Луиза Аллен - Соблазненная подлецом
— Я собираюсь, не вы. — Лицо горничной помрачнело от этих слов. — Это ведь три месяца плавания, Грейс. И это опасно, вспомните, что произошло со мной на пути сюда. В Индии очень жарко, там легко заболеть.
— Я так хотела бы поехать, — настаивала Грейс. — Я всегда хотела путешествовать, честное слово, мисс. Если уж я смогла жить на окраине Лондона, то небось и в Индии смогу.
— Но я не смогу платить вам в течение нескольких месяцев, — призналась Эйврил. — Я, возможно, даже не смогу заплатить вам за эти две недели, что вы работаете у меня. Я собираюсь совершить нечто абсолютно невероятное, Грейс. Я собираюсь довериться одному джентльмену и надеюсь, что он оплатит мое возвращение домой и ваши услуги.
— Так и знала! Знала, что в этом чемодане что-то еще, кроме платья для переодевания, как вы сказали ее милости. Он слишком тяжел.
— В нем все, что у меня есть, — призналась Эйврил. — Не так и много. В нем нет ваших вещей, я не решилась рассказать вам обо всем в доме, ведь кто-то мог подслушать, и потом, не знаю, как бы я объяснила второй чемодан.
— Не волнуйтесь, мисс. — Грейс не удивилась словам Эйврил, — Когда мы узнаем, поможет ли нам ваш джентльмен, я вернусь на Брутон-стрит и стащу вещи через черный ход.
Некоторое время служанка сидела молча.
— Вы не хотите выходить за лорда Брэдона, мисс? Не сказала бы, что виню вас за это. Мерзкий он, так я скажу, если вы спросите. Как дохлая камбала.
— Грейс!
Эйврил подавилась от внезапного смеха.
— Ну такой он и есть. И руки у него такие же.
— Откуда вы знаете? Он что же, заигрывал с вами?
— Поглаживал да пощупывал, когда мимо проходил. — Девушка пожала плечами. — Ничего с этим не сделаешь. Некоторые господа себе для этого служанок и нанимают, мы ведь не отвечаем им. Чаще всего. «Да, вашмилсь, нет, вашмилсь», — с жесткой нотой в голосе передразнила она. — «Лягте со мной, поднимите мне юбки сзади, если вы желаете, вашмилсь». Я не стану терпеть такого больше.
— Как я жалею, Грейс. Я понятия не имела, что все так ужасно, — какое лицемерие!
Он читал ей лекции о добродетели, сам творя подобное с прислугой.
— Тот ваш джентльмен, он не из таких, мисс?
— Нет, — сказала Эйврил. — Он предупреждает о своих намерениях и может принять отказ, более или менее. Думаю, что это и есть контора торговой компании.
Они вышли из кеба на оживленную улицу. Все вокруг более походило на Калькутту, чем на Мейфэр. Эйврил с удивлением обнаружила, что может улыбаться шуму, запахам, множеству носильщиков с тележками, разносчикам. Все так знакомо и безобидно.
— Подождите, пожалуйста, — обратилась она к кебмену. — Мы ненадолго.
— Две недели, — сказала Эйврил, когда спустя пятнадцать минут они сели обратно в кеб.
Она изучала оттиск на листе бумаги. «Алмазная роза», Калькутта. Каюты, близкие к кают-компании, в которых могли разместиться они с Грейс, были еще свободны, но стоили невозможно дорого. Если только Люк не поможет ей.
Но располагает ли он такими средствами, возместив, кроме того, жалованье Грейс и выдав деньги на расходы во время плавания в обмен на ее девственность?
— Вы любите его, мисс? — спросила Грейс, когда кеб свернул на Пикадилли.
Эйврил почувствовала такую тяжесть в груди, что едва смогла вздохнуть.
— Да, — сказала она. — Но он меня не любит и не знает, как я отношусь к нему. И не должен узнать.
Грейс не ответила, но села рядом с Эйврил и сжала ее руку в своих руках. «Ее бросил возлюбленный», — вспомнила Эйврил и чуть расслабилась. Тяжесть в груди поутихла.
Экипаж въехал через узкую арку в мощеный двор.
— Вуаль, мисс!
Эйврил опустила на лицо плотную вуаль, покидая кеб. Швейцар вышел к ним, стоило Грейс самой поднять чемодан.
— Могу ли я помочь вам, мисс?
Это прозвучало как «Прочь отсюда, подобным вам здесь не место».
«Я — падшая женщина, — поняла Эйврил. — Или, по крайней мере, становлюсь ею прямо сейчас».
— Благодарю. Наши вещи — в комнаты капитана д’Онэ, пожалуйста.
Швейцар ответил кивком и вошел внутрь, оставив их стоять на мостовой. Через пять минут Эйврил расправила плечи и пошла к двери, она едва могла стоять, ежеминутно ожидая появления Люка.
Щеголеватый невысокий человечек появился из двери, когда до нее оставался один шаг:
— Мадам? Капитана сейчас нет дома.
— По его словам, я могла обратиться сюда, если мне потребуется помощь, — сказала Эйврил.
— Ах да, действительно, мэм. Следуйте за мной, пожалуйста.
Они шли за этим человеком по проходу, который показался Эйврил канатной дорогой, протянутой между двумя горными вершинами. Человечек открыл темную дверь и впустил их в гостиную:
— Будьте любезны чувствовать себя как дома, я…
— Хьюз! — Вне всякого сомнения, этот голос принадлежал Люку. — Что-нибудь от моей проклятой головы, и поживее. Кажется, я подыхаю.
— Он проснулся. Прошу меня извинить.
Слуга исчез за дверью в дальней части комнаты.
Гостьи слышали его голос, низкий и успокаивающий, затем раздалось:
— Что? Кого?
— Похмелье, — наблюдательно заметила Грейс. — Неужели он много пьет?
— Я никогда не видела его даже слегка навеселе, — сказала Эйврил.
На Сент-Мэри она видела, что он выпил вместе с сэром Джорджем после обеда, но никаких неприятных последствий это не вызвало. Именно после этого он преподал ей урок любви в беседке.
Со стороны спальни раздался рык. О Небеса! Он не походил на человека, способного расстаться с крупной суммой в обмен на неумелые ласки неопытной любовницы. Стайка бабочек в животе Эйврил превратилась в стаю летучих мышей.
Появился Хьюз, схватил графин из буфета и снова исчез. Спустя время он наконец просунул голову в дверь:
— Если ваша горничная пожелает присоединиться ко мне на кухне, мэм, капитан выйдет к вам через минуту.
Грейс поднялась, сняла с головы Эйврил капор, пригладила ее волосы, прошипела: «Покусайте немного губы. Удачи» — и последовала за слугой. Эйврил осталась сидеть, глядя на дверь так, будто в нее мог войти тигр. Всякая тщательно отрепетированная фраза улетучилась из головы. Когда дверь открылась, она уже была готова упасть в обморок от одного нервного ожидания.
Люк остановился в дверях, глядя на нее и не говоря ни слова. Его волосы были влажными и выглядели так, словно он вылил на голову ведро воды, а затем расчесал их пальцами. Под глазами проступили фиолетовые, налитые кровью синяки. Одет он был в рубашку, открывающую шею, и панталоны.
— Вы выглядите ужасно, — сказала, не успев подумать, Эйврил и встала.
