Патриция Райс - Магия
Она заморгала и поглядела вокруг. Никакой конюшни. Никакой женщины. Затем прижалась к Дунстану, пытаясь успокоиться и прийти в себя. У баронета был озадаченный вид.
— Вы знали Силию Ивес? — задала она вопрос молодому человеку, понятия не имея, почему спрашивает его об этом.
Лейла почувствовала, как напрягся Дунстан, но в ее голове все еще звучал смех, до боли знакомый смех. Силия была пустым, мелочным существом, которое наслаждалось своей красотой и оскорбляло тех, кто, по ее мнению, был ее не достоин. Сельский баронет мог бы быть объектом ее насмешек, хотя вполне подходил Силии по ее деревенскому происхождению.
— Я, возможно, встречал ее в Лондоне, — осторожно ответил баронет.
— В конюшне? — спросила Лейла, за что мысленно отругала себя. Она пока мало понимала, что происходит. Неужели она действительно чувствовала гнев и оскорбление этого молодого человека? Или от ее духов у нее просто болела голова и появлялись странные видения?
Очевидное замешательство баронета ответило на ее вопрос, даже когда он сам отказался это сделать. Кланяясь, он приготовился уходить.
— Вы извините меня, миледи, но я предпочитаю не обсуждать мертвых.
Прежде чем Лейла смогла ответить ему, вмешался Дунстан:
— Вы неблагодарны, сэр. Леди сделала вам подарок. Наименьшее, что вы можете для нее сделать, предложить взамен честность.
С изумленным видом баронет принялся стирать духи со своего лица, собираясь бежать в любую минуту.
— Я бы предложил вам свое мыло, — сочувствующим тоном сказал Дунстан, — но леди считает, что я пахну грязью.
Лейла почти смеялась, глядя на душевные страдания баронета.
Он поглядел на нее, затем на Дунстана и, не промолвив ни слова, выскочил из лаборатории.
— Нехорошо мы с ним обошлись, — упрекнула себя она. — Я не думаю, что ты пахнешь грязью, а сэр Брайан конюшней.
Дунстан посмотрел на нее с высоты своего роста.
— Что насчет Силии?
— Я не знаю. — Лейла попыталась восстановить в памяти увиденное, но все уже пропало с исчезновением запаха соломы и навоза. — Я не понимаю, что со мной происходит. Мне казалось, я слышала ее смех и чувствовала, будто сэр Брайан был тем, над кем она смеялась.
Дунстан фыркнул:
— Можешь не сомневаться, что все именно так и было. Он как раз из тех, кого она оскорбила бы. Если ты слышала Силию, то ты самая настоящая ведьма.
Лейла с удивлением примерила к себе это определение, словно понравившийся плащ. Ведьма. Возможно, так оно и есть. Она не понимала, как это произошло или почему, но радость переполняла ее, потому что огромный мир возможностей открывался перед нею.
Теперь она могла слышать и видеть людей, которых не было рядом.
Мама будет очень гордиться ею.
Глава 20
Дунстан наблюдал, как Лейла шла через комнату во время вечеринки, которая, как ему казалось, никогда не закончится. Он сидел на краю стула во время обеда, тяготясь ее стараниями сделать его полноправным членом собравшейся компании, в то время как ее проклятые гости игнорировали его и болтали о ее экспериментах с духами, как будто это событие являлось гвоздем программы или новой забавой для присутствующих.
Он не мог не восхищаться решительностью этой женщины в достижении задуманного, хотя беспокойство не покидало его ни на минуту, когда она начинала экспериментировать на других мужчинах. Что если они неправильно отреагируют? Что если она наткнется на какую-нибудь затаенную, зловещую тайну точно так же, как случайно наткнулась на воспоминания баронета о конюшне?
Дунстан попытался надавить на сэра Брайана и расспросить его о Силии, но извинился и поскорее ретироваться. Смел ли он доверять странному восприятию Лейлы и беспокоить человека своими дальнейшими расспросами?
Он не мог представить себе Силию, тратившую попусту время с простым баронетом, к тому же из деревни, однако она увлекалась породистыми лошадьми.
В это время священник, с которым он общался, пристально глядел на него, как будто ожидал получить ответ на беспокоивший его вопрос. Дунстану вновь пришлось принять участие в беседе, бормоча какие-то глупости, поддерживая начатый Лейлой разговор.
Юн куда-то исчез. Сердце Дунстана тяжело забилось, когда он представил Лейлу и Юна вместе.
— Я считаю, что растения делятся на мужские и женские, точно так же как животные, — заметил Дунстан, вклиниваясь в монолог священника против «неестественных» методов научного размножения овец. — Растения размножаются без разбора, как коты, если за ними не ухаживать. Но прошу меня извинить — я должен поговорить с братом.
Лишив священника дара речи, Дунстан попытался протиснуться сквозь толпу женщин и сбежать из гостиной. Они же окружили его, шелестя своими шелками.
— Правду говорят, сэр, — одна из более смелых матрон обратилась к нему, — что парики вышли из моды в Лондоне? Я не могу убедить моего Харви расстаться с ним.
Одна из женщин, помоложе, хихикнула и скрылась за своим веером. Старшие наблюдали в ожидании ответа.
Чувствуя себя насекомым, приколотым булавкой к подушечке под стеклянным колпаком, Дунстан поморщился, сжал пальцы в кулаки и произнес несколько слов, которые пришли на ум:
— Парики привлекают тараканов, мадам. Если вы извините меня…
Он сбежал под их удивленные вздохи и шелест вееров. Без сомнения, он снова сморозил какую-то глупость. И зачем в этих созданиях столько любопытства?
Дунстан расправил плечи, чувствуя себя неудобно в тесном фраке, и, обходя остальных гостей Лейлы, сбежал в направлении лаборатории. Он должен попросить ее придумать волшебную микстуру, чтобы сделать его бесчувственным, если ему придется пройти весь Лондон в поисках убийцы Силии, потому что не создан для светских любезностей.
В тот момент, когда Юн и Лейла над чем-то смеялись как давние знакомые, он ворвался в лабораторию и уродливая змея ревности в его груди развернулась и ужалила в самое сердце. Дунстан хотел обнять леди за стройную талию, поцеловать ее прекрасный затылок и дать понять, что она принадлежит только ему одному, но у него не было прав совершать что-либо подобное. Тонкий аромат огня, дыма и чего-то такого, что он не смог определить, окутал Дунстана, и две темные головы повернулись в его сторону, продолжая смеяться.
— Полагаю, от Юна пахнет клоуном? — спросил Дунстан.
— У твоего брата очень притягательная душа, — игриво сообщила ему Лейла, беря Дунстана за руку и прислоняясь к нему так, как будто была создана для его объятий. Ее напудренные волосы щекотали ему бороду, а юбки обернулись вокруг его ног, соблазняя.
Дунстан наблюдал за реакцией Юна на их откровенное проявление симпатии. Его младший брат — с притягательной душой — умел обращаться с женщинами.
