Виктория Джоунс - Странное наследство
— Мы не будем сдавать вас полиции, джентльмены! — Берни Дуглас был так же в благодушном настроении. Он с любовью смотрел на живую и невредимую Оливию и не понимал, отчего так весел и доволен. Совсем недавно он собирался задать Оливии примерную трепку, а теперь не мог выдавить из себя ни одного бранного слова. И только глупо улыбался, глядя на девушку. Он должен был сознаться, что его злость пропала, как только он услышал ее язвительный голосок, переругивающийся с Сэмом и Фрэнки. — А за это вы поможете отогнать наш табун до Райфла. Согласны?
— Вы погоните их в армию? — поинтересовался Сэм, сообразивший, что никто не собирается чинить над ним и Фрэнком расправы. Ему стало легче после того, как Мэгги сделала надрез, извлекла пулю и сделала тугую перевязку, остановив кровотечение. Он понял, что в создавшемся положении многое сейчас зависит от его жены, и потому жалобно заныл: — Мэган, прости меня! Прости меня, дорогая! Ты же знаешь, что я очень люблю тебя! Ты — самое дорогое, что есть в моей жизни! — и он принялся нервно целовать руки Мэган, испачканные его кровью.
— Уже на днях приезжают еще четверо погонщиков, так что скоро мы отправляемся.
Оливия с удивлением смотрела на Берни Дугласа, способного в такой ситуации обсуждать свои дела. Девушка сейчас с огромным удовольствием отвесила бы Берни приличную оплеуху. Плюнув со злости, она отвернулась от внезапно опостылевшей ей компании.
Брат подвел ей незнакомого жеребчика, и Оливия поспешила забраться в седло:
— Как его зовут, Рони?
— Маги! — Рони Уолкотт придержал коня за уздечку, затем передал повод Оливии. — Он тебе нравится?
— Кто? — Оливия сделала вид, что не поняла вопроса. — Подонок Сэмми? Очень! — ирония сквозила в ее протяжном голосе. — О-очень!.. Послушай, как Берни после всего может договариваться о чем-то с этими скунсами, Рони?.. А Маги — отличный жеребчик! — она ласково похлопала коня по шее. — Надеюсь, он не так капризен, как Сэмми! Вперед, Маги!
До ранчо всадники добирались почти два часа. Фрэнк Смитт боязливо озирался от каждого шороха в кустах или стука случайного камешка, скатившегося с отвесного склона. Сэм и Мэган отстали от остальной компании — стоило Мэган пришпорить свою кобылку Грейс, как за ней торопливо устремлялся его жеребец, а Сэмми сразу же начинал ныть и причитать:
— Мэган, ты меня не жалеешь и совершенно не бережешь! Осади свою кобылу!.. Нас никто не ждет на этом проклятом ранчо! Нас ненавидят! Хотят заманить и убить!
Замолчать его заставила лишь полная темнота, сгустившаяся над горами, и отчаянный крик голодной пумы, вышедшей на охоту. Услышав этот надсадный вопль, леденящий кровь, Сэмми пришпорил своего коня, но продолжал хныкать и недовольно бурчать что-то себе под нос. Похоже, ему нравилось пристальное внимание общества к его столь незначительной особе.
Чета Мартинов, Эндрю Гилмер и Пабло Гомес встретили всадников стоя на крыльце. Оливия и Рони появились первыми. Миссис Мартин кинулась с распростертыми объятиями прямо к девушке:
— Малышка, как твои дела? — она радостно улыбалась. — Судя по виду, ты в полном порядке?
— Но мне пришлось подстрелить мужа Мэган! — гордо сообщила Оливия.
— Мы остановили тебя, чтобы только спросить про Мэган! А ты кинулась бежать! — обиженно заявил Фрэнк Смитт, рассматривая дом.
— Чтобы просто спросить, не надо было отбирать у меня карабин! — возмутилась Оливия. — И хватать за руки!
— Прости! Мы решили, что ты — парень! И думали, что поговорим по-свойски!
— По-свойски — это как?! — Оливия иронично глядела на прибывшего Сэма, которого Мэган и Рони бережно поддерживали под руки. Нога у него, и правда, распухла и была похожа на хорошее бревно.
— Надо все время прикладывать тряпку, смоченную уксусом, и утром от опухоли не останется следа! А если уксуса нет, то можно прикладывать свежие листья капусты или свеклы! У нас есть на огороде и то и другое! — добродушно посоветовала Оливия. — Так всегда делала бабушка, когда я в детстве набивала шишки и ссадины!
Вины за рану Сэма она совершенно не чувствовала. Она предупредила этих вонючих хорьков, что стреляет, как Робин Гуд, а они не поверили и пытались добраться до нее. Оливия и сейчас не верила тихому Фрэнку и ворчащему Сэму. Они пытались убедить всех, что были настроены мирно и просто искали Мэган. Похоже, что все, включая Мэган, готовы были им поверить. Оливию это обидело:
— Этот подонок Сэмми, дорогая миссис Лиззи, так оскорблял Мэган, а она уговаривает его, точно любящая матушка капризного ребенка, и твердит, что очень любит. А он продолжает поносить ее всякими бранными словами!.. Мне было очень жаль Рони, миссис Лиззи! Я видела, как он страдает! Он полюбил Мэган! А она променяла такого замечательного парня на коварного скунса, миссис Лиззи!.. Разве так можно?! — недоумевала и возмущалась Оливия.
— В жизни бывает еще и не такое, милая Оливия! — миссис Мартин замешивала в квашне тесто, а Оливия сидела на табуретке, рассказывая, что с ней приключилось. — Брак Сэма и Мэган освещен церковью и законом!
— Церковь, может, и благословила такой брак, миссис Лиззи, но сам Господь, Творец наш Милосердный, такой брак не может благословлять! Это кощунство, миссис Лиззи! Если какой-то пастор скажет мне, что это не так, то он и не священник вовсе!
— В тебе еще бьет через край детская наивность, Оливия! Но жизнь слишком сложна, чтобы раскладывать ее по полочкам!.. Я так рада, что ты вернулась, и представить нельзя! Не то Берни Дуглас сжил бы меня со свету, Оливия!
— Он бранился на вас, миссис Лиззи Мартин?!
— Еще как, детка!
— За что?!
— За то, что я отпустила тебя в Смоки-Хилл!
— Я уехала сама, по сути дела, просто поставив вас в известность, миссис Мартин! Вы так бы и сказали ему!
На кухню, мягко ступая, вошел Берни Дуглас:
— Все возмущаешься, Оливия? Своим поведением ты ставишь в тупик не только миссис Мартин.
— А кого еще, Берни Дуглас? — Оливия посмотрела в глаза опекуну своими честными синими глазищами.
— Похоже, ты готова к серьезному разговору, Оливия?
— Иди, переоденься, детка! — миссис Мартин с пониманием взглянула на Дугласа и подтолкнула Оливию в спину. — Иди, надень свое синее платье, малышка!
Оливия зашла в темную комнату. Нашарила на подоконнике спички. Затеплила огонь в лампе, надела стекло и поставила светильник на подзеркальник. В небольшом зеркале увидела свое отражение. Глаза испуганные, щеки бледные, впалые. Ярко-розовые, немного припухшие губы!.. Пальцы у Оливии отчего-то дрожали, когда она снимала платье с вешалки. Сбросив мужскую одежду, девушка надела тонкое белье и огладила себя со всех сторон. Надев платье, тихо выглянула из комнаты.
