Гэлен Фоули - Ее единственное желание
Он хотел заключить этот союз, скрепить сделку, подписать договор. Но если она начнет тянуть время, значит, не хочет этого брака, что, в свою очередь, означает необходимость разрыва. Ему и сыну не нужна еще одна женщина, которая не хочет быть с ними.
Все это уже было.
Дни шли, и он очень старался не выглядеть властным. Ради Мэтью и Джорджи он показывал, что тоже может идти на уступки. Она не оставила ему выбора.
Очевидно, у этой женщины были свои мысли относительно того, какими должны быть их отношения, и он был достаточно заинтригован, чтобы следовать за ней.
Временно свободный от обязанностей в министерстве иностранных дел, Йен решил завоевать Джорджи.
Ни он, ни Мэтью раньше не были знакомы с подобными женщинами. Никогда раньше они не знали такого тепла и простой радости. Джорджи обладала талантом наслаждаться каждым моментом и делилась этим даром с обоими. Быть с ней — все равно что идти по рынку пряностей, полному незнакомых сокровищ, экзотических приключений, немного опасных приманок и резких, неизведанных доселе ароматов, имевших способность вселять энергию и жажду жизни. Она шла по жизни танцуя, с чувственным восторгом, околдовавшим его.
Хотя в его душе происходили легкие перемены, иногда из темных глубин поднималась неловкость, стремившаяся уничтожить обретенную радость напоминаниями о черных тайнах, которые ему приходилось скрывать. Но впервые в жизни Йен отказывался думать об этом. Слишком долго обременял его моральный груз, отделяя от всего мира. Даже самые дорогие люди не знали всей правды, и, видит Бог, никогда не узнают.
Поэтому он всеми силами стремился стереть мучитель-нос прошлое, то и дело вторгавшееся в настоящее.
Джорджиана несет счастье. Ему и Мэтью. Она их будущее, и он сделает все, чтобы она принадлежала ему.
Вскоре настала ночь бала, на котором Джорджи предстояло впервые появиться в обществе.
Йен с легким сердцем пробирался сквозь толпу, к собственному удивлению, наслаждаясь происходящим. Обычно на подобных мероприятиях он невыносимо скучал и, забившись в угол, часами говорил о политике с пожилыми джентльменами.
Но не сегодня.
Он сунул в рот меренгу и одобрительно замычал, когда хрупкое пирожное растаяло на языке взрывом изысканного вкуса. Миндаль? Лимон? Немного ванили? Как бы там ни было, очень вкусно!
Рассеянно напевая мелодию, которая сегодня звучала на редкость гармонично, он подумал, что в жизни не ел таких вкусных меренг. Возможно, стоит взять еще одну.
Проходя через колоннаду, он услышал, как пузатый красноносый, некрасиво стареющий повеса рассказывает приятелям непристойный анекдот, но по каким-то причинам даже их грубые шуточки не раздражали его. Обычно он твердо придерживался мнения, что подобные разговоры лучше вести в клубе или на ипподроме, а не в обществе леди, но сегодня предпочел быть снисходительным к бесчисленным порокам человеческой расы. Даже ослепительное сияние свечей в люстрах, казалось, более мягко освещало осунувшиеся, озабоченные лица самых энергичных матрон общества. Одному Богу известно, что с ним происходит!
Его чувства были так обострены, что он даже ощущал текстуру своей одежды, жесткость накрахмаленного пластрона сорочки, гладкую шерсть черных брюк.
Да, в его душе поселилась нежность. Он чувствовал себя так, словно только что очнулся после долгого зимнего сна. И все это, разумеется, благодаря живительному воздействию Джорджианы. Означает ли это, что он влюбился? Он чувствовал себя обновленным, молодым и легким. Больше улыбался и громче смеялся при встрече со знакомыми. И продолжал идти вперед, пока не нашел ее, само великолепие в переливающемся атласном платье, похожую на букет летних роз.
Он наслаждался, наблюдая за ней, с тем же заворожен ным благоговением, с каким мечтатели-поэты Озерной школы любовались солнечным восходом. Судя по всему она вполне освоилась.
Вчера они договорились держаться в обществе на почтительном расстоянии друг от друга. Их собственная восхитительная тайная шутка. Что ж, она правильно делает что не желает «въехать в общество, держась за фалды его фрака». Джорджиана желала крепко стоять на своих ногах. Считала, что люди должны видеть в ней личность еще до того, как распространится известие о помолвке.
Возможной помолвке, мрачно напомнил себе Йен. По крайней мере так считает она. По его мнению — это всего лишь вопрос времени.
Так или иначе, она приняла мудрое решение. Как только распространится известие, что они жених и невеста, Джорджи станет мишенью нападок для всех ревнивых особ, задумавших заманить его в сети после смерти Кэтрин.
Теперь он издали восхищался изящными складками индийской шали, повисшей на ее локтях, и, слегка улыбаясь, думал о том, что зря беспокоился. Она прекрасно себя чувствует. Тем не менее накануне он дал ей несколько советов, относительно того, как вести себя в свете, и теперь с удовольствием видел, что она этим советам последовала.
В самом деле, племянница и тезка Распутницы Хоксклифф с самого начала дала понять, что, провинциалка она или нет, ни за что не позволит лондонскому обществу относиться к ней пренебрежительно. Ее необычайная красота вкупе с царственной осанкой и восхитительно скандальным происхождением произвели фурор в свете. Слегка наклонив голову, он ловил проносившийся по залу восторженный шепоток. Ее триумф только усилил в нем желание сделать ее своей.
Уже через пару часов первая Джорджиана и все ее выходки были почти забыты. Померкли в сверкании славы новой Джорджианы.
Наконец часы пробили полночь, заранее условленный час их свидания. Йен был рад этому, потому что, честно говоря, испытывал нечто вроде ревности. Нелегко видеть Джорджи танцующей с другими мужчинами!
Всякой молодой леди полагалось иметь привлекающие мужчин таланты. Кто-то пел, кто-то играл на фортепьяно, кто-то рисовал акварели. Джорджиана же, несомненно, была прирожденной танцовщицей. Йен испытывал неподдельную радость, наблюдая, как она танцует. Возможно, долгие занятия йогой придали ей необыкновенную грацию. Она божественно держалась, ее движения были изящны и отточенны.
Йен небрежной походкой направился к Джорджи. Она подняла глаза, почувствовав его взгляд, словно всю ночь втайне следила за ним.
Он сложил руки в индийском намасте и слегка поклонился. Это вызвало улыбку на ее губах. Покраснев, она взглянула на большие часы на стене и увидела, что уже полночь. Прекрасно!
Она послала ему еще одну тайную улыбку и осторожно выступила из круга поклонников. Его сердце забилось сильнее, но он не ускорил шага и с самым хладнокровным видом подошел к ней:
