Селеста Брэдли - Самозванец
Далтон напрягся.
– Если у Ливерпула и есть навязчивая идея, то это безопасность Англии.
Саймон пожал плечами:
– Одержимость есть одержимость, пусть даже из самых благородных побуждений.
Далтон глотнул бренди, с трудом скрывая желание ткнуть Саймона носом в ковер. Хорошая была бы потасовка…
Потасовка! Что с ним происходит? Он снова мыслит, как Монти. Как мог этот выдуманный разбойник стать частью его самого?
Вошла Агата, села на подлокотник кресла Саймона.
– Клара принимает ванну и собирается перекусить. Будет спать как убитая. Бедняжка так измучена.
Далтон старался подавить в себе сочувствие к Кларе и желание защитить ее. Где же его безупречная логика, где бесстрастное суждение?
Он заставил себя сосредоточиться.
– В данный момент мне нужна информация. Для начала – кто приказал убить и почему. Здесь что-то не так, за всем этим стоит не просто месть оскорбленных аристократов художнику-карикатуристу.
В дверях появился Пирсон.
– Сэр Рейнз, прибыл мистер Каннингтон, желает встретиться с лордом Этериджем.
«Джеймс?» – встревожился Далтон.
– Нет, Пирсон, откажите ему.
Агата запротестовала:
– Зачем отказывать, если мы только что послали за ним? Он весь день тебя ищет.
Далтон встал.
– Проклятие, я не хотел, чтобы Джеймс оказался замешанным во все это!
– Неудивительно, – сухо произнес Джеймс, появившись в дверном проеме. – Ты никогда не хотел, чтобы я хоть как-то развлекся.
– Джеймс, это дело тебя не касается.
– Не могу возразить, поскольку понятия не имею, о чем речь. – Он протянул Далтону папку. – Я пришел, потому что у меня возникло предположение, с которым, как я считаю, тебе следует ознакомиться.
Саймон встрепенулся:
– Что за предположение?
– У меня есть основания полагать… – Джеймс выдержал эффектную паузу, – что сэр Торогуд является женщиной!
Далтон кивнул:
– Совершенно верно.
Джеймс с ошеломленным видом опустил руку.
– Ты знал? Как ты догадался?
– Он не догадался. – Саймон улыбнулся. – Он в этом убедился.
Агата похлопала Далтона по руке:
– Не принимай это близко к сердцу. Все мужчины несносны, когда дело касается женщин. – Она повернулась к Джеймсу: – Как ты об этом догадался, Джеми?
– Я несколько дней внимательно изучал эти рисунки, пытаясь понять, почему они уникальны. Они нравятся всем, богатым и бедным, мужчинам и женщинам. – Он подал папку Агате, которая развязала ее и разложила рисунки на столе. – А потом обратил внимание на одну поразившую меня вещь, которая отсутствует в рисунках Акерманна и других популярных карикатуристов.
Саймон подался вперед, чтобы посмотреть рисунки.
– И что же это, Джеймс?
– Детали. Точнее, детали, касающиеся моды. Автор рисунков разбирается в женских прическах, в женской обуви, в общем, в женской моде.
Агата взяла в руки рисунок с изображением четырех дам на пикнике на вершине горы из мусора, позади лениво несла свои воды, загрязненные нечистотами, Темза.
– А ведь он прав! Молодец, Джеми!
Далтон даже не пошевелился, по-прежнему не отрывая взгляда от пламени в камине.
– Да, очень сообразительный, – выпалил он. – Жаль только, что это не пришло тебе в голову пару дней назад.
Джеймс посмотрел на Агату и Саймона:
– Что это с ним?
Саймон прочистил горло.
– Далтон, ты бы ввел Джеймса в курс дела. Если «лжецы» сделали своей мишенью тебя, он, как твой заместитель, тоже находится на линии огня.
Джеймс прищурился:
– Мишенью?
Далтон отвернулся от камина и разжал кулаки.
– Прежде всего ты прав насчет Торогуда. Загадочный художник – это миссис Клара Симпсон.
– Маленькая вдовушка, которая докучала тебе? – Джеймс скривил рот. – Что ж, это объясняет ее назойливое внимание. Она изучала тебя, пытаясь вычислить, что ты задумал, верно?
– Видишь ли, Джеймс, дело обстоит немного сложнее.
– Хватит ходить вокруг да около. – Агата повернулась к Джеймсу. – Она также выдавала себя за служанку в доме Уодзуэрта. Когда Далтон это понял, было слишком поздно.
Джеймс состроил гримасу:
– Слишком поздно? Что ты… – Челюсть у него отвисла. – Ну и ну!
Далтон вздохнул:
– Спасибо, Агата. Дальше я сам. – Он потер затылок. – Она раскусила меня раньше и поэтому сбежала. Когда я добрался до нее, то же самое удалось сделать Керту. Он попытался уничтожить нас обоих.
– Ты убил Керта? – изумился Джеймс.
– Нет, я просто оставил его в бессознательном состоянии, что позволило нам выиграть время. Так что теперь, как ты понимаешь, я поставил себя по другую сторону огня. Ты вправе остаться в стороне от этого дела.
– Что дальше?
Далтон долго смотрел на Джеймса.
– Спасибо, Джеймс, – тихо произнес Далтон, повернулся и остановил взгляд на стопке рисунков. – Ответ находится где-то здесь. Должна быть связь между одним из этих рисунков и «Королевской четверкой». Кто-то отдал приказ на убийство, и я должен знать, кто и почему.
– Я тоже хотела бы это знать. – Тихий голос заставил всех обернуться. В дверях стояла Клара, на ней была ночная рубашка и халат. Волосы свободно ниспадали на плечи. У Далтона защипало пальцы от желания коснуться их.
Он нахмурился:
– Почему вы не отдыхаете?
Она пожала плечами:
– Ну, вы же знаете, как это бывает. Заговор, попытка убийства, спасение бегством. Разве уснешь? – Она улыбнулась Джеймсу: – Здравствуйте, мистер Каннингтон. Рада вас видеть.
– Я тоже рад, миссис Симпсон. – Джеймс посмотрел на нее оценивающим взглядом, потом перевел взгляд на Далтона. – И все же она мне нравится.
Далтон еще больше нахмурился. Он понимал, какой соблазнительной сейчас выглядит Клара. Недоставало еще, чтобы Джеймс ею увлекся.
– А ты ей не нравишься. – Он жестом пригласил Клару присесть. – Садитесь. Вам тоже не помешает послушать.
Она удивленно подняла брови, услышав его категоричный тон.
– Вы, как всегда, настоящий джентльмен. – Она села рядом с Агатой. – Итак, как же мы разберемся со всей этой путаницей?
Далтон решил, что ему нравится, как пламя свечей придает красноватый оттенок ее волосам. Раньше он этого не замечал. Она выглядела более мягкой, более теплой, только что поднявшейся с постели.
– Далтон? – Джеймс помахал рукой у него перед носом.
Проклятие!
Он отвлекся от своей цели. Далтон отвел глаза от Клары и сосредоточился на мерцании пламени.
Дистанция.
Контроль.
– Приказ убить – лишь симптом болезни. Все гораздо глубже и серьезнее, чем опасность, грозящая одной женщине, Если кто-то из «Королевской четверки» ведет нечестную игру, опасность грозит всему правительству. Возможно, и престолу.
