Джоанна Линдсей - Зимние костры
Слетев по ступенькам вниз, она спряталась в тени и со всевозрастающей тревогой наблюдала за разворачивающимися событиями. Оба длинных стола были перевернуты, скамьи разбиты, большие кувшины с медовухой опрокинуты на пол вместе с остатками завтрака.
Бренна в отчаянии оглядела зал. Несколько мужчин, мертвых или без сознания, валялись на полу. Некоторые развлекались кулачным боем, остальные бились мечами или топорами. О небо! Как могла такая кровавая ссора произойти в столь ранний час? Господи, милостивый, где же Гаррик?!
Наконец ей удалось заметить Хьюга, сидевшего на скамейке у стены. Одной рукой он придерживал вспухшую челюсть, однако, по всей видимости, нашел в себе силы дружелюбно беседовать с кем-то, растянувшимся у его ног. Бренна опустила глаза и ахнула, увидев Гаррика!
Взгляд девушки был неотрывно прикован к кровавым пятнам, окрасившим его светло-коричневую тунику и штаны.
Бренну охватил такой страх, что, забыв обо всем, она бросилась к нему. Тот, лежа на полу, смеялся над какой-то шуткой брата, но, когда Бренна оказалась рядом и опустилась на колени, его смех замер. Гаррик в полном изумлении повернулся к ней, и яростное пламя в глазах заставило девушку отпрянуть и съежиться.
— Неужели у тебя совсем нет стыда, женщина? — резко бросил он, схватив и до боли сжимая ее руку. — Что все это значит?!
Бренна никак не могла взять в толк, о чем идет речь.
— Ты ранен!
— Нет, — проворчал Гаррик, — но даже если бы умирал, это еще не причина выставляться перед всеми этими мужчинами полуголой! Немедленно убирайся, прежде чем жажда крови не превратится в неудержимую похоть!
Девушка нервно огляделась и увидела, что многие прекратили драку и уставились на нее. Бренна и в самом деле представляла соблазнительную картину — незаплетенные волосы разметались по плечам, глубокий треугольный вырез почти обнажал груди.
— Я не подумала, Гаррик, — пробормотала она, покраснев. — Хотела только помочь тебе.
— Ты никогда не думаешь, госпожа, — жестко оборвал он, отталкивая ее. — А теперь, прочь из этого холла!
Бренна прикусила губу, чтобы остановить дрожь. Странный комок сжимал горло, не давая дышать, а в глазах стояли слезы. Она молнией метнулась из комнаты, прежде чем все успели заметить ее слезы, и тогда позор стал бы очевидным.
Нельзя, никак нельзя думать о прошлой ночи! Бренна вбежала в комнату для шитья и, с силой захлопнув дверь, упала на груду мехов, дав волю слезам. Но через несколько минут снова села, яростно растирая глаза.
— Я никогда не ревела, — прошептала она, — пока не встретила его! Но больше ни за что! Если Гаррик может унижать меня перед всеми, когда я бегу ему на помощь, дьявол пусть возьмет его! Больше я никогда не допущу ничего подобного!
Бренна порылась под грудой мехов и вытащила мешок, спрятанный здесь прошлой ночью. Не думала она, что украденные вещи так скоро понадобятся, но и не представляла, что Гаррик может быть столь бессердечным Она медленно оделась в красивый мужской костюм, с удовольствием ощущая кожей мягкость тонкого черного бархата, и почему-то раны, нанесенные ее гордости, словно начали затягиваться, уверенность в себе вернулась, и девушка вновь почувствовала, что может всего добиться.
Бренна сунула за пояс меч, положила в мешок несколько шкур и кожаные ремни, чтобы позже сделать леггинсы и нечто вроде рукавиц, затем она отправилась в комнату Гаррика и сняла с кровати одно из одеял.
Надев плащ, чтобы скрыть одежду, она бесшумно прошла к задней двери, но вдруг споткнулась о спящего Дога.
— Он и тебя выгнал из дома? — И, нагнувшись, Бренна потрепала мягкие собачьи уши. Животное лизнуло ей руку. — Ничего, старый дружище. Ты ведь уже гулял сегодня утром?
Бренна открыла дверь, но Дог выбежал за ней на мороз. Девушка уже научилась определять время дня по звездам. Странно называть это утром, когда небо совсем темное. Возможно, на юге Норвегии солнце и восходит совсем ненадолго, но здесь, на севере, оно едва показывалось в полдень за линией горизонта, окрашивая небо в темно-голубой цвет.
Бренна медленно приближалась к кухне, но Дог, очевидно, проголодавшись, ринулся прямо в открытую дверь. Увидев, что за столом никого нет, кроме Модьи, резавшей лук для супа, она осторожно ступила за порог.
— Есть у тебя половина каравая, который я могла бы взять с собой?
Модья удивленно подняла брови:
— Да, но куда это ты собралась? Работы невпроворот. В холле ужасный беспорядок, и все нужно прибрать.
Бренна услышала доносившиеся из холла взрывы хохота.
— Так они больше не дерутся? Из-за чего возникла ссора, не знаешь?
— Это Гаррик виноват. Джейни была там и слышала, как Байярд сказал что-то такое, что Гаррику пришлось не по вкусу. Хозяин ринулся на него, как дикий вепрь, и тут словно все с ума посходили — такое началось! Все повскакали с мест, и началось настоящее побоище.
— Значит, теперь Байярд и Гаррик — враги?
— Нет, помирились. Это была просто дружеская стычка.
— Дьявол, чем же Байярд ухитрился так разозлить Гаррика? Джейни тебе не сказала?
— Нет, — вздохнула Модья, приглаживая непокорные пряди, выбившиеся из прически.
— Тяжелая выдалась ночь? — сочувственно осведомилась Бренна.
— Да нет, все не так уж плохо, — усмехнулась женщина.
— А Джейни?
— Джейни повезло — на этот раз Перрин сразу увел ее, так что никто и опомниться не успел.
Бренна не могла понять Перрина. Гаррик его лучший друг, но Перрин все же боится спросить насчет Джейни, а ведь от этого зависит их счастье! Неужели Гаррик действительно так жесток, даже к друзьям?
— Ну что, Модья, дашь мне хлеба? Я просто с голоду умираю, но хочется сначала немного проехаться верхом, чтобы унять боль.
— Какую боль?
— Неужели не слышала, как грубо срамил меня Гаррик перед всеми своими приятелями?
— Он не постеснялся сделать такое? — воскликнула Модья.
— Видно, не постеснялся.
Модья, сочувственно поцокав языком, вынула из печи каравай и завернула в чистую тряпочку.
— Тогда поезжай, девушка.
— Если Гаррик спросит обо мне, не говори, как его слова меня ранили, просто объясни, что я ненадолго отправилась на прогулку и скоро вернусь.
— Как пожелаешь, Бренна. Но, по-моему, все-таки Гаррик должен знать, куда ты едешь.
Бренна, едва улыбнувшись, направилась к конюшне. Модья сделает, как ей велено, в этом можно не сомневаться. Гаррик посчитает, что раненая гордость не позволяет ей показаться в холле. Позднее, когда он сообразит, что Бренна сбежала, поймет, что всему виной его грубые слова.
Но дело было не только в этом. Девушке пришлось без обиняков признаться себе, что не может больше доверять собственным чувствам, особенно после прошлой ночи — слишком остро действовала на нее близость Гаррика. В его руках она превращалась в глину, из которой тот лепил все, что хотел. От его поцелуев ее сопротивление, ее воля таяли, словно лед, а этого невозможно вынести. Бренна привыкла управлять собой, своими эмоциями, но стоило Гаррику прикоснуться к ней, и она превращалась в куклу. Значит, нужно уйти от него… и как можно дальше… на край света.
