Амелия Грей - Капелька скандала
– Я размышлял о том, не нанять ли сыщика, чтобы тот выяснил, кто из высшего общества переживает в настоящее время денежные затруднения. – Чандлер снова окинул ее взглядом и предостерегающе улыбнулся. – Нет, я ни на минуту не поверю, что Эндрю – один из них, но понимаю, как может пригодиться сейчас такая информация.
Ее глаза глубокого янтарного цвета сверкнули из-под длинных темных ресниц. Она удовлетворенно улыбнулась.
– Я уверена, что мы найдем и кое-что еще, что поможет властям найти вора, – надо только хорошенько подумать. Иногда мне кажется, что во всем Лондоне только мы с вами уверены, что вор – человек, а не призрак.
Чандлер с подозрением покачал головой.
– То, что говорят о духе лорда Пинкуотера, нельзя воспринимать всерьез.
– Некоторые светские люди просто пытаются превратить все в игру.
– Я знаю.
– Кроме того, известно, что по крайней мере два клуба подумывают, не начать ли заключать пари насчет тех домов, где произойдет следующая кража.
– Как ни дико это звучит, однако это так.
– У меня есть одна мысль. Вам не приходило в голову, что вор может быть женщиной?
Чандлер улыбнулся и слегка поднял брови.
– Женщина? Вы шутите.
– Отнюдь нет, сэр. Не забывайте, что всего несколько дней назад вы очень хотели поверить, будто воровкой могу быть я.
– Нет, нет, мисс Блэр. Я думал, что вы можете быть сообщницей вора. Но это было еще до того, как я узнал, чем вы на самом деле занимаетесь и почему делаете записи.
Миллисент повертела в руке зонтик и сказала:
– Нужно все учитывать. Я сейчас подумала, что надо искать не только мужчин, которые нуждаются в деньгах, но также и дам.
– Интересная мысль, – согласился Чандлер.
– Вор должен быть достаточно высокого роста, чтобы дотянуться до тех вещей, которые были украдены, не вставая ни на какую подставку. Это заняло бы слишком много времени. Я могу сразу же назвать леди Линетт, виконтессу Хиткоут и миссис Хоникатт, все они подходящего роста. – Миллисент бросила на Чандлера взгляд. – Нет, я вовсе не думаю, что кто-то из них способен на такой поступок, как воровство.
– Однако вы более чем охотно возложили вину на моего друга, которого я знаю пятнадцать лет.
– Я вижу, вы не позволите мне забыть того, что сорвалось у меня с языка.
– Большие сложности были с тем, что сорвалось с пера.
– Но ведь еще не доказано, что лорд Дагдейл не может быть виновен.
– Я надеюсь, что это только дело времени, и это будет доказано, – уверенно сказал Чандлер.
– Похоже, вы намерены и дальше выражать свое недовольство?
– Почему же нет, если мне нравится, как ваши глаза каждый раз сверкают от негодования, когда я заговариваю об этом?
– Вам нравится приводить меня в замешательство, но я вам этого не позволю. День слишком хорош, и мне хорошо.
– Хм. Понимаю. Вы не позволили мне поцеловать вас несколько минут назад, хотя мне безумно этого хочется.
– Я разобралась в вас и ваших интригах.
– А я как раз собирался сообщить вам о своем новом плане.
Миллисент негромко рассмеялась.
– Лучше не надо. Вы и так уже слишком часто нарушали границы пристойности.
– Но мой план очень забавный.
– Больше вы меня так легко врасплох не застанете.
– Это похоже на вызов, а такую возможность не стоит упускать.
Миллисент серьезно посмотрела на него.
– Чандлер, я действительно хочу помочь вам отыскать ворона.
– Я знаю, что вы хотите, и благодарен вам за это. Вы уже помогли мне, высказав свои предположения. Я согласен, что вор может быть женщиной. Кстати, миссис Мур так же высока, как леди Хиткоут.
– Вы правы.
– Я попрошу Доултона разузнать тайком и о дамах, а не только о мужчинах.
– Нужно включить в список всех, кто может показаться подозрительным.
– Я попрошу его проверить имена всех присутствующих на тех приемах. Но одно меня беспокоит. Как могла бы дама вынести вещь из дома? Дамские сумочки очень малы, а накидки так облегают фигуру, что под них нельзя спрятать даже самый небольшой предмет – в отличие от мужского фрака, который может быть выкроен шире необходимого.
– Хм. Вы правы. Но поскольку мы только высказываем предположения, я думаю, что будь то женщина, она могла бы быстро открыть окно и положить вещь снаружи, а потом вернуться и взять ее.
– И если это был мужчина, он мог бы сделать так же. А еще украденную вещь можно передать сообщнику, чтобы вынести ее из дома так, чтобы никто не заметил его. – Чандлер остановился и улыбнулся. – Или ее.
– Давайте сегодня, когда будем в гостях, составим список мужчин и женщин, которые нам кажутся достаточно высокими, чтобы они могли оказаться под подозрением, а потом сличим наши записи.
Чандлер фыркнул:
– Ох уж эти ваши записи!
Они подошли к экипажу, и Миллисент повернулась к спутнику. Ему не хотелось ее отпускать. Ему хотелось и дальше чувствовать на своем локте ее руку. Когда он посмотрел ей в глаза, то понял, как он жаждет ее. Но понял Чандлер и то, что и он вызывает у нее не менее сильное желание.
– Вы понимаете, как мне хочется вас поцеловать?
Миллисент ответила на удивление спокойно:
– По-моему, вы сегодня уже говорили об этом. Дважды. Вам, Чандлер, за вашу жизнь хотелось поцеловать очень много молодых женщин.
Ее слова отрезвили его. Как объяснить ей, что она не просто одна из многих? Она особенная. Он не мог ей этого объяснить, поскольку и сам ничего не понимал.
– Кажется, мне трудно искупить свое прошлое.
Миллисент улыбнулась, и улыбка ее была абсолютно искренней.
– В этом нет необходимости. Я наслаждалась каждым вашим поцелуем, каждым прикосновением. И нам очень повезло, что нас не застигли, но теперь вашим эксцентричным поступкам нужно положить конец. Я должна беречь свою репутацию, чтобы вернуться домой, не запятнав себя скандалом. И больше не делайте глупостей, не бродите вокруг нашего дома, чтобы увидеть меня.
– Миллисент.
– Дайте мне договорить, это важно.
Чандлер кивнул.
– Мы с вами говорили на различные темы, иногда поддразнивая друг друга, и мне это ужасно понравилось. А теперь я настоятельно прошу вас больше не видеться со мной тайком. Дайте мне вернуться домой с такой же хорошей репутацией, с какой я приехала в Лондон.
Возразить на это было нечего. Чандлер не был готов предложить ей руку, так что оставалось отнестись с уважением к ее просьбе. Он не мог не признаться себе, что Миллисент дорога ему и он не хочет причинить вред ей или ее репутации.
– Если вы этого хотите, моя прекрасная леди, пусть будет так. Я стану видеть вас только в надлежащей обстановке.
Он усмехнулся коротко и весело. Интересно, поняла ли она, что веселость его поддельна? Он подал ей руку, чтобы помочь сесть в экипаж.
