Ханна Хауэлл - Волшебство любви
– А вот я не уверена, что смогу, – пробормотала Избел, глядя в свой уже почти пустой кубок. – Ведь теперь мне придется вынести второе прощание…
– Нет, не придется. Потому что я не стану с тобой прощаться.
Избел затаила дыхание, но глаз не подняла; она боялась взглянуть на любимого, боялась, что ослышалась. Когда же он осторожно приподнял ее подбородок, стараясь заглянуть ей в глаза, она едва не воспротивилась – даже сейчас не могла смотреть на него, ибо боялась, что он увидит в ее глазах надежду и любовь или же – что еще хуже – вообще ничего не заметит.
– Взгляни на меня, Избел, – сказал Кеннет, и она, медленно подняв глаза, почувствовала, как у нее перехватило горло.
Он смотрел на нее с необычайной нежностью, чего прежде никогда не делал, и она, хотя и пыталась не очень-то надеяться, все же едва дышала от предвкушения…
– Собираешься остаться еще ненадолго? – спросила она, мысленно проклиная дрожь в голосе, выдавшую ее смятение.
– Ты хочешь, чтобы я остался? – Впервые со времен зеленой юности Кеннет испытывал неуверенность. На лице Избел не было выражения, дававшего ему надежду, но он подозревал, что в таких вещах легко обмануться. И теперь он знал, что должен делать. Знал, чего хотел и в чем нуждался.
– Ты ведь не любишь магию и не любишь Бандал, потому что здесь…
– Избел, сладкая моя фея-переросток, ты не ответила на мой вопрос. Так ты хочешь, чтобы я остался?
– Только если этого захочешь ты.
Он радостно рассмеялся, вновь обретая уверенность в себе. Тот факт, что Избел не могла ответить ни «да», ни «нет», означал лишь одно: она испытывала точно такую же неуверенность, что и он. Она так же боялась открыть свое сердце – из страха, что он не ответит на ее любовь. Но кто-то из них должен был высказаться первым, и Кеннет понял, что этим первым придется стать ему – уже хотя бы потому, что он чуть не покинул ее. Но хватит ли у него храбрости?
– Чувствую себя так, словно мы танцуем какой-то странный танец, – пробормотал он со вздохом. – Когда я впервые услышал твой зов… Ох, боюсь, мои мысли тогда были недобрыми. В какой-то момент мне показалось, что это такой трюк – чтобы заставить меня вернуться.
– Я бы никогда так не сделала. Да и что бы это изменило? Ты наверняка узнал бы об обмане и снова уехал.
– Но я тут же понял, что ошибся. И почувствовал твой страх, который стал и моим страхом. Более того, я понял, что должен добраться до тебя как можно быстрее, чтобы успеть отвести угрозу и покончить с твоими страхами. Эта потребность была так сильна, что казалась безумием.
– Благодарю тебя, но теперь-то я в безопасности. Защита Бандала вернулась, и не думаю, что они снова затеют нечто подобное… кем бы они ни были. Полагаю, это феи.
– Избел, я знаю, что ты в безопасности и защищена лучше, чем король. Я вовсе не это пытаюсь сказать. Видишь ли, то, что я почувствовал, когда ты была в опасности… В общем, я понял, что все равно не смогу уйти от тебя. И не уверен, что смогу уйти от магии, которая тебя окружает.
Ее сердце гулко забилось, и она прошептала:
– Хочешь сказать, что решил остаться со мной? Что вынесешь и духов, и все остальное?..
– Да, я хочу остаться. Мне это нужно. – Он улыбнулся, когда она прильнула к нему. Он умирал от желания услышать слова любви, но ее чувств пока что было достаточно. – Я понял это, когда выехал из ворот Бандала.
– Но продолжал скакать? – Она прижалась к его широкой груди, наслаждаясь мерным стуком сердца.
– Да, продолжал. Я очень хорошо умею обманывать себя. Сказал, что должен уехать, – и решительно отрицал все, что твердили мне сердце и ум. Когда же я почувствовал опасность, которой ты подвергалась, то понял, как был глуп, обманывая себя.
Тут он поцеловал ее в губы, и она с радостью ответила на поцелуй. И она не стала сопротивляться, когда Кеннет осторожно уложил ее на постель, – правда, была поражена той быстротой, с которой он разделся и раздел ее. Их любовь была исступленной, страстной и пылкой, и она наслаждалась каждым мгновением – несмотря на боль, причиняемую синяками.
А потом они долго лежали, слившись в объятиях, лежали без движения. Когда же Кеннет наконец разжал руки, Изабел едва не заплакала – ей хотелось, чтобы он постоянно был рядом; она боялась, что он снова передумает.
– Ах, милая… – сказал он, ложась на спину и притягивая ее к себе. – Такая страсть бывает только раз в жизни. Поверить не могу, что был таким дураком, что попытался оставить все это…
– Уверен, что хочешь отказаться от всего остального? – спросила Избел.
– Теперь – да, теперь уже уверен.
Она попыталась что-то сказать, но он прервал ее коротким поцелуем и тут же вновь заговорил:
– У меня нет никаких предубеждений, хотя я знаю, что лишь очень немногие люди способны выносить магию. И даже ты часто страдала от одиночества, к которому тебя принуждает жизнь в Бандале. Но я уверен, что о своем выборе не пожалею. Ведь у меня будешь ты и дети, которыми нас благословит Господь. К тому же здесь мы с тобой не одни. Пусть даже остальные – создания теней и духи.
– Молюсь, чтобы ты знал, что делаешь, понимал, что оставляешь. Но если ты снова уедешь… Я этого не вынесу.
– Почему?
Слова застряли у Избел в горле. Несколько секунд она молча смотрела на возлюбленного. Потом решила, что настала ее очередь быть честной и обнажить душу. Правда, Кеннет еще не говорил о любви, но был прям и искренен. И собирался остаться.
– Потому что я люблю тебя, – прошептала она и взвизгнула от изумления и легкой боли, когда он крепко ее обнял.
– Прости, – пробормотал он, сообразив, что слишком уж сильно ее сжимает. – Теперь я уверен, что мы выживем. Как бы далеко от остального мира ни оказались. Потому что наши чувства придают силы.
– Наши чувства? – Избел затрепетала и приподнялась на локтях, чтобы лучше его видеть. Неужели Кеннет действительно ее любит? Но если так, то мог бы сказать об этом прямо. Почему он выражал свои мысли так туманно и уклончиво?
– Почему ты смотришь на меня так пристально? – спросил Кеннет.
– Ты вырвал у меня слова любви, храбрый рыцарь, но я ничего не услышала от тебя.
– Но я сказал тебе, что испытываю сейчас.
– Да, сказал. И это немного раздражает. Ты говорил о том, что останешься, о том, что нуждаешься во мне, что хочешь меня. И даже о том, как прекрасна наша страсть. Но ничего не сказал о том, что именно чувствуешь сейчас.
– Ах, милая, я люблю тебя всем сердцем и душой.
Избел вскрикнула от радости и опустилась на кровать, едва сдерживая слезы. «Кеннет, возможно, не поймет, что женщина способна плакать от счастья», – промелькнуло у нее.
– Теперь я уверена, что мы прекрасно уживемся… – Она всхлипнула.
