Гувернантка из Лидброк-Гроув - Виктория Анатольевна Воронина
- Ваши взгляды на мир основаны на христианской вере, то есть на лжи и фальши. Мой отец был приходским священником в Обители Ястреба, мисс Линн. Он постоянно по воскресным дням читал прихожанам проповеди, учил благочестию, а сам не упускал случая согрешить с пригожими служанками. Моя родительница была ему под стать! Мать лицемерно твердила о христианском человеколюбии и щедрости к бедным, но я не знаю женщины более жадной и скаредной, чем она. Как правило у нас на столе кроме скудной порции овсянки ничего больше на столе не было, мать экономила на питании для себя и меня за исключением отца, который являлся главой семьи. Они постоянно заставляли меня учить псалмы, поскольку единственный сын священника тоже был обязан подавать пример внешнего благочестия, несмотря на свой малый возраст. Я бунтовал и убегал из дома, подальше от «теплого» родительского гнезда, не желая жить по навязанным мне правилам, они же не жалели розог, стараясь научить меня покорности. Но единственный урок, который я усвоил в родительском доме – религию придумали сильные мира сего, чтобы держать слабых и глупых в покорности. Тогда я поклялся, что не буду слабым и зависимым человеком, несмотря на все доводы христианской веры. Тварь я дрожащая или право имею?!! Следует защищать свои интересы и удовлетворять свои желания, несмотря ни на что. Все остальное – это ложь и лицемерие. И, когда Дориану по завещанию достался замок Обитель Ястреба, он стал моим смертельным врагом, к которому я не проявлю никакого снисхождения.
- Дориан не виноват в том, что завещание было переписано. Вините свое развратное поведение, их-за него сэр Роджер лишил вас наследства, - быстро сказала я, желая защитить своего любимого.
- Теперь мне все равно, виноват мой кузен или не виноват, мной руководят только мои интересы, - пожал плечами Николас.
- Я все же надеюсь, что когда-нибудь вы раскаетесь в своем поведении и поймете насколько ваши бесчестные поступки были ошибочны и греховны, мистер Эндервилль, - с печалью проговорила я. – Ведь вы тоже созданы нашим Творцом, и в вас также должна таиться божественная искра любви и самоотверженности. Если вы будете следовать путем греха, то все больше будете удаляться от людей в состояние прискорбного внутреннего одиночества. Ваши желания отравлены грядущим пресыщением, их удовлетворение не доставит вам никакой радости и удовольствия. Потому что прежде чем что-то получить, это нужно заслужить, чтобы вкусить всю сладость полученного! Даже если вы отнимете все имущество у Дориана, это не принесет вам настоящего счастья! Одумайтесь и оставьте своего двоюродного брата в покое!
Николас внимательно посмотрел на меня, внутренне что-то взвешивая. Затем он усмехнулся и вкрадчиво сказал:
- Милая Эмма, я могу оставить Дориана в покое. Но при одном условии.
- Каком? – быстро спросила я, затрепетав от радости. Было бы чудесно, если мой дорогой жених баронет Эндервилль, которого я безумно обожала, избавился бы от такого опасного врага как его двоюродный брат, ищущий его погибели.
- Если вы выйдете за меня замуж, - объявил кузен Дориана.
Я настолько оторопела от этого неожиданного предложения, что на время утратила дар речи. Николас по всей видимости был готов к такой реакции с моей стороны, поскольку с невозмутимым видом снова предложил мне руку и сердце. Насчет последнего я очень сомневалась. Читатель, из моего рассказа о горестной судьбе юной Элис можно было легко видеть насколько бессердечным являлся мужчина, с легкостью ломающий женские жизни, и его предложение о браке представлялось мне коварной ловушкой, в которую он хотел вовлечь меня. Ведь по английским законам жена и ее имущество являлись собственностью мужа, она не могла свидетельствовать против него на суде, и таким способом как брак Николас наверняка хотел устранить меня как препятствие на своем пути мести Дориану. И я попыталась мягко отклонить его брачное предложение.
- Мистер Эндервилль, мое состояние несколько возросло, однако оно не так велико, чтобы представлять интерес для вас, - сказала я этому охотнику за богатыми невестами, выдвигая, как мне казалось, безотказный довод, способствующий изменению его решения на мой счет.
- Я уже достаточно богат для того, чтобы позволить себе жениться по любви! – усмехнулся Николас.
На этот раз недоверчиво улыбнулась я.
- Мистер Эндервилль, вы уверены в своих словах или намеренно вводите меня в заблуждение? – прозвучал мой вопрос. – Сильные мира сего, к коим вы причисляете себя, презирают любовь и их настоящий интерес представляют только власть и деньги! Зачем же вам понадобилась я?
Вместо ответа Николас мягко взял мою правую руку и коснулся моих пальцев легким поцелуем.
- Эмма, ты все верно сказала – сильных мужчин в самом деле не интересует любовь. Однако из любого правила бывает исключение и для меня таким исключением стала ты, - глухо признался он. – Раньше как бы ни красива была женщина, рано или поздно она мне приедалась, и никакие ее уловки и кокетство не помогали ей снова завоевать мое сердце – я видел насквозь все ее хитрости. Но с тобой все получилось не так. От первоначального инстинктивного неприятия до невольного интереса и влюбленности, мое чувство к тебе все росло, пока наконец я перестал бороться с самим собою и предложил тебе законное супружество. Ты нужна мне настолько, что я готов отказаться об богатства рода Эндервиллей и мести Дориану лишь бы ты была со мной!
Его слова звучали настолько убедительно, предложение было настолько заманчивым, что мое сердце испуганно замерло, когда я поняла, что еще немного и я соглашусь стать женой этого негодяя! Николас в самом деле умел убеждать и находить правильные слова для своей жертвы, по природной проницательности безошибочно понимая, что ей в данный момент более всего нужно. Я встряхнула головой, отгоняя наваждение и решительно ответила своему собеседнику:
- Мистер Эндервилль, по правилам мне следовало бы поблагодарить вас за честь, которую вы оказали, сделав предложение о браке, но я сомневаюсь, что стать вашей женой – это в самом деле честь для меня. И я не могу стать вашей супругой, поскольку уже давно отдала сердце другому мужчине. Так что не трудитесь больше, предлагая мне узы Гименея.
Николас стиснул в раздражении кулаки, выслушав
