Бренда Джойс - Темный огонь
Она станет его законной женой. Будет заботиться о Чеде и Николь, о его доме, о нем самом. И… Джейн представила их вместе, в постели. Задрожав, она резко встала и пошла наверх, в свою спальню.
Граф сказал, что приедет завтра повидать Николь. Но до завтра еще слишком долго.
Джейн переоделась и поехала на Тависток-сквер. Она была так полна решимости, так погружена в собственные мысли, что даже не заметила улыбки Томаса, провожавшего ее в утреннюю гостиную, где она принялась ждать графа.
Джейн нервно шагала по комнате. Ее щеки пылали, сердце колотилось, в ушах стучало. Она сжала кулаки так, что пальцам стало больно. Когда дверь гостиной открылась, Джейн резко обернулась. Граф улыбался.
– Что, так хотелось увидеть меня, что не могла подождать до завтра?
– Хотелось? Не слишком, – холодно ответила она. Подойдя к двери, она резко захлопнула ее за спиной графа. Граф с интересом посмотрел на нее.
– Насколько я понимаю, мы поженимся, как бы я тому ни сопротивлялась, – сказала Джейн. – Верно?
– Верно. – Он продолжал внимательно смотреть на нее.
– Тогда мы должны обсудить условия брака. Граф поднял брови.
– Во-первых, – заговорила Джейн, – я продолжаю работать. Ты не вмешиваешься в мою карьеру. Это понятно?
– Да наплевать мне на твою карьеру, – беспечно произнес граф, но его взгляд был при этом тверже алмаза. – Мы будем жить в Лондоне, пока продолжается театральный сезон. Ну а остальное время будем проводить в Драгморе, и ты будешь делать все, что положено делать матери.
Джейн стиснула зубы.
– Ты обвиняешь меня в том, что я плохая мать?
– Я просто напоминаю, что Николь должна быть для тебя на первом месте.
– До сих пор я была неплохой матерью, несмотря на то, что много работаю!
– Невозможно быть неплохой матерью, много работая. – И граф язвительно улыбнулся.
Джейн поняла, что бьется головой о стену. И разозлилась.
– Довольно об этом! Я играю в театре, а потом на два месяца еду в Драгмор.
– На три.
– Два!
– Три. Не испытывай мою щедрость, Джейн.
– Да ты просто ублюдок! – злобно прошипела она. Он безразлично пожал плечами:
– Что дальше?
– У нас будут раздельные спальни.
Выражение лица Ника ничуть не изменилось. Граф был совершенно невозмутим.
– Сейчас это модно.
– Нет, ты не понял! Я не желаю видеть тебя в моей постели! Ты ко мне не прикоснешься!
Он вытаращил глаза.
Джейн улыбнулась, но ее улыбка отнюдь не была доброй.
– Это ведь твоя идея, не моя. И раз уж мы женимся только ради Николь. Ты можешь развлекаться где угодно и с кем угодно, но меня не трогай!
Граф развел руками. И тоже улыбнулся, криво и злобно:
– Ты полагаешь, я горю вожделением к тебе? И хотя у тебя есть ребенок, Джейн, но тебе всего лишь девятнадцать, и для меня ты не больше чем школьница.
Это задело Джейн. Она гордо вскинула голову:
– И ты вообще не будешь вмешиваться в мою личную жизнь!
Он сжал кулаки и шагнул вперед:
– А в чем состоит твоя личная жизнь, Джейн? Точнее, в ком? В Линдлее?
– Это не твое дело! – яростно выкрикнула она.
Он оглядел ее с таким отвращением, что Джейн поняла – он люто ненавидит ее. А потом он многозначительно скривил губы:
– Прелестно. Наслаждайся своими любовниками. Но я требую, чтобы ты вела себя осторожно. Я не хочу, чтобы о Николь говорили, что она – дочь шлюхи.
– Ты беспокоишься о Николь? – усмехнулась Джейн, стараясь не показать, как задели ее его слова. – Или о себе?
– Мне до тебя нет дела. – Он подошел к двери и остановился, – Есть еще предложения?
Джейн почувствовала, как к глазам подбираются слезы, но, собрав всю свою волю, прогнала их. Она не должна плакать сейчас, у него на виду.
– Нет.
– Отлично. – И он, шагая широко и громко, вышел из гостиной и направился к входной двери, крича, чтобы ему немедленно подали карету.
Джейн охватила дрожь. Она подошла к окну, посмотрела, как он садится в экипаж, и тут уже ничем не сдерживаемые слезы наполнили ее глаза. Ублюдок! Эгоистичный, грубый, совершенно бесчувственный ублюдок, он презирает ее! Но это лишь к лучшему. Если бы он ненавидел ее не так сильно, она бы, пожалуй, смягчилась и, может быть, снова полюбила бы его. Бог оградил ее от этого! Любить такого человека равносильно самоубийству. В его душе горит темный, мрачный огонь, и вряд ли ей удалось бы погасить это пламя.
Джейн отвернулась от окна, собираясь с силами. Ничего, она живучая. Она пережила его отказ почти два года назад, она и теперь все переживет.
Глава 33
Будет вполне естественно, думал Ник, если он сообщит своему лучшему другу о скорой женитьбе. Ник вошел в клуб на Сэйнт-Джеймс-стрит. Его не исключили из «Уайта» во время суда лишь благодаря твердой поддержке Линдлея и, как подозревал Ник, благодаря раздаваемым им щедрым взяткам. Комнаты клуба были отделаны темным деревом, на полу лежали темные ковры. Граф нашел Линдлея сидящим с двумя мужчинами, бароном и виконтом. Линдлей первым заметил графа.
– Шелтон! Присоединяйся к нам!
– Спасибо. – Граф рухнул в огромное кожаное кресло. В то же мгновение рядом возник официант в белой куртке, и Ник заказал свой обычный скотч.
В душе графа скопились горечь и гнев, и он слишком хорошо осознавал это. Чувства кипели и бурлили, словно лава в вулкане. Разговор с Джейн, его будущей женой, еще не изгладился из его памяти.
– Предлагаю тост, – сказал он, с улыбкой поднимая стакан. Трое мужчин последовали его примеру. – За прекрасную актрису, за лондонского Маленького Ангела – который скоро станет моей женой!
За его словами последовало молчание. Барон с виконтом переглянулись. Ник рассмеялся, представляя, с какой скоростью распространится по Лондону эта новость. Властелин Тьмы (убивший свою жену) женится на Маленьком Ангеле – на актрисе! На незаконнорожденной внучке Вестона!
А вскоре и существование Николь перестанет быть секретом. Да, скандал был неизбежен. Но графа это ничуть не заботило. Он не беспокоился о себе и, уж конечно, ничуть не беспокоился об этой сучке Джейн (Раздельные спальни, подумать только! Да он не прикоснулся бы к ней и десятифутовой удочкой!) Он тревожился только за Николь. Но к тому времени, когда она станет достаточно взрослой, чтобы что-то понять, все это уже будет забыто. Линдлей побледнел:
– Это что, шутка?
Граф осушил свой стакан и со стуком поставил его на стол.
– А в чем дело, Джон? Ты на что-то рассчитывал? Линдлей вытаращил глаза.
– Ну, старина, – сказал барон, пытаясь улыбнуться, – вот фокус так фокус!
– Да уж, – сухо откликнулся Ник. Он выслушал их сдержанные поздравления; только Линдлей промолчал. Наконец барон с виконтом удалились – без сомнения для того, чтобы поскорее поделиться со знакомыми сногсшибательной новостью. Ник посмотрел на друга:
