Эйна Ли - Дорога любви
Их прервал стук в дверь. Быстро натянув брюки, Томас поспешил в приемную и увидел женщину с искаженным от страха лицом. Она держала на руках ребенка лет десяти с безвольно болтающимися ручками и ножками – он был без сознания.
– Я миссис О’Трэди. Мой муж работает на железной дороге, и мы живем в палаточном городке. Прошу прощения, что потревожила вас в этот час, но мой сын очень болен. Вы должны мне помочь. Боюсь, что он умирает.
Томас взял мальчика из ее рук и осторожно положил на стол.
– Что с ним, миссис О’Трэди? – спросил он, берясь за стетоскоп.
– Доктор, у него была сильная лихорадка, и он жаловался на боль в боку.
– Приглядите за ним, пока я полностью оденусь, миссис О’Трэди. Я вернусь очень быстро.
– Хорошо, доктор. Да благословит вас Господь, – с надеждой произнесла женщина, стягивая с головы платок.
Томас вернулся в спальню и начал одеваться.
– Извини, Роури. Это очень срочно.
– Я слышала, – ответила она.
– Мы закончим наш разговор, когда я все сделаю.
– Меня здесь не будет, я собираюсь в «Округ Си». Думаю, мой отец нуждается во мне больше, чем ты. Кроме того, я там найду, чем заняться днем и… ночью.
– И когда ты вернешься?
– Не знаю.
Его глаза стали растерянными.
– Роури, у меня сейчас нет времени. Этот мальчик может умереть. Пожалуйста, подожди, и мы обсудим все, как только я закончу.
Она вдруг почувствовала к нему жалость и нежность. Ее глаза смягчились.
– Иди к нему, Томас. Ты его спасешь. Я знаю. – Несколько секунд его умоляющие глаза смотрели в ее, затем он повернулся и покинул комнату.
Пока Томас оперировал мальчика, удаляя ему аппендикс, Роури тихо выскользнула за дверь.
Глава 18
Кин не ошибся, решив, что Рафферти двинулся не на восток, а на запад. Именно в этом направлении вели следы копыт двух лошадей: одной тяжело нагруженной, другой – с более легким всадником. Он был уверен, что это следы лошадей Рафферти и Кэтлин.
В полдень, поднявшись на гору, он увидел вдалеке на равнине две еле различимые фигурки. Его отделяли от них два часа пути, но это при хорошей погоде, сейчас же на небе сгущались тучи, по-видимому, надвигалась буря.
Проскакав милю, Кин вдруг резко остановил лошадь – к следам двух лошадей добавились следы еще четырех. Судя по всему, у Рафферти и Кэтлин появились преследователи.
Еще через несколько миль Кин снова остановился – на земле виднелись конские «яблоки», и разведчик спешился, чтобы разглядеть их. В них не было сена, а это говорило о том, что лошади питались только травой. Сомнений больше не оставалось: за Рафферти и Кэтлин гнались индейцы.
Кин знал, что индейцы выслеживают добычу по следу не хуже его. Не медля ни секунды, он взлетел на Дюка и, пришпорив, перевел его в галоп.
Кэтлин натянула вожжи и, остановив лошадь, спешилась.
– Майкл, моя лошадь захромала. Наверное, с ней что-то случилось.
Майкл Рафферти со злостью развернул свою лошадь и недовольно прорычал:
– Что ты сказала?
– Моя лошадь хромает. – И она наклонилась, чтобы осмотреть колено лошади. Рафферти направился к ней.
– А ну, с дороги, – выкрикнул он, оттолкнув Кэтлин. После беглого осмотра он выпрямился. – Лошадь охромела.
– И как теперь быть, Майкл?
– Заткнись и не мешай мне думать.
– Может, приготовить кофе, раз мы задержались?
– Кофе? Ты что думаешь, я собираюсь торчать здесь, пока лошади не станет лучше? – прорычал он. – Ну-ка, дай посмотреть, что у тебя во вьюке. – И он стал энергично рыться в седельном вьюке ее лошади. Схватив несколько предметов, он впихнул их в свой седельный вьюк. – Не знаю, зачем я взял тебя с собой. Из-за тебя я еле тащусь. – Привязав к сиденью одеяла, он поднялся в седло.
Кэтлин устало отбросила волосы с лица. Дождевые капли заставили ее поднять голову.
– Ветер становится сильнее. Скоро начнется дождь.
– Мы найдем укрытие. – Поскольку Кэтлин не собиралась садиться на лошадь, он бросил ей: – Чего ты ждешь?
– А что будет с лошадью? Она хромая. Мы не можем ее оставить.
– У меня нет времени беспокоиться об этой чертовой лошади. Я не хочу даже тратить на нее пулю. – Рафферти не добавил, что если за ними началась погоня, то звук выстрела облегчит задачу преследователей. – Ты поедешь или нет? – крикнул он, поскольку она все еще продолжала колебаться.
Бросив полный жалости взгляд на охромевшую кобылу, Кэтлин взобралась позади Рафферти.
Они проехали еще милю, когда дорожная пыль стала покрываться мокрыми точками – начинался дождь. Рафферти двинулся к ближайшим деревьям.
– Там мы укроемся. Спустившись с лошади, он распорядился:
– Принеси хворосту, пока все не промокло. Я позабочусь о лошади.
Сухих веток вокруг оказалось множество, но Рафферти приказал Кэтлин разжечь маленький костер: он не хотел привлекать внимание.
Дожидаясь, пока вскипит вода, Кэтлин села перед огнем.
– Почему мы покинули Огден в такой спешке?
– У меня была серьезная стычка с Кейсментом, – буркнул Рафферти.
– Но это ведь не причина, чтобы не взять вещи и не купить еды.
– Ты учишь меня, что делать? – недовольно проворчал он. – Мы можем все это купить, когда приедем в город.
– А далеко до него? – спросила она. – И где мы сейчас находимся?
– Откуда я знаю? – раздраженно буркнул он. – Мы едем по дороге на запад. Тебе больше ничего и не нужно знать. Если тебе нечего есть, съешь свой язык и не задавай дурацких вопросов.
– А зачем ты украл лошадей? И что, если ты покалечил парня?
Он дал ей оплеуху.
– Заткнись. Иди спать. Как только дождь кончится, мы отправимся в путь.
Рафферти завернулся в одеяло и закрыл глаза. Кэтлин попыталась сделать то же, но сон не шел. Она вспомнила Кина Маккензи. Теперь они уже никогда не увидятся. От этой мысли глаза наполнились слезами, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться. Она никогда больше не увидит эту высокую фигуру, шагающую к ней, не заглянет в глубину его глаз, не услышит его хрипловатый голос. Но это, наверное, Божье наказание за то, что она привязалась к человеку, который не был ее мужем, убеждала она себя.
Так она и лежала, терзаясь сладкими воспоминаниями и слушая шум дождя и храп мужа. В конце концов она поняла, что все ее попытки уснуть бесполезны, и решила разыскать платок, которым можно будет укрыться от дождя, когда они поедут дальше.
Кэтлин подошла к лошади, распаковала седельный вьюк и вдруг увидела тяжелый саквояж, которого никогда прежде не видела. Она вынула саквояж и присела, чтобы рассмотреть его содержимое. Саквояж оказался доверху набит деньгами. Кэтлин не могла сдержать возгласа удивления:
