Карен Рэнни - Его единственная любовь
Она ничего не ответила, но продолжала ему улыбаться, смущенная этим внезапным заявлением.
– Потому что, – продолжил он, притягивая ее к себе и легко касаясь губами ее губ, – потому что в лунном свете ты кажешься еще прекраснее.
Она только вздохнула в ответ, и он был очарован этим вздохом.
Глава 20
– Ты был самым привлекательным человеком, которого я встретила в жизни, – сказала она, наконец, отстраняясь.
– А как же Маркус?
Как это ни странно, воспоминание о Маркусе уже потускнело, будто его образ не был крепко запечатлен в ее памяти. Но она все еще представляла себе в мыслях Фергуса, Джеймса и своих родителей так ясно, как если бы они стояли сейчас перед ней. И все же было не очень достойно говорить о Маркусе, когда он не мог ничего возразить и не мог защитить себя. Поэтому она предпочла промолчать.
– Где ты его встретила? – спросил он чуть позже.
– Он был другом Фергуса. – Ее забавляло его любопытство. Но ведь и она испытывала такое же любопытство к его прошлому.
Они шли рука об руку, пока не достигли пещеры, где она всегда находила пристанище. Лейтис улыбалась.
– Я часто приходила сюда и думала о тебе, – призналась она.
И это было правдой: после того как он ее поцеловал, она стала приходить в свое тайное убежище и часами смотрела отсюда на Гилмур. Смущение и восторг, которые она ощущала, были равны ее стыду. Она все еще помнила, как он изумился, когда она дала ему оплеуху. Она вернулась в Гилмур, чтобы извиниться перед ним, и узнала о трагедии.
– Это правда? – Он был искренне удивлен.
Их слова тонули в лесных шорохах, в свисте ветра, пробегавшего по листве, в потрескивании сучьев под ногами. Но даже лесные твари, привыкшие бесшумно двигаться ночью, были слышнее, чем ее признание. Пришло время открыть другую тайну.
– Твой поцелуй, по правде говоря, не был мне неприятен, – сказала она, глядя вверх, на вершины деревьев. В лунном свете они были похожи на стрелы, нацеленные в небо.
– Можно мне снова поцеловать тебя? – спросил он, и его губы изогнулись в улыбке. – Хочу проверить, правду ли ты говоришь.
Она, улыбаясь, подняла на него глаза.
– Разве ты уже этого не сделал?
– Чертовски боюсь ошибиться, – поддразнил он ее.
Он снова поцеловал ее, и несколько секунд спустя она отстранилась и слабым голосом пробормотала:
– Нет, твой поцелуй мне не противен.
Над их головами повис шар луны, придавая краям набегающих на нее облаков бледно-голубое сияние.
Она потянула его за руку куда-то вниз по склону.
– Куда ты меня тащишь? – В его голосе она различила смех.
– В свое тайное убежище, – призналась она.
. Он раздвинул кусты и последовал за ней в пещеру.
– Нам бы следовало захватить свечу, – он улыбнулся, – или фонарь.
– Чтобы лучше разглядеть, как мы изменились. – Она медленно повернулась к нему. – Ты, несомненно, сочтешь это место не слишком привлекательным и будешь разочарован.
– Хочешь сказать, что сравнение моих детских воспоминаний и сегодняшних ощущений будет не в пользу настоящего?
– Да, часто различие бывает чудовищным, – сказала она.
– Не в этом случае. – В темноте его руки обвились вокруг ее талии. Он стоял совсем близко и шептал ей на ухо: – Я помню все о тебе, Лейтис. От формы твоих ушей до манеры смеяться. И ничто не может меня разочаровать.
Она замерла при его словах. И дело было не в том, что он так чувствовал, а в том, что облек свои чувства в слова без колебаний.
Она больше не чувствовала уверенности в себе, как это было всю жизнь. Она стала подозрительной и недоверчивой в последнее время. Печальный опыт ее научил, что людей следует опасаться, а не доверять им.
Ее потери были так велики! Она не была уверена, что смогла бы пережить еще одну – потерять его. Лучше было бы держаться отчужденно, чем позволить себе упиваться его словами.
– А ты, Лейтис? Куда взрослому мужчине до мальчика, ты так считаешь?
Она ответила ему искренно, не в состоянии хитрить с Йеном.
– Мальчик меня очаровал, – сказала она нерешительно, – а мужчина пугает.
Он молчал, и следующие несколько минут оба чувствовали себя неловко.
Потом она положила руки ему на плечи и крепко сжала их.
Она хотела бы привлечь его к себе еще теснее, даже если бы оказалось, что ее слова его оттолкнули.
Его пальцы ерошили ее волосы, а ладони гладили ее щеки.
– Разве так трудно любить, Лейтис?
Она кивнула, и из ее глаз покатились слезы.
– Это легко, – сказал он ласково, продолжая гладить ее, и его руки спустились на ее плечи. – По крайней мере мне это нетрудно.
Она стояла молча и ждала.
– Все, что от тебя требуется, – это принять любовь, а не отталкивать. Я люблю тебя, Лейтис.
Она прижалась лбом к его груди. Она не могла дышать, и ее сердце оглушительно билось. Нужные слова об осмотрительности не приходили ей в голову, слова о том, что не следует тратить чувства так бездумно, так щедро, о том, что нельзя подставлять себя под удар, позволять себе быть такой уязвимой. Потому что она так же жаждала услышать от него слова любви, как и прижимать его к себе крепко-крепко.
– Когда я понял, что влюбился? – продолжал он. – Это произошло, когда в часовне ты настаивала на том, что должна меня защитить. Возможно, тогда? Или когда ты смеялась надо мной, потому что я не мог заставить ту женщину взять курицу? – В его голосе зазвенел смех. – Или много лет назад, когда ты подарила мне что-то от всего сердца, а я растоптал твой подарок?
– А ты подарил мне вереск, – сказала она тихо. В ее голосе дрожали слезы.
– Я подарил бы тебе целую страну, будь это в моих силах, – сказал он. – Все эти долгие годы я помнил о тебе и ждал нашей встречи.
Он замолчал, наклонился и поцеловал ее в губы, мокрые от слез.
– Лейтис! – пробормотал он, не отрываясь от ее губ.
И ее имя в его устах прозвучало как чудо и утешение. Обвив руками его шею, она поднялась на цыпочки, чтобы вернуть ему поцелуй, и, очарованная его нежностью, позволила ему продолжать целовать ее, пока их поцелуи не стали безумно страстными и горячими.
– Я и не знала, что поцелуи могут быть такими, – сказала она спустя какое-то время.
– И чем же мои поцелуи отличаются от других? – спросил он с необидной насмешкой, поддразнивая ее. Потом наклонился и снова легко коснулся губами ее губ. Это был поцелуй, нежный, как прикосновение крыльев бабочки.
– У меня в груди словно порхают птицы, – пробормотала Лейтис.
Он поцеловал ее еще крепче, ее губы раскрылись, и он почувствовал ее вздох.
– У меня такое ощущение, будто кровь закипела, – призналась она.
Она сознавала эгоистичность своего желания, но хотела, чтобы он ее любил. И в то же время понимала, что любовь – опасное чувство. Она знала, что любовь причиняет невидимые раны, рвет сердце на части, змеей обвивается вокруг беззащитного сердца и душит его печалью и горечью. Она не могла позволить себе снова испытать такое страдание. Любить для нее означало терять.
