Кэтрин Смит - В ночи

Ничего другого он не скажет, конечно. Сейчас он готов заявить что угодно, лишь бы заставить ее колебаться.

– Зачем она тебе? В обществе есть более впечатляющие драгоценности.

Свободную руку он запустил в волосы. Ему стало не по себе? Отлично.

– Она мне не нужна. Ее требует человек, на которого я работаю.

– Работаешь? – Как долго он этим занимался? Наверное, много лет. Если он может брать чужое так легко и не задумываясь, тогда он определенно не тот человек, о котором она мечтала.

Он кивнул.

– Это долгая история, которая имеет мало отношения к нынешней. Единственное, что важно, – я делал это не по своей воле. Ты должна мне поверить.

– Поверить? – Дыхание перехватило. – Почему я должна верить всему, что ты говоришь? Пока я убеждаюсь, что все, что сходит с твоих губ, – ложь.

Он выставил палец:

– Я никогда не лгал тебе, ни в чем важном.

Она посмотрела на него, открыв рот, и скорчилась от смеха.

– Ты считаешь это не важным?

– Я не обманываю тебя.

– Да ну? На кого ты работаешь?

Он зажал переносицу большим и указательным пальцами.

– Лучше тебе этого не знать.

Мойра подавила в себе остатки сочувствия к нему.

– Зачем ему нужна моя тиара?

– Он собирается продать ее кому-то еще.

– Кому? – Кому она была настолько нужна, что потребовалось отрядить человека, чтобы стащить ее? Вещь была красивая, но не стоила так дорого.

Той же рукой он вытер подбородок.

– Я не знаю.

Не знает, или такого человека просто не существует?

– Зачем она так нужна ему?

– Не имею представления.

– Почему тебя попросили украсть ее? – Если он опять скажет, что не знает, она запустит в него чем-нибудь.

– Мне приходилось работать на него. Поэтому ему известно, что я гожусь для такого дела.

Господи Боже, да ведь он похваляется перед ней! Или ей кажется? Он, разумеется, примитивный вор и мерзавец, но все-таки он мужчина, а они все любят кичиться своей доблестью и геройством.

Ее пальцы стиснули простыню.

– Что он предложил тебе взамен?

– Это важно? – безразлично осведомился он. Очень странно, конечно, важно.

– Да, очень. – Она должна знать, что он выручит за ущерб, который нанесет ей, в чем его выгода.

Чуть ли не надменно он вскинул подбородок. Как будто у него были все права так вести себя с ней. Она готова была ударить его.

– Он шантажировал меня. Он угрожал расправиться с теми, кто мне небезразличен. Это все, что тебе нужно знать.

Еще один поворот воображаемого ножа. Как все-таки мало она для него значит!

– Итак, ты не желаешь лгать мне и не говоришь всю правду.

Он был непоколебим, явно безразличный к ее обвинениям.

– Не собираюсь посвящать тебя в то, что может тебе повредить.

Очень смешно. Его даже не волнует, верит ли она, что он заботится так о ком-то. Особенно, после того как сказал, что ей известно все необходимое.

– Ничего из того, что ты станешь говорить, уже не ранит меня еще сильнее.

Наверное, не нужно было признаваться, как глубоко она страдает от его предательства. Но она ничего не могла с собой поделать. Она хотела, чтобы он знал это.

Когда он двинулся в ее сторону, его лицо отражало бурю эмоций. На миг она вдруг поверила, что он действительно не желал ей зла. Но всего минуту назад он был так холоден! Она совсем растерялась.

– Мойра, я согласился украсть тиару, потому что мне казалось, что нет другого выхода.

Мольба в его голосе пронзила ее до глубины души. Каким искусным лжецом он был!

– Ты уже достаточно наговорил.

– Но когда подоспел удобный случай забрать ее, до меня дошло, что выход на самом деле есть. И я предпочел положить ее назад.

Он говорил взволнованно и расстроено. Он действительно мучается, что она не хочет верить ему!

– Ты положил ее назад, потому что я застала тебя! Если я вздумаю обратиться к властям, не сомневаюсь, ты заявишь, что я обвиняю тебя в отместку за то, что ты отверг меня.

Ему хватило выдержки разыграть из себя оскорбленного.

– Ты на самом деле думаешь, что я могу поступить таким образом?

Господи, как она устала и как ей грустно! Оскорблена, растоптана. Иллюзии ее разбиты.

– Еще полчаса назад я не смогла бы поверить, что ты можешь обворовать меня. Сейчас я понимаю, что ты способен на все, что угодно.

– Мойра, пожалуйста.

Нет, она больше не будет его слушать. Она уже давала ему возможность объяснить все, но он не сказал ничего заслуживающего доверия и прощения.

– Я поверила в тебя, Уинтроп. Я вручила тебе свою тайну, ты стал первым мужчиной в моей жизни, потому что мне казалось – ты никогда не причинишь мне боли. Ты нанес мне удар, какого я еще ни от кого не получала. Мои родители могли бы поучиться у тебя.

Он понял оскорбительный смысл сказанного, она видела это по его лицу.

– Я вернул тиару в сейф, потому что не хотел обманывать тебя. Если бы ты не проснулась, ты бы не узнала никогда и ни о чем.

Ах да, конечно. Ей стоило бы не просыпаться, чтобы оставаться в сладком неведении о его двуличии. У нее тут же родилась мысль.

– Скажи, ты собирался оставаться до утра? У тебя хватило бы наглости посмотреть мне в глаза после кражи, или ты предпочел бы ускользнуть так же тихо, как появился?

Он опять запустил руку в волосы. Она вспомнила этот шелк его прядей, текущий по ее пальцам.

– В этом не было бы нужды, ведь я решил не брать ее.

– А что ты собирался, Уинтроп? До того как внезапно поменял решение?

Зачем ей нужно это знать? Неужели боли, которую она сейчас испытывает, недостаточно?

Он не склонил головы. По крайней мере, ему хватило смелости смотреть ей в лицо, надо отдать ему должное.

– Я собирался остаться до утра.

Негодяй. Он вознамерился заползти к ней в постель снова, остаться в ней, возможно, даже заняться любовью во второй раз, а потом холодно отправиться с тиарой прочь из ее дома.

– Ты для меня загадка, – прошептала она, глотая слезы. – Думала, что понимаю тебя, но это не так.

Он уже стоял возле кровати, пламя свечи освещало мельчайшие подробности его опрокинутого лица.

– Мойра, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо.

Он отличный актер. Если бы его предательство не превратило ее сердце в камень, она с легкостью поверила бы ему.

– Нет. Человек, которого я считала, что знаю, не смог бы так поступить без веских на то оснований.

– Я же сказал тебе причину. В опасности находится тот, кто мне небезразличен.

Да, он уже говорил это.

– Но ты не сказал мне, кто это. – Он сжал губы.

– И не скажу. Этому человеку не понравится, если тебе станет известно.

А как, интересно, этот невидимка узнает, если только Уинтроп не расскажет ему? Он не верит ей, что она может хранить секреты?