро. Она надеялась, что будет уже лежать в постели и сладко спать, когда он соизволит вернуться. Одетая только в тонкое льняное белье, Шана чувствовала себя уязвимой и незащищенной. У нее все сжалось внутри, когда де Уайлд подошел и остановился за ее спиной. Но он произнес то, чего Шана не ожидала.
– Мы узнали реакцию Левеллина на наш брак, принцесса.
Его заявление произвело желаемый результат. Расческа замерла в воздухе, и девушка повернулась к графу.
– Что?! Что он сказал?
Торн напряженно улыбнулся.
– Он требует, чтобы наш брак был расторгнут.
Ее губы приоткрылись. Торн догадался, какие мысли пришли Шане в голову, и увидел, как в ее глазах блеснула надежда.
– Брак не будет расторгнут, – хрипло проговорил он.
От ярости Шана побледнела и напряглась, как приготовившаяся к прыжку тигрица.
– Вы даже отказываетесь обсуждать это?
– Да.
Он объявил свой вердикт, словно вынес приговор суда, а жесткое выражение лица отбивало охоту спорить. Но Шана не обращала на это внимания. Она буквально взорвалась от негодования, вызванного его отказом.
– А почему так, милорд? Нет, не говорите мне. Вы отказываетесь обсуждать это только потому, что Эдуард не дал распоряжения!
Торн плотно сжал губы. Он не мог не обратить внимания на ее вызов, так как понял, что она хотела расторжения, это явно было видно по ее воинственной позе, по дерзкому блеску красивых серебристых глаз, по резким обвинениям в его адрес.
