Джоанна Линдсей - Когда правит страсть
— О, это была всего лишь ссора любовников, — прошипела Надия. — Такое бывало и раньше, но мы всегда миримся, и на этот раз будет все по-прежнему.
— Что же тебя волнует?
— Я не волнуюсь.
Алана невесело хмыкнула:
— Говори что хочешь. Может, даже удастся убедить Кристофа, что вы двое всегда миритесь. Мне совершенно все равно. А теперь прости, мне хочется познакомиться с волками: перспектива, которую я нахожу куда более предпочтительной, чем слушать ту чушь, которую ты тут несешь.
Она прошла мимо Надии, почти надеясь, что та попытается ее задержать. Тогда Алана выскажет все, что о ней думает. Ее бесила ситуация. Оказаться между двумя любовниками! Все равно что между молотом и наковальней! Да так неожиданно. Но Кристоф, конечно, не признается, что использует ее, стараясь заставить любовницу ревновать! Поскольку Надия так быстро пришла к этому выводу, значит, он не впервые проделывает нечто подобное!
Обогнув дом, Алана пронзила Кристофа негодующим взглядом. Он стоял достаточно близко, чтобы уловить значение этого взгляда, поскольку возвращался назад, чтобы узнать, где она.
Широко улыбнувшись, он взял ее под руку и повел по тропинке.
— Заблудилась?
— Нет, твоя мать объяснила, куда идти.
— В таком случае...
— Ты должен как-нибудь укротить эту фурию. Она мне крайне неприятна.
— Надия снова говорила с тобой?
— Да, она должна была удостовериться, что я знаю о вашей скорой свадьбе.
— Она может говорить что угодно и надеяться на что угодно, но этому не бывать. Впрочем, тебя это не касается.
— Разве? А она, похоже, думает иначе, поскольку пыталась дать мне пощечину. Повезло, что я не сломала ее чертов нос!
Кристоф подавился смехом.
— Может, мне следует объяснить...
— Именно следует, — процедила она.
— Мы соседи, выросли вместе. Одно время она была лучшим моим другом. Но все закончилось очень давно, когда она стала той, какой ты видишь ее сегодня: злобной фурией, как сама ее назвала. Когда-то я подумывал жениться на ней, но тогда был совсем мальчишкой, а она еще не превратилась в ведьму.
Алана покраснела. Как она могла быть столь доверчивой?
— Так она не твоя любовница?
— Не была. И не будет. Кроме вражды, между нами ничего не осталось. Она постоянно требует, чтобы я на ней женился, и даже пытается обольстить. Но я слишком хорошо вижу все ее ловушки и не настолько глуп, чтобы в них попасться, иначе она немедленно помчится к отцу с воплями, что ее обесчестили. А теперь пойдем, и изгоним неприятный вкус во рту свеженькими волками.
Алане стало не по себе.
— Ты убил одного из любимцев отца?
Кристоф закатил глаза.
— Свежие — это волчата!
— О, волчата! — обрадовалась она.
Ни у Аланы, ни у ее подруг никогда не было домашних животных, тем более в городе, где условия для них были отнюдь не идеальными. Она считала, что жестоко держать собаку в четырех стенах, да еще почти весь день. Поэтому мгновенно открыла свое сердце четырем малышам, совершенно одинаковым, если не считать того, что трое были белыми, один — серым. Волчата весело играли костью в большом загоне без крыши, окруженном высокими каменными стенами. Поскольку снег все еще шел, Алана не сразу разглядела белую волчицу, сидевшую в углу. Из подобия пещеры вышла еще одна волчица, взяла зубами за шиворот малыша и потащила в логово. Хендрик прикрикнул на нее, и она уронила волчонка, но надолго это ее не остановило.
— Она собирается спрятать всех? — разочарованно спросила Алана. — Я так надеялась подержать их!
— Возможно, это не слишком хорошая мысль, — остерег Кристоф.
— Конечно, подержит, — с улыбкой заверил Хендрик. — Дайте мне несколько минут загнать взрослых волков в логово и закрыть решетку. Они меня терпят, потому что иногда я их кормлю.
— А взрослые волки не приручены?
— Они повинуются только Джеффри. Я не обладаю его терпением.
— И я тоже, — поддакнула Элла. — Иногда я разрешаю ему приносить домой одного из волчат. В этом возрасте они такие милые! Но как только начинают грызть мебель, возвращаются в стаю.
Хендрик довольно ловко справился с решеткой логова и открыл внешние ворота Алане. Несмотря на холод и валившийся с неба снег, она провела восхитительный час, играя с волчатами. Кристоф посоветовал ей не снимать перчаток и оказался прав. Маленькие острые зубки впивались в толстые перчатки и наверняка поранили бы ее пальцы. При этом они всего-навсего играли. Алана затеяла веселую потасовку, швыряя в них снежками. Они гонялись за каждым и рылись в снегу, пытаясь найти снежок, разваливавшийся от удара. Мать злобно рычала по другую сторону решетки, но Хендрик что-то долго, рассудительно ей объяснял, и она наконец легла, не отрывая золотистых глаз от Аланы.
Элла, заметив нежную улыбку, с которой Кристоф наблюдал за проделками Аланы, прошептала:
— Значит, она тебе нравится?
— А разве она может не нравиться? Она чарует меня.
— Значит, ты не просто ее эскорт?
— Не стоит давать волю фантазии, матушка. Кроме того, она не хочет оставаться в Лубинии. Подобно бабушке, она желает вернуться в Англию.
— Я осталась ради мужчины, — напомнила мать.
Кристоф обнял ее за плечи.
— А я так рад твоему решению, иначе меня просто не было бы здесь. Но есть и еще одна причина не давать воли материнским надеждам. Помимо того факта, что она не слишком доброго мнения обо мне...
— Но женщины тебя обожают! — возмутилась Элла. — Что ты такого сделал, чтобы восстановить ее против себя?
— Когда-нибудь объясню, если все еще захочешь знать, но не сейчас.
— Тут есть какая-то тайна, верно?
Кристоф серьезно кивнул.
— Возможно, мне придется убить человека, который ее вырастил. А она любит его как дочь.
Следя за дворцовыми воротами, Леонард узнал стражника, которого видел прошлой ночью на складе. Теперь этот человек шел в город. Прошлой ночью Леонард проследил за человеком в плаще с капюшоном, казавшимся главарем всей шайки, но тот отправился в гостиницу, а утром Леонард не заметил, как тот вышел. Незнакомец больше не вернулся в гостиницу. Но Леонард собирался сегодня снова проверить, и, может, ему повезет. А пока надеялся узнать что-нибудь интересное, проследив за стражником. Сегодня тот был в мундире и явно нервничал. Постоянно оглядывался, словно ожидал, что за ним погонится кто-то из дворца, и расслабился, только когда отошел достаточно далеко. Увидев, что стражник скользнул в лавку сапожника и перевернул табличку на «закрыто», Леонард привязал свою лошадь в нескольких лавках от этой и стал ждать. Через секунду сапожник вышел и, не заперев двери, удалился.
