Гэлен Фоули - Ее единственное желание
— Вы очень добры, но нужно отдать должное лорду Гриффиту: он превосходный танцор и… в его обществе почти всякая партнерша выглядит идеально. — Джорджи одарила ее безмятежной улыбкой.
— Но вы, дорогая, далеко не всякая партнерша, не так ли? — снова перешла в атаку Тесс.
— Простите? — сделанным недоумением осведомилась Джорджи.
— Вы Найт, а он Прескотт, — пояснила бывшая любовница Йена. — Ваши кланы всегда были очень близки.
Джорджи промолчала.
Леди Фолконер взглянула в сторону танцующих, которые выстраивались в две цепочки, готовясь к контрдансу, и понимающе кивнула:
— Следовательно, у вас больше шансов поймать его, чем у остальных.
Джорджиана выдавила смешок:
— Я не собираюсь ловить его.
— Возможно. Он слишком стар для вас.
Джорджи невольно нахмурилась, но тут же поняла, что ее попросту дразнят.
— Тем не менее вам посоветуют выйти за него. Помяните мои слова, — весело продолжила леди Фолконер. — Бьюсь об заклад, он и Хоксклифф уже составляют брачный договор.
Джорджи начала раздражать бесцеремонность этой особы, но, не желая этого показывать, она звонко рассмеялась.
— Дорогая леди Фолконер, боюсь, вы немало озадачили меня своими предсказаниями. Должно быть, вы знаете нечто такое, чего не знаю я.
— Именно, — кивнула та, не отрывая взгляда от танцующих. — И поэтому решила поговорить с вами.
— Мадам?
Она повернула голову. Серые глаза хищно блеснули.
— Вряд ли меня можно обвинить в стремлении делать добрые дела, но кто-то должен предупредить вас насчет этого… этого человека.
— Предупредить? — удивилась Джорджи.
— Вашему положению не позавидуешь. Представить только, какое давление окажут на вас обе семьи. А он! Он так вкрадчив и хитер… думаю, вы так и не поймете, откуда нанесен удар и что произошло на самом деле.
— Миледи, я вас не понимаю, — отрезала Джорджиана. — Лорд Гриффит — олицетворение рыцарства в лучшем значении этого слова.
— Вы так считаете? Ах, до чего же вы молоды, — снисходительно заметила леди Фолконер. — И не знаете его так же хорошо, как я.
Джорджи, не веря собственным ушам, уставилась на нее.
— Вряд ли мне пристало критиковать столь прекрасного человека, — продолжила Тесс, — но, видите ли, дорогая, лорд Гриффит и я… как бы получше выразиться… это целая история…
— Какого рода? — спросила Джорджи напрямик.
— Мы были близки… много лет, — призналась женщина с довольным видом, подсказавшим Джорджи, что она не собиралась отдавать Йена без борьбы.
— Сколько именно? — выпалила Джорджи.
— Думаю… не меньше четырех, — ответила Тесс. — Достаточно долго, чтобы удостовериться: какая бы удачливая особа ни появилась рядом с Гриффитом, единственная женщина, которую он будет любить до конца дней своих, — это Кэтрин.
Джорджи побледнела.
Леди Фолконер с горечью уставилась на танцующих.
— Его драгоценная Кэтрин. Берегитесь, дорогая, он может сильно вас ранить. Выходите за него, если на этом будут настаивать, но вы слишком молоды и полны жизни, чтобы бросить свое сердце под ноги человеку, неспособному ответить на вашу любовь.
— О чем вы? — прохрипела Джорджи, не узнавая собственного голоса.
Леди Фолконер тяжко вздохнула:
— Целых четыре года я пыталась заставить его полюбить меня. Все безуспешно. Не думаю, что вам повезет больше. Мы обе красивые, умные, благородные женщины, не так ли? Конечно, так. Мы обе его достойны. Но ни вы, ни я — не Кэтрин, и в этом вся проблема.
Леди Фолконер помолчала.
— Неужели не заметили, как он холоден и бесчувствен? Что его ничто не злит и не волнует? Почему ему всегда все равно? Так я вам объясню: потому что наш дорогой лорд Гриффит положил свое сердце в гроб жены и никогда больше не полюбит вновь.
Джорджи ощутила резкую боль в легких.
— Если вы достаточно мудры, убережетесь от унижений и не станете пытаться любить его. Его жена умерла родами, и с тех пор он достаточно ясно дает понять, что на земле ей не было равных и достойных его привязанности. Что ж, теперь вы все знаете. — Леди Фолконер со щелчком сложила веер. — И потом не говорите, что вас не предупредили.
Она отошла, оставив Джорджи на грани обморока.
Глава 12
Отчаянно нуждаясь в одиночестве, которое поможет привести в порядок смятенные мысли, Джорджи вышла на каменную террасу.
Ветерок шуршал листьями деревьев, на темно-синем небе переливались звезды, и тонкий полумесяц выглядывал из-за гряды облаков, плывущих на запад.
Но красота июньской ночи не трогала сердце Джорджи. Она была абсолютно растеряна и не знала, как оценить шокирующие заявления леди Фолконер.
Любому глупцу понятно, что у Тесс имеются свои скрытые мотивы, чтобы вести подобные речи, и Джорджи не намерена попадать в ловушку ревнивой фурии.
Но все же…
Все же имеется один неоспоримый факт. В тот день, в музыкальной комнате Найт-Хауса, она попросила Йена перечислить причины, по которым тот собрался жениться. И он не упомянул о любви.
Говорил о семье, долге, желании и порядочности, но ни слова о любви. А ведь именно этого жаждало ее сердце.
Может, леди Фолконер права и Йен по-прежнему любит жену? Он никогда о ней не говорил. Джорджи впервые услышала сегодня, что ее зовут Кэтрин, не говоря уже о том, что она умерла, когда рожала Мэтью.
Конечно, родовая горячка убила тысячи женщин. Возможно, он винил себя за то, что она умерла? Страшно подумать, что он терзает себя такими мыслями!
Она знала только, что стоило упомянуть о покойной жене, как его тон сразу становился сухим и холодным, и, насколько помнила Джорджи, он сразу же менял тему. Очевидно, у Йена не было привычки обсуждать дела сердечные. Чем сильнее его эмоции, тем сдержаннее он становился.
Объясняло ли это его нежелание говорить о Кэтрин? Неужели он так любил ее, что даже теперь, пять лет спустя, рана была слишком глубока, чтобы вынести разговоры о тяжкой потере? Может, он, как утверждает леди Фолконер, не в силах ее забыть? Наверное, стоит пойти и прямо спросить его?
Джорджи была готова бороться за Йена, но не в том случае, когда все ее усилия обречены с самого начала. У нее нет ни малейшего желания делить своего мужа. Ни с кем. Даже с призраком, не говоря уже о леди Фолконер и ей подобных.
Истинная любовь — это все или ничего. Она хотела его целиком, и в ответ готова отдать себя. Все или ничего.
Но тут в ее мысли вторгся жизнерадостный мужской голос:
— Вот вы где! Я нашел ее, приятели! Она здесь!
Обернувшись, она увидела стоявшего в дверях и широко улыбавшегося молодого джентльмена. Увы, его имя выскользнуло из памяти.
