Джоанна Линдсей - Зимние костры
— Я не пьян, госпожа, — неожиданно серьезно заверил Гаррик, широко улыбаясь всеми ямочками. — И хочу тебя. Очень.
Неожиданно рассмеявшись, он обнял ее за талию, поднял и понес в свою комнату. Переступив порог, он поставил Бренну на ноги. Она, настороженно глядя на него, отступила к дивану, воспользовавшись тем, что Гаррик запирает двери. Он обернулся, но не сделал попытки подойти к девушке.
— Не выпьешь ли вина со мной? — вежливо осведомился он.
Бренна поколебалась, не в силах разгадать, что за новую ловушку готовит ей Гаррик. Откуда эта внезапная смена настроения? Она прекрасно помнит, как он говорил, что рабам запрещается пить вино.
— Согласна, — выговорила она наконец и свернулась клубочком на диване, пока Гаррик наполнял чаши из меха с вином. В комнате горела единственная свеча, отбрасывая на стены и пол тусклый дрожащий свет, но Бренна ясно видела лицо Гаррика. Он действительно не был пьяным, как сначала показалось Бренне, и уже переоделся в темно-зеленые штаны и мягкие сапоги, отороченные белым мехом. Белая шелковая туника была вышита по подолу и длинным рукавам золотой нитью. На груди висел золотой медальон с единственным большим изумрудом в центре, вместо серебряного с гравировкой, который он обычно носил. Сейчас Гаррик выглядел ослепительно, и Бренна неожиданно поняла, что не может отвести от него глаз.
Он принес ей чашу. Девушка сделала маленький глоток, наслаждаясь сладостно-горьковатым вкусом, и опустила чашу на колени, наблюдая, как Гаррик разводит огонь в очаге. Она почти забыла о холоде, забыла обо всем, кроме того, что они вместе, рядом и нет нужды снова ссориться.
Пламя разгорелось, и в комнате стало почти светло. Гаррик взял чашу и, присев на диван рядом с Бренной, сделал большой глоток.
Бренна невероятно нервничала, не понимая, что последует теперь, ожидая и боясь, чувствуя, как дрожат крепко стиснувшие чашу руки.
— Вино тебе не по вкусу?
Она встрепенулась, но тут же виновато взглянула на Гаррика:
— Нет… то есть прекрасное вино. Гаррик понимающе усмехнулся:
— Если собираешься отвлечь меня под предлогом, что не успела допить вино, ничего не поможет. Однако я не спешу, госпожа, времени у нас много. Когда чаша опустеет, налью еще.
Бренна последовала его совету и проглотила опьяняющий напиток, надеясь немного успокоиться. Но ничего не помогало, хотя вино согрело кровь и ударило в голову. Чувствуя, как перед глазами все плывет, Бренна прилегла.
— Гаррик, если ты умрешь, что случится со мной?
— Собираешься прикончить меня ударом в спину? — весело осведомился Гаррик.
— Нет, я всегда сражаюсь честно.
Гаррик, вздохнув, задумчиво опустил глаза в чашу.
— Поскольку у меня нет ни сыновей, ни жены, все отойдет отцу, к твоей радости, Бренна, — сухо заметил он.
Бренна понимала, что имеет в виду Гаррик, но не могла признаться, что знает норвежский язык.
— К моей радости? Но почему? Я ненавижу твоего отца еще больше, чем тебя.
— Но станешь ли ты по-прежнему ненавидеть человека, который даст тебе свободу? Таково его желание, — раздраженно бросил Гаррик. — Теперь он жалеет, что подарил тебя мне.
Бренна вновь налила себе вина и, выпив его одним глотком, серьезно взглянула на Гаррика.
— Тогда верни меня ему или продай. Гаррик поднял с ее плеча непокорный черный локон и стал медленно накручивать его на палец.
— А что ты сделаешь для меня за это, милая Бренна, если я соглашусь?
Бренна в изумлении уставилась на него. Какова цена свободы?
— Все что угодно, — выдохнула она.
— И даже согласишься отдаться по доброй воле?
— Даже это, — не колеблясь, ответила девушка.
Гаррик отставил чашу и притянул Бренну к себе на колени, придерживая одной рукой за плечи, и, улыбнувшись, зарылся лицом в ложбинку на шее. Губы его обжигали, словно раскаленным клеймом, и девушка тихо застонала, пока ее рот не опалил жаркий, требовательный поцелуй, поцелуй, лишивший разума.
Уронив на пол чашу, Бренна притянула голову Гаррика к своей. Она окончательно потеряла рассудок и уже не думала больше о свободе, зная только одно: она хочет его всем своим существом.
Бренна лишь тихо запротестовала, когда Гаррик отодвинулся и встал, но тут же улыбнулась, увидев, что он начал лихорадочно срывать с себя одежду. Девушка потянулась, лениво, чувственно, удовлетворенно, прежде чем последовать его примеру. Встав, она пьяно пошатнулась, хихикнув:
— Видно я слишком много выпила твоего драгоценного вина.
Гаррик, ничего не ответив, лишь усмехнулся и помог Бренне снять сорочку, а потом, подхватив на руки, понес к постели. Осторожно положив ее на мягкие меха, он лег рядом, и Бренна почувствовала поразительно нежное прикосновение для столь сильных мужских рук.
Его пальцы властно скользили по возбужденным соскам, животу, бедрам, вызывая непривычные восхитительные ощущения, — Ты можешь быть сладкой, как мед, если захочешь, — хрипловато прошептал Гаррик, вновь припав к ней губами.
— И ты тоже, — пробормотала она в ответ, запутавшись пальцами в его белокурых волнистых волосах.
— Моя кельтская красавица, — простонал он, проводя ладонью по ее гладкому животу.
Бренна сразу ослабела, хотя и пыталась сопротивляться. Острые ногти впились в его плечи, но Гаррик стоически вынес боль и, вместо того чтобы стиснуть ее руки, поцеловал, безумным, опьяняющим поцелуем, словно океанской волной унесшим остатки ее воли.
Во всем мире остался лишь Гаррик, его томительные поцелуи, ненасытные ласки, тяжесть горячего тела.
Она, не переставая, повторяла его имя, пока он врывался в нее вновь и вновь, прижимая к себе, словно желая слиться навеки. Бренна исступленно целовала его горло, щеки, губы. Потом весь мир сосредоточился в лоне. Бренну подхватило и понесло куда-то ввысь, туда, где не существовало ничего, кроме ослепительного наслаждения.
Опьяненная вином и насытившаяся ласками, Бренна мгновенно заснула и даже не шевельнулась, когда Гаррик осторожно отодвинулся, чтобы достать одеяло. Укрыв ее и себя, он повернулся на живот и, приподнявшись на локтях, задумчиво, с необычайной нежностью смотрел в прекрасное спокойное лицо. Наконец он властно обнял Бренну и тоже погрузился в сон.
Глава 25
Из глубин сна Бренну вывел дикий шум. Увидев, что Гаррика в комнате нет, девушка спрыгнула с кровати, схватила первую попавшуюся под руку вещь — шелковую тунику Гаррика и, надев на ходу, бросилась из комнаты. Туника едва доходила ей до колен, но Бренна была слишком обеспокоенна, чтобы думать об этом.
Слетев по ступенькам вниз, она спряталась в тени и со всевозрастающей тревогой наблюдала за разворачивающимися событиями. Оба длинных стола были перевернуты, скамьи разбиты, большие кувшины с медовухой опрокинуты на пол вместе с остатками завтрака.
