АНДРЕЙ ВАЛЕРЬЕВ - ФОРПОСТ – 4

– Вот смотри, старшой, вот сюда нужно добраться.

Особняк на северном побережье, где он когда-то… эээ… в будущем, НАЙДЁТ склад с выпотрошенного кораблика и школьный автобус, нашёлся на том самом месте, где Ваня его и ожидал увидеть. Сейчас, правда, это место не было северным побережьем. До моря отсюда было больше десяти километров, а особняк был полуразобранным сгоревшим домом, стоявшим в голой степи в паре километров от захудалого колхоза. Место это было, по всем меркам – дыра дырой и приезд двух чёрных Ленд Крузеров местное население восприняло так же, как если бы сюда высадились инопланетяне.

Как чудо.

– Сами понимаете, господин хороший, – Председатель колхоза обильно потел, запинался и, сам не зная почему, говорил старорежимными фразами, – достопримечательностей нет. Пляжа нет. Берег – сплошная глина и камыш. С водой тяжело. Вот и не едут к нам люди. Раньше мы розы разводили. На масло. А сейчас…

Мужчина в сердцах махнул рукой и явно нецензурно выразился по-украински.

– Хохлы! Просрали усё!

От стопроцентного щирого украинца слышать это было забавно.

– А это чего было?

Маляренко показал на сгоревшее здание. Характерные контуры дома угадывались сразу. Но материал… степень готовности… дом в таком состоянии простоять тысячу триста лет не мог. Ну никак.

– А це татары молельню зробылы.

– Вы сожгли?

– Ни!

Председатель так выразительно пошёл в отказ, что Маляренко понял – именно этот дядька всё и спалил.

– Понятно. И где они?

Мужик снова перешёл на чистый русский

– Уехали. Бросили всё и уехали.

Иван посмотрел на здание, на громадные пустыри вокруг, на далёкие дома колхоза и в голове щёлкнуло.

– А телефончик хозяина этого безобразия у тебя есть?

Через два дня Иван Маляренко стал счастливым обладателем недвижимого имущества в автономной республике Крым.

– Дима, а что ты насчёт Маляренко думаешь?

– Ты босс – тебе решать.

– ДИМА!

– Да чёрт его знает, Олежка. Вроде нормальный мужик… если бы не он – то… сам понимаешь.

– Понимаю. Антон. Ты что скажешь?

– Ты же ему пообещал!

В голосе младшего брата было столько искреннего изумления! Его брат… самый умный и честный… ХОЧЕТ ОБМАНУТЬ человека, который столько для них сделал!

Олег прочёл все мысли на лице Антона и горько усмехнулся.

– За детей мне страшно, Тошка. Очень страшно. Иван НЕ ЗНАЕТ, на каких местах при посадке погибли пассажиры. А на каких – были тяжело ранены. Так что это – рулетка. А даже если мы успешно сядем, нет никаких гарантий, что мы сможем забрать наш багаж и выбраться на север. Подальше от берега и банды Доброго. А вмешиваться мы не можем – я Ивану пообещал не менять события в его жизни.

Пятаков глухо матюгнулся и склонился над атласом северного причерноморья. Береговая линия на этой карте сильно отличалась от той, что он привык видеть.

– Самолёты, приблизительно, сядут вот здесь. На северо-запад от нас живёт этот, Спиридонов. Иван попросил ему на глаза не показываться. Как минимум, семь лет. Значит так, заранее бронируем авиабилеты. Приезжаем поодиночке и проходим контроль так аккуратно, чтобы самолёт вылетел точно по расписанию.

Шабельский вздохнул.

– А там видно будет. Антошка – на тебе багаж. Полный туристический набор. И узнай, можно ли в багаж сдать велосипеды и холодное оружие. Дима, на тебе – закладка ДЛЯ НАС. Примерно вот здесь место подберите.

Палец босса показал в пустоту между Мариуполем и Мелитополем.

– До Днепра тут километров сто. Какая бы ни была там пустыня – на велосипедах доберёмся.

В том, что несмотря ни на какие природные катаклизмы Днепр останется на своём месте, Олег был свято уверен.

– Таким образом, мы имеем следующую картину, – Андрей Викторович, двадцатитрёхлетний аспирант из Новосибирска, нервно поправлял очки и заикался в два раза больше обычного. – Таким образом, картина получается следующая. Нам так и не удалось установить, из чего изготовлен 'предмет', но мы достаточно легко смогли снять с него массу параметров.

Аспирант щёлкнул переключателем и на белой стене возник новый график.

Маляренко, оба Шабельских и Пятаков тихо выдохнули – изображение было сделано, что называется, для дураков. Серым контуром был заштрихован сам 'пробойник', а вокруг него яркими красными и жёлтыми пиками топорщились линии 'колючек'.

– Само 'тело' очень индифферентно. Оно не реагирует ни на что, за исключением электричества. А вот эти 'пики'…

Андрей торжествующе посмотрел на своих заказчиков, которые его УЖЕ озолотили и которых он искренне считал тупыми.

– … они как… ну представьте себе, что к живому дереву или к куску глины ПРИВАРИЛИ, скажем, кусок титана. Или стекла. Эти точки на 'теле' – они абсолютно другие!

Аспирант замолк, ожидая аплодисментов, но дождался только 'короче, Склифософский' от самого великовозрастного мужчины с диким выражением в глазах.

– Да. Вот эта, эта и эта точка – переменны. Они меняют направление 'пиков' в зависимости от места расположения 'тела'. Я летал в Астрахань и в Новосибирск. 'Пики' работают как компас, но показывают не на северный полюс, а куда то в район Турции.

– Чёрное море?

Братья переглянулись. Рассказ Ивана начинал подтверждаться на научном уровне.

– Да. Примерно.

– А этот 'пик'?

Незнакомый Андрею мужчина властно прервал доклад учёного, указав на самый большой хвост, исходивший от серого тела 'пробойника'.

– А эта штука всегда постоянная. Она не меняет ни ориентацию в пространстве, ни своё значение.

– Ясно.

Андрей скривился.

'Чего тебе ясно?'

Если бы аспирант мог знать, о чём в эту секунду подумал неизвестный ему мужчина – он бы сошёл с ума. Иван Маляренко, хоть и не был учёным – суть уловил на лету. Три как попало 'пришитых' точки – это 'ГДЕ'. Длинный неизменный хвост – 'КОГДА'. А 'тело' – это 'ЧТО'.

Наводка, судя по всему, к 'морковке' была пришита намертво.

Когда Иван увидел, во что превратилась вялая 'морковка', которую он подарил для исследований Антохе, он не поверил своим глазам.

Эта штука явно уменьшилась в размерах и снова начала походить на карандаш.

Ваня немедленно вспотел и залпом выхлебал бутылку минералки. Еле высидев вступление малолетнего умника, Маляренко взял разговор в свои руки.

– Как вы её зарядили?

Аспирант поперхнулся.

– Да мы её и не заряжали. Она сама…

Шабельский нервно хохотнул. Выяснилось, что при помещении артефакта под электрическое напряжение, 'морковка' начинала сосать энергию в диком количестве.

Олег прокашлялся.

– Они два раза тут свет вырубали. Сначала весь город на сутки. А потом весь район обесточили.