Бренда Джойс - Темный огонь
– Ну что? Никакой радости, никаких пожеланий?
– Это из-за Николь, – медленно проговорил Линдлей. – Верно?
Ник удивленно глянул на него:
– Какого черта…
– Я недавно о ней узнал. Джейн взяла с меня обещание не говорить тебе. Мне очень жаль, Ник, но ей ничего не стоило обвести меня вокруг пальца, а уж если я дал слово – я вынужден был его держать.
– Ах ты сукин сын… – запинаясь, пробормотал потрясенный граф. – И ты даже не собирался сказать мне, что у меня есть дочь? Ты, дерьмовый друг?!
Линдлей потер ладонью лицо:
– Я надеялся убедить Джейн сказать тебе все.
Это облегчило боль в сердце графа, но горький осадок все же остался.
– Ты не должен на ней жениться, – сказал Линдлей. – Тебе не следует заходить так далеко. Она… она хочет выйти за тебя? – В его тоне послышался страх.
Графа охватила жгучая ревность, и он внезапно проникся острой неприязнью к своему другу.
– Я женюсь на ней. Николь – моя дочь, и она вырастет в моем доме. Что касается Джейн – нет, она не хочет выходить за меня, так что можешь расслабиться. Ей даже мысль об этом противна.
Линдлей и вправду расслабился, это было видно по его лицу.
– Но если она этого не хочет…
– Она моя подопечная. Я не дам ей возможности выбора. Линдлей ужаснулся:
– Ты не можешь жениться на ней против ее воли!
– Нет? – Ник рассмеялся. – Ну-ну, попробуй мне только помешать! – Он встал. – Скажи-ка мне, Линдлей… я что, женюсь на твоей любовнице? – И он скривил губы в пародии на улыбку.
Линдлей во все глаза уставился на него, потом наконец покачал головой:
– Нет. Нет.
Граф внезапно отвернулся. Впервые в жизни он не верил Линдлею. Он сомневался в друге, он был уверен, что тот лжет. Ему хотелось кому-нибудь врезать как следует. Может быть, ей…
Ведь она его не хотела.
И пока он ждал свою карету у дверей клуба, эта мысль полностью завладела его сознанием. Она не хочет его. Как и Патриция. Джейн презирает его. Как и Патриция, она сбежала от него. Как и Патриция, она мучила его. А он во второй раз вступал в брак с ненавидящей его женщиной.
Но на этот раз он не любил свою будущую жену. На этот раз он и сам ее презирал.
Глава 34
После венчания, на котором присутствовали лишь Молли и Линдлей, Николь и Чед, да еще гувернантка Рэндал, они поехали в дом на Тависток-сквер. Все вещи Джейн и Николь были заранее уложены и этим утром перевезены в дом графа. Поскольку Джейн принадлежала к англиканской церкви, священник не стал затягивать церемонию. Но Джейн настолько устала и отупела за прошедшую неделю, что даже не обратила внимания на это.
А теперь Джейн крепко держала Николь и стояла в холле верхнего этажа, в хозяйском крыле городского дома графа. Ее муж, ни разу не улыбнувшийся за этот день, но не проявивший и никаких признаков гнева, стоял рядом с ней, глубоко засунув руки в карманы. Джейн не обращала внимания на графа, хотя и чувствовала, что он смотрит на нее. Наконец она вошла в свою личную гостиную.
Гостиная была обставлена с ошеломляющей роскошью; впрочем, ничего другого Джейн и не ожидала. В комнате было две двери, кроме той, через которую вошла Джейн. Опасения Джейн возросли. Она быстро прошла по толстому персидскому ковру к одной из дверей и распахнула ее. За ней оказалась спальня, в которой главное место занимала огромная кровать под дамастовым балдахином. Окинув спальню быстрым внимательным взглядом, Джейн вернулась в гостиную, где неподвижно, как статуя, стоял ее муж. Джейн снова не обратила на него внимания, хотя ее сердце безжалостно колотилось; она пошла к другой двери, и отрыв ее, обнаружила отделанную мрамором ванную комнату с проточной водой. А где же спальня графа? Значит, он помнит об их уговоре?
– Ну, удовлетворена? – саркастически поинтересовался граф.
Она посмотрела ему в глаза:
– А где твои комнаты? Он насмешливо улыбнулся:
– О, ты уже передумала, Джейн? Она надменно задрала нос:
– Напротив! Я хочу быть уверенной, что дверь между нашими комнатами крепко заперта!
Серые глаза графа вспыхнули. Не говоря ни слова, он повернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Николь тут же заплакала.
– Тише, тише! – сказала Джейн, гладя волосы девочки. – Все в порядке. На тебя он не сердится. – Она уже сожалела о собственной грубости… ей хотелось бы иметь железное сердце, чтобы выстоять перед собственными чувствами.
В этот день Джейн обедала одна, ее муж куда-то ушел. А Джейн была слишком горда, чтобы спросить Томаса, куда отправился граф, и она сказала себе, что ее это ничуть не интересует.
Она встретилась с ним лишь вечером, после того как приняла ванну, собираясь вскоре отправиться в театр. Но ей нужно было выпить стакан молока, и она, прямо в халате, отправилась за ним. Она всегда нервничала перед спектаклем, но никогда ее нервы не были так напряжены, как в этот вечер. Она твердила себе, что это все из-за прошедшей недели… из-за того, что в театр «Критерион» каждый вечер приходило все меньше и меньше зрителей. Но пьеса шла всего шесть недель, и это был очень плохой знак. Лишь раз за прошедшую неделю зрительный зал был полон, почти полон. Роберт уже говорил, что, похоже, пьеса отжила свое.
Но Джейн еще не была готова к этому. Роль удавалась ей в последние дни как никогда. Хотя критики, казалось, не замечали этого – вообще-то, надо сказать, они едва упоминали о Джейн всю неделю, да если и говорили, то лишь затем, чтобы сравнить ее красоту с красотой матери. Хуже того, Джейн ведь не забывала о том соглашении, которое заключила с мужем: как только пьеса сойдет со сцены, она должна будет уехать в Драгмор на три месяца. А это ее пугало до полусмерти.
Они встретились на лестнице; Джейн поднималась наверх со стаканом молока в руке, граф спускался вниз. Сначала они просто уставились друг на друга. Потом он кивнул. Она тоже кивнула. Они прошли мимо друг друга, всячески стараясь избежать соприкосновения, без единого слова. Граф был в элегантном вечернем костюме. При встрече обоих охватила неловкость, они почувствовали напряжение. Джейн совсем не ощущала себя женой, хозяйкой дома… но и любовницей она себя не могла считать. Скорее она была нежеланной гостьей. Но она пыталась угадать – куда он идет… а главное – с кем?
В этот вечер она играла изумительно – увы, перед полупустым залом.
После спектакля Роберт утешал ее в гримерной.
– Джейн, ты чрезвычайно выросла как актриса! Я вижу, ты играешь все лучше и лучше!
– Тогда почему в театре нет публики?! – Джейн сгорбилась, сидя перед туалетным столом с большим зеркалом. Ей не хотелось возвращаться в дом графа. Ей хотелось в свой маленький домик на Глосестер-стрит.
