Соня Мармен - Река надежды
В обществе женщин она отчаянно скучала. Она общалась с ними исключительно ради Пьера, для которого было важно, чтобы его жена пребывала в добрых отношениях с супругами богачей, дела которых он вел. При этом она терпеть не могла все это, ненавидела «высшее общество» за его претенциозность. Сегодня острее, чем когда-либо, Изабель чувствовала себя чужой в этом мире, который вдруг показался ей таким поверхностным, бессмысленным. Неужели все это – отражение ее жизни, ее собственная сущность?
– Что ж, если леди Джонстон предпочитает появляться в свете только в дурном расположении духа, тем лучше для нас! Жаль, что этого нельзя сказать о вертихвостке Каролине де Рувиль! – проговорила Франсуаза. – Ее уже успели прозвать пожирательницей мужей!
«Что ж, вашего она действительно успела надкусить! – подумала Изабель. – Или вы об этом еще не догадываетесь?» Однако для виду она изобразила удивление. Женщины в унисон вздохнули: одни – от зависти, другие – от досады. Но отказать мадемуазель де Рувиль в том, что она – настоящая красавица, не могли даже они.
– Говорят, она водит дружбу с господином де ла Корном!
– И еще со многими другими, дорогая моя Ариэль! На прошлой неделе я видела ее в экипаже мсье Крамаэ! А в другой раз она прогуливалась под ручку с мсье Колдуэлом! Говорят, он нечист на руку и вместе с Уильямом Грантом использовал государственные деньги в своих личных целях! Какой скандал! Этим англичанам уже мало жениться на наших девушках ради приданого и влияния в обществе, которое они приобретают вместе с деньгами! Они хотят пустить нас по миру и отнять у нас последнее – чувство собственного достоинства!
– Не только англичане хотят этого, дорогая! Эти неотесанные шотландцы пытаются забрать в свои руки всю морскую торговлю!
– А разве шотландцы – не англичане?
– Нет! Они – подданные Британии, но не англичане, – раздраженным тоном пояснила Изабель.
– Вот как? – Ариэль посмотрела на нее своими широко раскрытыми глазами – даже в дамском обществе она предпочитала играть роль наивной инженю. – Я и подумать не могла, что вы так сведущи в этом вопросе, дорогая!
Изабель не стала слушать дальше. Язвительные речи и хихиканье дам растворились в общем шуме зала. В другом его конце Пьер и Жак как раз присоединились к кружку, который собрала вокруг себя прекрасная мадемуазель де Рувиль. Она невольно поморщилась с досады. Неужели они оба тоже успели стать «интимными друзьями» этой «пожирательницы мужей»? Когда же Пьер поклонился юной прелестнице и коснулся ее руки, Изабель ощутила укол ревности. Дамы внезапно замолчали.
– А наш милейший Пьер тем временем завязывает новые деловые контакты! – саркастическим тоном заметила Франсуаза, нарушая молчание.
Задетая за живое, Изабель обернулась к даме и бросила ей в ответ отточенную реплику:
– По крайней мере я знаю, с кем сейчас мой супруг! А вам, Франсуаза, я бы посоветовала пойти прогуляться в сад. Погода отличная, луна светит ярко, так что вы прекрасно разглядите, с кем ваш супруг поддерживает «деловые контакты»!
Вежливо, но не без самодовольства улыбнувшись, Изабель встала и кивком попрощалась со своими собеседницами. Извинившись перед Сесиль, которая тут же сделала серьезное лицо, она направилась к Пьеру. Ей не хотелось, чтобы своим поведением он дал этой банде мегер новый повод для злословия.
В его кругу как раз обсуждалась тема войны, которую вели английские и французские торговцы посредством подачи разнообразных жалоб. Ее встретили восторженными возгласами, и Пьер поспешил убрать руку, которая все еще соприкасалась с запястьем Каролины. Бросив на мужа холодный взгляд, Изабель подошла к Жаку Гийо и Мари-Шарлотте Троттье Деривьер. Эта юная дама была беременна первенцем и даже не думала скрывать свое состояние, чем вызывала многочисленные нарекания со стороны представительниц высшего света.
Изабель считала ее самой приятной дамой из всех, с кем ей приходилось поддерживать отношения. Мари-Шарлотта была умна и проницательна, и в ее гостиной обсуждались темы, весьма далекие от обычных женских глупостей. Во время званых вечеров ее гости охотно говорили о политике и военных делах, то есть о том, что живо интересовало Изабель. Она разделяла вкусы Мари-Шарлотты, восхищалась ее любезностью, которая распространялась на всех и каждого, вне зависимости от занимаемого положения, – словом, искренне была к ней расположена и никогда не отказывалась от приглашения на чашку чая.
– Этот Уолкер – отъявленный интриган! – как раз в эту минуту воскликнула ее подруга. – Он родом из Бостона, протестант, ненавидит католиков. Так вот, он во всеуслышание заявляет, что его король сражался и восторжествовал в этой стране не для того, чтобы идолопоклонники получили места в парламенте! Он считает, что, если это случится, в стране станет править дьявол, ни больше ни меньше!
Упоминание об отвратительном Томасе Уолкере заставило Изабель поморщиться от отвращения. Она знала, что Пьер иногда с ним общается. Но если этот человек, недавно получивший должность верховного судьи по гражданским делам, так ненавидит канадцев, как об этом рассказывают, зачем Пьер терпит его в своем окружении? Супруг время от времени рассказывал ей о своих знакомых и деловых партнерах, но никогда – непосредственно о делах, которые вел. Изабель же, в свою очередь, не задавала лишних вопросов, но вот об Уолкере ей хотелось узнать побольше.
– Мюррей поставит его на место! – заявил Пьер и взял два бокала с токайским с подноса, с которым подошел к нему лакей в темно-красной ливрее.
Изабель натянуто улыбнулась, принимая у него бокал.
– Мюррей? – Жак Гийо нахмурился. – Боюсь, на это надежды мало. Английские коммерсанты осаждают его требованиями изгнать из страны всех коммерсантов-канадцев! Даже бывший губернатор Бартон и тот не признает авторитета Мюррея! Он полагается только на Гейджа, а тот сейчас – в американских колониях. Англичанам не по вкусу, что он по-прежнему признает Квебек французской колонией, а канадцев – отдельным народом. Им не нравится, что он осознает пагубность навязывания нам тоталитарной власти англичан, которая никому не пойдет на пользу, так же как и его попытки смягчить юридическую систему, чтобы мы могли по-прежнему применять «Coutume de Paris»[89].
– И его усилия тщетны! – воскликнула Мари-Шарлотта. – Нашим мужьям придется приносить присягу, как того требует «Test Act»[90], чтобы получить высокие посты в городской администрации!
– Забудьте о Cour du banc du roi[91], господа! – проговорил мсье Дэни Виже. – Если только ты не гугенот, да еще и говоришь по-французски, единственное, на что ты можешь рассчитывать, – это обратиться в La Cour des plaids-communs[92]. Лакеи, конюхи – вот в кого хотят превратить нас англичане! Так не может продолжаться!
