К. Харрис - Когда рыдают девы
– Доброго дня, Гришем, – поздоровался Себастьян, протискиваясь мимо растерянной фигуры в элегантный холл.
– Помилуйте, лорд Девлин, этот… этот человек мертв?!
– Решительно и бесповоротно. Дома ли его милость?
Гришем заворожено уставился на болтающиеся синюшные руки трупа, затем, по-видимому, собрался с духом, тяжело сглотнул и прочистил горло:
– Боюсь, в данный момент лорд Джарвис…
С верхнего этажа донесся взрыв мужского хохота.
– В парадной гостиной, верно? – Девлин направился к изящно закругленной лестнице, ведущей наверх, но на первой ступеньке остановился и оглянулся на дворецкого: – Надеюсь, среди присутствующих нет дам?
– Нет, но… но… милорд! Вы же не собираетесь нести это… этот труп в гостиную его милости?
– Не беспокойтесь, смею полагать, с Боу-стрит охотно за ним явятся. Вас не затруднит послать кого-нибудь уведомить полицию об этой надобности?
– Пошлю сию же минуту, – чинно поклонился Гришем.
Встав спиной к пустому камину, лорд Чарльз Джарвис с бокалом хереса в руке вещал собравшимся вокруг него джентльменам:
– Американцы выставили себя настоящими выродками. Их предательство войдет в историю как оскорбление не только всему цивилизованному миру, но и самому Создателю. Напасть на Британию в то время, когда все наши силы направлены на жизненно важную борьбу с распространением безбожия и республиканской заразы…
При виде стремительно вторгшегося в комнату виконта Девлина, на плечах которого висело окровавленное мужское тело, барон запнулся.
Все до единой головы повернулись к двери. Среди присутствующих воцарилась ошеломленная тишина.
– Что за чертовщина?! – вопросил Джарвис.
Наклонившись, Себастьян стряхнул с плеча труп с остекленевшими глазами и обвисшей челюстью на превосходный турецкий ковер.
– Нужно поговорить.
Барон ощутил небывалый прилив жгучей, первобытной ярости, однако быстро совладал с собой.
– Такова ваша версия охотничьего трофея?
– Добыча не моя. Его застрелили из изящного карманного пистолетика с ореховой рукояткой и гравированными накладками. Кажется, сие оружие вам знакомо?
Джарвис один напряженный миг выдержал сверкающий янтарный взгляд, затем повернулся к таращившим глаза гостям.
– Прошу прощения за неудобство, господа. Не будете ли вы так любезны нас извинить?
Присутствовавшие джентльмены – среди которых Девлин заметил премьера, первого лорда Адмиралтейства и еще троих членов кабинета министров – исподтишка обменялись взглядами и, приглушенно переговариваясь, гуськом потянулись из комнаты.
Себастьян почувствовал странное облегчение от того, что Гендона между ними не оказалось.
Барон с треском захлопнул за ушедшими дверь.
– Надеюсь, у вас имеется вразумительное объяснение?
– Как ни странно, я пришел к вам с этим же вопросом. Хочется узнать, какого дьявола на меня и мою жену нападают…
– Геро?! С ней все благополучно? О, Боже. Если моя дочь пострадала…
– Не пострадала – но не благодаря вам.
– Не понимаю, с чего вы взяли, будто я каким-то образом причастен к вашим злоключениям. В этом мире не счесть людей, жаждущих положить конец вашему бренному существованию.
– Так этот тип не один из ваших молодчиков?
– Нет.
Девлин сузившимися глазами всмотрелся в лицо собеседника:
– Станете уверять, будто раньше на неделе не подсылали ко мне своего соглядатая?
Джарвис отпил еще глоток вина.
– Тот некомпетентный идиот, за которым вы гонялись по подземельям Адельфи, действительно состоял у меня на службе, но больше не состоит. Однако я не имею ни малейшего отношения к… – барон указал бокалом на простертого на ковре мертвеца, – к этому. Кто он?
– Если бы я знал, не пришел бы сюда.
Вельможа пристальнее присмотрелся к трупу.
– Судя по виду, явно какой-то головорез. – Взгляд барона сосредоточился на порванной, окровавленной рубашке покойника. – Это Геро стреляла?
– Геро.
Джарвис вскинул голову, сжимая челюсти:
– Хоть верьте, хоть нет, но пока моя дочь не имела несчастья связаться с вами, она в жизни никого пальцем не тронула. А теперь…
– Нет уж, – предупреждающе поднял ладонь Девлин. – Даже не вздумайте перекладывать вину на меня. Если сегодня Геро грозила опасность, то исключительно из-за вас.
– Из-за меня?
– За два дня до гибели Габриель Теннисон столкнулась с фальсификацией, к которой оказался причастен некто настолько могущественный и безжалостный, что леди боялась за свою жизнь. Полагаю, она страшилась вас.
Барон осушил свой бокал, какое-то время постоял, задумчиво его созерцая, затем направился к бюро, вытащил оттуда смятый лист бумаги и протянул собеседнику.
– Видели такое?
Себастьян покосился на листовку, но даже не попытался взять ее.
– Видел. Похоже, эти бумажки расклеиваются по городу быстрее, нежели власти успевают их срывать.
– Так и есть, благодаря неким состоящим на службе у французов агентам. Цель данных пасквилей – возбудить и поддерживать недовольство правящим домом Ганноверов. Боюсь, они преуспели настолько, что Наполеон не мог и мечтать.
– Если честно, я бы сказал, Принни и сам отменно справляется с собственной компрометацией.
Стиснув губы в ровную линию, Джарвис отшвырнул листовку в сторону.
– Недолюбливать правителя – это одно. Заявлять, якобы он узурпировал трон – совсем иное. В двенадцатом веке с подобным вздором столкнулись Плантагенеты. Вы, возможно, полагаете, что сейчас люди не столь легковерны, как шестьсот лет назад, однако идея возвращения мессии и в наши дни оказалась на удивление привлекательной.
– Это традиционный образ.
– В том-то и дело, – согласился барон.
– Насколько я понимаю, вы по примеру Плантагенетов решили исправить положение, убедив доверчивый народ, что легендарный Артур никакой не «король былого и грядущего», а всего лишь горстка древних трухлявых костей?
– Да, примерно так.
– И что же вы предприняли? Обратились к ученому, известному своим скептическим отношением к мифу об Артуре – к Бевину Чайлду, если быть точным – и каким-то образом уговорили его сделать ошеломительное заявление о находке гластонберийского креста и сундучка с древними костями в коллекции Ричарда Гофа? Полагаю, умелому мастеру не составило труда по описаниям Кемдена[44] изготовить копию артефакта, а костей несложно набрать с любого старого погоста. Правда, история утверждает, будто крест давным-давно был отделен от останков, но зачем позволять несущественным подробностям противоречить легенде?
– Действительно, зачем?
– Мне любопытен один момент: как мисс Теннисон выяснила, что перед ней подделка?
Барон полез в карман за табакеркой.
– Не думаю, что это имеет отношение к делу.
– Но ведь исследовательница по этой причине разругалась с Чайлдом и выбросила фальшивку в озеро.
– Да. Весьма вспыльчивая и необузданная особа.
– И к тому же решительная. А это означает, что, пока леди оставалась жива, ваш замысел не мог успешно воплотиться в жизнь.
Джарвис одним пальцем откинул крышку табакерки.
– У меня нет обыкновения убивать невинных девиц благородного происхождения и их малолетних племянников – сколько бы хлопот они ни доставляли.
– Но вы бы пошли на это, если бы сочли необходимым.
– Ради будущего монархии и нерушимости империи я пошел бы на многое. Однако по большому счету противодействие мисс Теннисон не играло большой роли. Из сложившейся ситуации можно было найти и другой выход, помимо убийства неугомонной подруги моей дочери.
– Например?
Поднеся к ноздре щепотку табака, барон сделал вдох.
– Неужели вы всерьез полагаете, будто я отвечу на подобный вопрос?
Губы Девлина сложились в тонкую жесткую линию.
– Вчера поздним вечером кто-то застрелил условно освобожденного французского офицера по имени Филипп Арсено. А уже нынче утром один из его сослуживцев выступил с заявлением, якобы перед смертью Арсено признался в убийствах. В качестве награды столь своевременно объявившийся доброхот был немедленно и тайно выпровожен из страны. Мне приходит на ум единственный человек, обладающий властью – и мотивом – так быстро освободить военнопленного.
– Разумеется, это сделал я, – захлопнул табакерку вельможа.
– И вы же приказали убить Арсено?
– Не стану отрицать, я воспользовался гибелью француза, чтобы прекратить это неудобное расследование. Но отдавал ли я приказ устранять лейтенанта? Нет.
– Неудобное расследование?! Дьявольщина! Неудобное для кого?
– Для Короны, естественно.
– А еще для вас и вашего идиотского плана с гластонберийским крестом.
