Мэдлин Хантер - Обольщение в красном
— Мистер Мидлтон, вы начальник склада, и, стало быть, вы привозите сюда материалы, сырье и отправляете из мастерских готовый порох.
— Совершенно верно.
— Вам известны все ступени производства и перевозки пороха.
— Да, именно так, — кивнул Мидлтон.
— Учитывая это, вы можете хотя бы предположить, как плохой порох попал на фронт?
Мидлтон задумался.
— Это невозможно, — сказал он, чуть помедлив.
— Но это случилось, — ответил Себастьян. — Порох был сырой, заряженные им пушки не стреляли. И единственное объяснение этому — использование плохого сырья или неправильная перемолка.
Мидлтон, привыкший к тому, что из его мастерских вывозят только первосортный порох, просто не мог такого представить. Он продолжал качать головой.
— Не могло такого случиться на фабрике, где бы она ни находилась, — возмущенно промолвил он. — Слишком много людей следит за производством, слишком многое поставлено на карту. Порох проходит несколько ступеней проверок, тестов, за этим наблюдают десятки специалистов.
— Но что, если это произошло не на вашей, а на какой-то другой королевской фабрике? Во время войны порох производили даже в частных мастерских. Так что не весь порох поставлялся на фронт с фабрик, которыми владеет Корона.
— Большая часть пороха шла именно отсюда, — отозвался Мидлтон. — Впрочем, действительно, производили его и на частных предприятиях. Но их владельцам сообщили все нормы, все требования к пороху. Так что даже если бы произошла чудовищная ошибка, ее заметили бы в арсенале, где проверяют порох.
— Каждый бочонок?
Мистер Мидлтон поджал губы.
— Ну-у… Конечно, я думаю, что не каждый, — процедил он сквозь зубы. — Но каждую партию — точно. И делали это ежедневно. Мы проверяем порох тут, они — там.
— А могло ли случиться такое, что человек из арсенала, зная, что порох тестируют на фабриках, проявил беспечность и не повторил должным образом проверку? — не унимался Себастьян.
— Не беспечность, а халатность, вы хотите сказать? Да, такое быть могло, но вокруг есть и другие люди, которые тоже наблюдают за происходящим. Порох — это серьезный бизнес, сэр. И в его производстве нельзя допускать оплошностей.
Себастьян вынул из кармана листок бумаги.
— Порох был в бочонках вот с такой маркировкой, — сказал он. — Это говорит вам о чем-либо?
Мидлтон внимательно рассмотрел изображенные на листке значки.
— Эта маркировка ставится в Совете по боеприпасам и вещевому снабжению, — промолвил он. — Это означает, что порох уже прошел тестирование в арсенале. — Подняв глаза, он вдруг покраснел. — Но я говорю обо всей партии, а не именно об этом бочонке.
— А другая пометка?
Мидлтон покачал головой:
— Что-то я ее не узнаю… Хотя нет, может быть… — Он взял ручку, срисовал с листка Себастьяна на свой лист бумаги одну из пометок и добавил еще две линии. — Вот, смотрите… Возможно, маркировка была такой. Быть может, она выцвела или просто ее нанесли небрежно. — Мидлтон внимательно пригляделся к обоим листкам. Себастьян увидел, что две линии превратили D&F в Р&Е.
— Мастерской, которая ставит маркировку D&F, не существует, — сказал он. — А вот маркировка Р&Е означает, что порох был произведен на фабрике «Петтигру и Эвершем»[4]. Она появилась в годы войны, чтобы получить доход. Из-за нее произошло несколько плохих взрывов. Частные мастерские, конечно, не так тщательно проверяют свою продукцию. Да, мы можем контролировать ее качество, но не сам процесс производства пороха. А ведь это не просто хобби для любителей.
Загадка увлекла Мидлтона. Снова взяв в руки листы, он стал внимательно рассматривать тот, который показал ему Себастьян.
— Я бы сказал, что маркировка была нанесена второпях. И неаккуратно, — добавил он.
— Возможно, что это не так. — Саммерхейз покачал головой. — Ее изобразил канонир, которому удалось выжить. И нарисовал он маркировку по памяти, поэтому она и может быть не совсем правильной или неполной.
— А он помнит еще что-нибудь?
— Да, но он не совсем уверен. Он лишь сказал, что бочонок очень легко открылся. По его мнению, это могло быть следствием того, что бочонок открывали раньше. Например, в арсенале.
Себастьяну не пришлось долго объяснять, как это могло быть, да он и не собирался. Если бочонок открывали в арсенале, значит, это сделали для тестирования. Но в таком случае проверяющий был обязан сообщить о том, что порох в бочонке плохого качества.
— А где находятся эти мастерские? — спросил Себастьян. — Я имею в виду фабрику «Петтигру и Эвершем».
— В Кенте, — ответил Мидлтон. —Точнее, она там была. С окончанием военных действий фабрика, как и большинство ей подобных, закрылась и была продана.
— Благодарю вас, мистер Мидлтон, — кивнул Себастьян. — Вы мне очень помогли.
Лицо Мидлтона помрачнело.
— Я не сказал вам ничего особенного, сэр, — ответил он. — И я надеюсь, что вы это понимаете и никому не сообщите о моей… помощи.
Привязав коня к экипажу, Себастьян уселся рядом с Одрианной и велел кучеру трогаться.
Уезжая из гостиницы, он не сказал ей, куда и зачем направляется. Он лишь велел ждать его.
— Когда мы прибудем в Эримонт, мне нужно будет посетить одно место, — сказал он. — Ты ездишь верхом? Если да, то ты могла бы присоединиться ко мне. Тамошние жители непременно оценят это.
— Езжу, — ответила Одрианна. — Также я пою и сносно играю на фортепьяно. Моя мама, как и большинство матерей, считала, что молодая леди должна уметь это делать.
Себастьян покосился на жену, словно желал убедиться, не оскорбил ли ее своим вопросом. Она улыбнулась в ответ, давая ему понять, что пошутила.
Оставшуюся часть путешествия Себастьян молчал. Мысли явно обуревали его, но, судя по всему, он явно не желал делиться ими с Одрианной.
— Узнал что-то интересное на своей встрече? — спросила она спустя некоторое время.
Он пожал плечами.
— Это был короткий деловой разговор, — ответил он.
— Твои дела — это политика и правительство. Должно быть, ты подумал, что мне будет скучно, и оставил меня в гостинице, чтобы избавить от тоски. Очень мило с твоей стороны.
Себастьян вздохнул: у него был вид человека, загнанного в угол.
— Я выяснил, что порох не могли доставить на фронт, пока на него не дадут специального разрешения, — ответил он.
Сердце Одрианны тревожно забилось.
— Стало быть, дело не в халатности? Это был заговор. План. Как ты и предполагал.
Себастьян кивнул.
Одрианне было трудно принять этот вывод.
