Кейт Эмерсон - Отказать королю
Пока я засовывала одежду в мешки и укладывала мешки в сундуки и лари, разговор вокруг меня не затихал. Мысли мои были в таком беспорядке, что я не сразу поняла, какие последствия будет иметь для меня ссылка королевы в Мур — теперь я не смогу посылать весточки принцессе Марии.
Когда я уезжала из Болье, мы договорились, что испанский врач королевы будет отправлять письма своей дочери — фрейлине принцессы, — содержащие в том числе и сообщения от меня. Я дважды встречалась с ним после того, как прибыла в Виндзор: один раз для того, чтобы передать ему письмо его дочери Марии, а другой раз для того, чтобы попросить снадобье от головной боли, которой у меня не было. В тот раз я мало что могла сообщить. Но что же мне делать теперь, если я узнаю что-то действительно важное? Как мне связаться с принцессой? Написать напрямую кому-нибудь из ее фрейлин я не могла. Это сразу вызвало бы подозрения и, что еще хуже, такое послание тут же перехватили бы.
Миновало чуть больше месяца моего пребывания на новом месте службы, куда я поступила отчасти для того, чтобы быть полезной своей истинной госпоже, и вот теперь оказалось, что все мои усилия напрасны.
Глава 32
В ноябре принцессу переселили из Ричмонда во дворец епископа Винчестерского, стоявший за стенами замка Франхэм, то есть удалили еще дальше от двора. Король и леди Анна заняли Йоркский дворец в Вестминстере, принадлежавший раньше кардиналу Вулси. Величественное здание из розового кирпича с живописными террасами, спускавшимися к реке, высилось на берегу Темзы как раз в том месте, где река поворачивает на восток к Лондону.
Вестминстер считается обособленным районом Лондона и соединяется с городом лодочной переправой и широкой улицей, именуемой Стрэндом, которая тянется параллельно реке. К югу от Йоркского дворца раскинулось Вестминстерское аббатство и когда-то стоял старый Вестминстерский дворец, большая часть которого была уничтожена пожаром в первые годы царствования короля Генриха. После пожара Палате общин Парламента приходилось заседать в доме капитула аббатства.
Перестройка Йоркского дворца началась года два назад и все еще не была закончена, но новое крыло для короля было готово. Он занял свои апартаменты, а леди Анна поселилась в бывших покоях кардинала, которые, вообще-то, предназначались для королевы. Теперь у нее были зал для ожидающих аудиенции, зал приемов, личные покои и опочивальня. Последняя выходила на галерею, откуда открывался великолепный вид на Темзу. Во все окна галереи было вставлено драгоценное прозрачное стекло, и мы любовались панорамой реки до самого Ламбета, а в хорошую погоду могли разглядеть даже шпили лондонских церквей.
Приближались рождественские праздники: на каждом из них леди Анна собиралась не просто присутствовать, но и занимать место королевы. Ей срочно понадобились новые туалеты, а значит, и услуги мастериц по шелку. Леди Анна вознамерилась обзавестись собственной мастерицей, о чем и было объявлено: желающие получить эту должность должны были в условленный день и час принести образцы своих изделий на галерею, где новая полновластная хозяйка Йоркского дворца могла бы их осмотреть и сравнить. Сердце мое учащенно билось, пока я тихонько пробиралась на галерею вслед за леди Анной, ее придворными дамами и фрейлинами. Строго говоря, меня на этот «праздник шелков» никто не приглашал, но я понадеялась, что останусь на нем незамеченной. Точнее, что мое присутствие заметит лишь один человек… если он, конечно, придет во дворец.
На призыв леди Анны откликнулись четыре мастерицы. Одной из них была миссис Пинкни, но даже если она и узнала меня в платье цветов леди Анны и в последнем ряду ее свиты, то не подала виду. Она разложила свой товар, как и три ее соперницы, и галерея наполнилась блеском драгоценных тканей. Леди Анна и ее дамы целиком погрузились в это море лент и кружев, а я, не найдя того, кого искала, собралась незаметно ускользнуть. Но в это самое мгновение за моей спиной раздался знакомый тихий голос:
— В конце галереи, прямо у входа в гардероб, есть полукруглое окно в нише. Жди меня там.
Когда я обернулась, Рейф Пинкни уже отошел от меня. Вот он поставил перед своей матерью очередную корзину с шелковыми лентами, а затем скромно отступил в тень: обнаженная голова почтительно опущена, шапка сжата в руке. Ни одна из дам леди Анны даже не посмотрела в его сторону!
«Как они могли пропустить такого красавца?» — с удивлением подумала я. Мы не виделись почти год, и за это время Рейф стал еще привлекательнее. Какие у него широкие плечи, какое выразительное лицо — с резкими мужественными чертами, которые не портила начавшая пробиваться бородка… На нашем последнем свидании год назад он меня поцеловал. Руки мои задрожали, когда я вспомнила, как он сжимал меня в объятиях…
Пока другие женщины перебирали тесьму, бахрому, сетки для волос, шнурки и пояса, я выскользнула из галереи и ступила в нишу под аркой окна. Мне показалось, что здесь могло свободно укрыться трое или четверо человек, и их не было бы видно с галереи. Но когда Рейф через мгновение оказался рядом, он заполнил собой все пространство без остатка, оставив место лишь для меня. Аромат сандала окутал меня с ног до головы.
Я опустилась на деревянную приоконную скамью, обитую кожей, ибо ноги мои вдруг перестали меня держать. Утратив дар речи, я ждала, что Рейф первым нарушит молчание. С галереи долетали смех и болтовня леди Анны и ее дам. Издалека доносился стук молотка. Король распорядился, чтобы его галерею в Эшере разобрали и перенесли в Йоркский дворец: она должна была соединить бывшие апартаменты кардинала с личными покоями его величества.
— Принцесса шлет свой привет, — прошептал Рейф.
Я готова была услышать все что угодно, но только не это.
— Великий Боже! — только и смогла вымолвить я.
— Ты сохранила преданность принцессе? Ваш договор с ней в силе? — настойчиво допытывался Рейф, склонившись надо мной так, словно хотел отгородить меня от всего остального мира.
Я подняла голову и смело встретила его взгляд:
— А кто ты такой, чтобы спрашивать?
Озорная улыбка озарила его лицо, а темные глаза утратили настороженное и подозрительное выражение.
— Узнаю твой колючий нрав, о Томасина! — весело воскликнул он, а затем, вновь обретая серьезность, предупредил: — Времени у нас мало, а мне столько надо тебе рассказать, поэтому слушай внимательно.
Он сел рядом, склонился ко мне и продолжил говорить очень тихим голосом:
— Запомни, какую мастерицу выберет леди Анна. Ты сможешь через нее посылать мне весточки.
