Ханна Хауэлл - Горец-защитник
— А, так, значит, у его честолюбия хорошенькое личико, — вмешался в разговор Торманд.
Остановился рядом с Саймоном и весело ухмыльнулся.
— Как вам удалось миновать посты королевской охраны? — спросил Саймон удивленно.
— Я знаю почти всех этих ребят!
— Торманд, мы вас не ждали, — заметил Дитер. — Неужели Морэн снова было видение? — тихо спросил он, чтобы не слышали остальные.
— Нет. Я здесь, чтобы выполнить свой долг и получить кое-какие ответы, — сказал Торманд. — Я так долго бродил в потемках, пора бы уже выйти на ясный свет, если мне будет позволено поучаствовать в деле. — Он похлопал себя по мечу. Саймон знал, как искусно друг умеет управляться с оружием. — Честь поимки Генри я оставляю вам. Делайте с ним что хотите. Однако, если решите прикончить его прямо на месте, я бы хотел сначала с ним побеседовать.
— Зачем?
— Хочу удовлетворить любопытство.
В это Саймон не поверил ни на минуту, но настаивать не стал.
— А как ведут себя дети? Надеюсь, они не очень докучают Морэн?
— Нет, дети помогают ей, как могут, и она очень рада, что они в нашем доме. Как только дело закончится, мы все вместе отправимся за Илзбет. Надеюсь, ее выпустят из тюрьмы?
В голосе Торманда звучала сталь. Это был скорее приказ, нежели вопрос.
— Я займусь ее освобождением сразу, как только представлю королю настоящих изменников и главарей заговора.
Торманд взглянул на него так, словно собирался возразить, однако ничего не успел сказать, потому что вернулись Гауан и Уоллес. Последовало длительное обсуждение, что делать дальше. А потом все направились в лесок, планируя окружить Уолтера и Генри, ждущих подкрепление, и взять их в кольцо.
Стоило Саймону наконец увидеть брата и Уолтера с их немногочисленным войском, как он понял, что выиграет этот бой. Он почувствовал эту уверенность впервые с тех пор, как они расставили сеть в подземелье, а поймали только мелкую рыбу. Некоторые из солдат Генри выглядели опытными воинами, уверенными в себе и готовыми к бою. Как подозревал Саймон, это были солдаты-наемники, по которым давно тосковала виселица. Наемники точно предпочтут умереть в бою, нежели попасть в заточение. Он насчитал также десятка полтора людей из Лоханкорри, которых упоминал Уолтер. Виду них был такой, что Саймону стало ясно — бедняги предпочли бы оказаться сейчас где угодно, только не здесь. Лучше всего было то, что Генри и Уолтер спорили. Их союз дал трещину! Саймон вытащил меч из ножен, готовясь встретиться со старшим братом лицом к лицу, на равных — впервые в жизни.
— Они нас предали, — сказал Уолтер, осматривая жалкую армию, вполовину меньше того, что им обещали. — Совсем немного сверх того, что мы навербовали сами.
— Да. Я думаю, тут постарался мой младший братец, — пробормотал Генри.
— Что вы имеете в виду?
— Похоже, те, что спешили нам на помощь, решили спастись от виселицы.
— Их схватили?!
Генри взглянул на Уолтера — тот побледнел, его лоб начал покрываться холодной испариной.
— Похоже на то. И я подозреваю, что этим мы обязаны твоему кузену. Наверное, вопил, как поросенок на бойне. Говорил я тебе, что ты должен убить этого дурака. Но ты не верил, что Дэвид способен тебя предать, хотя сам ты с легкостью предал его, бросив на съедение волкам.
— Тогда нам нужно бежать отсюда, не дожидаясь, пока солдаты короля явятся по наши души! Нам не хватит бойцов для такого сражения. Бежать на побережье, потом во Францию. Там мы пополним армию и сразимся с Саймоном и Гауаном.
— Я и не знал, что ты такой трус!
— Я не трус. Просто вижу, что мы не готовы. Нам нужны солдаты, деньги, влияние. Во Франции мы будем в безопасности и сможем придумать новый план.
— Вот мой новый план: мы останемся здесь, будем сражаться и снесем головы лучшим из солдат, которых может выставить король. А потом прикончим и самого короля.
— Вы все еще считаете, что Саймон маленький мальчик, которого вы третировали, а потом выгнали излому? Он давно стал мужчиной. И способен внушать страх. Он многих отправил на виселицу — сам король прислушивается к нему. Король не поверит нам, если мы придем и скажем, что Саймон ошибся. Сэр Саймон никогда не ошибается. Если мы проиграем эту битву, он притащит нас к королю, и нам не останется ничего другого, как возносить небу молитвы — ибо мы уже будем мертвецами.
— Уолтер, я хочу дать тебе право выбора, — сказал Генри.
Уолтер послушно кивнул, бледнея еще больше.
— Ты можешь остаться и биться как мужчина. Или я перережу тебе твою чертову глотку, чтобы не слышать твоего нытья. Это слишком простой и скучный способ затыкать трусу рот, но у меня сейчас нет времени, чтобы поразвлекаться с тобой.
Уолтер открыл было рот, но только и успел, что крикнуть:
— Они уже здесь! Слишком поздно, нам не спастись!
Саймон выступил на поляну, где стояли Уолтер с Генри в окружении немногочисленной армии. Он совсем не удивился, что мужчины из Лоханкорри при его появлении побросали оружие и поспешили сдаться. Возможно, вид Уоллеса, живого и сражающегося в одном строю с солдатами короля, зародил в них надежду благополучно выбраться из ловушки, в которую их завлек Генри. Примеру жителей Лоханкорри последовали и многие другие.
Саймон шагнул к Генри.
Тот улыбнулся, и Саймону снова пришлось бороться со страхом, который прочно укоренился в нем с самого детства.
Расправив плечи, Саймон заставил себя вспомнить все, чего достиг за долгие годы с тех пор, как Генри бросил его, избитого и истекающего кровью, оставил умирать на той самой постели, где он спал с его женой.
— Вот и свиделись, братишка, — с расстановкой проговорил Генри, вытаскивая меч.
— Ты можешь сдаться в руки королевского правосудия, Генри, — ответил Саймон, когда они с братом принялись кружить один возле другого, готовясь к битве.
Саймон знал — это будет смертельный поединок. Разве что ему удастся так повалить Генри на землю, что появится возможность взять его в плен, не убивая прямо на месте.
— Разумеется, как же иначе, — усмехнулся Генри зловеще. — Можешь просить моего трусливого соратника Уолтера, но я-то не собираюсь сдаваться. Если мне суждено умереть, так от твоего меча. Начинай же, не тяни!
И Генри сделал выпад, не успев договорить. Саймон парировал удар, и бой пошел всерьез. Он знал — нельзя позволить себя ранить, потому что брат ринется добивать поверженного противника с быстротой гадюки. Его рука не дрогнет оттого, что в их жилах течет одна кровь, что обоих носила одна мать. И вскоре стало ясно, что Генри, подобно многим из тех, чьим главным оружием были страх и шантаж, не упражнялся с мечом. Саймон же не забывал о тренировках. И тем не менее успел взмокнуть от пота и даже всерьез забеспокоиться, что Генри возьмет его измором, прежде чем судьба даст ему шанс убить брата. И вот этот шанс выпал! Генри споткнулся об Уолтера. Тот распластался в грязи, крича и страдая от жестокой раны в плече.
