Креольская принцесса - Уайт Бет
Вместо этого ей необходимо вернуться в форт в течение часа. В противном случае капрал Тулли будет ее искать. Или, что еще хуже, отправит Нила, чтобы он ее нашел и сопроводил. Тогда у нее вообще не останется времени побыть наедине с собой. Он неодобрительно посмотрит на нее, потому что уважаемые женщины не ходят с непокрытой головой, и предложит прогуляться до рынка, прокатиться по дороге или сделать еще что-нибудь такое же бессмысленное. Ей придется придумать повод отказаться, хотя все знали, что кирпичные стены форта стали для нее тюрьмой.
Как всегда говорила Лиз, Нил – хороший, но слишком осторожный человек. Теперь, когда Лиз показала, что не верна Британии, навсегда покинув город с испанцем, Нил, казалось, перенес свою собачью преданность на Дейзи. Возможно, ему было жалко ее. Он знал, как, скорее всего, и весь город, что она с детства сохла по Симону Ланье. Он знал, что Симон уехал, и ему хотелось угодить отцу Дейзи. Ничего удивительного нет в том, что молодой прапорщик ухаживает за дочкой командира.
И если бы она была хорошей, послушной дочерью, то ответила бы на его внимание если не с энтузиазмом, то хотя бы с благодарностью. Нил был добрым и работящим, молодым и сильным. Из него получится хороший отец…
Внезапно она подняла руку и швырнула шляпу, которая полетела над водой, словно соломенная чайка. Она упала в воду и быстро утонула.
– Нет, – громко сказала она, затем прокричала: – Нет!
Она скомкала платок и тоже швырнула в воду. Несколько мгновений он продержался на поверхности, а потом быстро ушел под воду.
Дейзи топнула ножкой. Она не была послушной дочерью. Она любила отца, и ее долгом было выполнять его приказы, но Симона она любила сильнее. И он попросил ее подождать.
Значит, она будет ждать. Но не пассивно, словно голубка в клетке. Говорят, что ястребы выбирают себе вторую половину на всю жизнь, потому она тоже будет ястребом, бороздящим небо в поисках Божьей воли. Она верила, что рождена с неотъемлемым правом на свободу и счастье, как было написано в Декларации независимости. Не было гарантии, что ей еще когда-нибудь суждено увидеть Симона, не говоря уже о том, чтобы выйти за него замуж. Но это не означало, что она должна была соглашаться на его замену.
Она собиралась найти способ отыскать его, спросить, нужна ли ему, чтобы раз и навсегда выяснить это для себя. Если он ее не захочет, то Господь даст знак, что делать дальше.
Но сначала она собиралась прогуляться. С непокрытой головой.
Новый Орлеан
8 октября 1778 года
Приближалась война. Между тем жизнь Лиз и Скарлет в Новом Орлеане была спокойной. Лето прошло без происшествий. Лиз переехала к Гонсалесам и помогала с подготовкой к родам Скарлет. Четвертого июля они отпраздновали освобождение Скарлет из рабства, потом спустя всего неделю родился ребенок – маленький мальчик, которого назвали в честь губернатора Бернардо.
В августе и сентябре Лиз проводила большую часть времени в поместье губернатора, узнавая, что ей придется делать во время приближавшегося осеннего сезона балов и приемов, а также рассказывая все, что она знала о Мобиле и форте Шарлотт. Она понимала всю ответственность, которую несла. Ведь от точности данных, которые она передавала испанцам, зависел результат борьбы американцев за независимость. Она была одновременно воодушевлена и напугана.
У нее появилась привычка вставать каждое утро с рассветом и проводить целый час в молитве, стоя на коленях возле кровати в гостевой комнате, которую ей выделили. В соседней комнате жила София. Она молилась за то, чтобы Рафаэль и Симон не пострадали. Она молилась за то, чтобы у Дейзи, а также у ее отца все было хорошо. Она просила Бога приглядывать за ее дедом, Жюстин и детьми. Также она просила для себя мудрости. После этого она открывала бабушкину Библию и немного читала, находя помощь и ободрение в этой книге, как и обещала бабушка.
После этого она встречалась с Софией и ее матерью за завтраком. Почти каждый день к этому времени полковник Гонсалес уже уходил по своим делам, оставляя женщин обсуждать наряды и ребенка Скарлет, который, ко всеобщему удовольствию, был очень славным, по ночам почти не кричал и не плакал. По сравнению с Рафаэлем в детстве Бернардо был просто ангелом. Лиз очень нравились истории о Рафаэле, которые ей рассказывала его мать. София то возмущалась, то смеялась, слушая о проделках брата.
Казалось, мать и сестра Рафаэля приняли как само собой разумеющееся, что Лиз станет членом их семьи. Сначала Лиз стеснялась, когда речь заходила о помолвке, но, замечая их удивленные взгляды, в конце концов призналась, что они с Рафаэлем любят друг друга.
Она надеялась, что он скоро вернется и объяснит своей родне, что они сделали вид, что собираются пожениться, чтобы забрать Лиз из Мобила. Если бы она осталась, ее бы обвинили в государственной измене.
В это сырое хмурое утро в середине октября Лиз сидела вместе с Софией у фонтана во дворе дома Гонсалесов. София пыталась говорить по-французски, и ее сильный акцент очень смешил Лиз.
– Я думаю, придется признать поражение, – вздохнула София, в очередной раз попытавшись правильно произнести слово «respondez»[38]. – Все равно я никогда не попаду в Париж. Папа говорит, что это город для бродяг и художников, что, в его понимании, одно и то же. – Она склонила голову набок. – Лиз, кто-нибудь когда-нибудь писал твой портрет?
– Мой? – Лиз рассмеялась. – София, ты забываешь, что мой отец рыбак. Кто захочет писать мой портрет?
– Может, Рафаэль однажды займется этим. Он любит музыку и искусство.
Лиз пристально посмотрела на девушку:
– Я знала, что он поет и играет на гитаре. Он умеет рисовать?
– О да! По крайней мере раньше умел. Пока папа не выбросил его картины. Папа сказал, что это пустая трата времени и денег и что он должен идти служить на флот, как Кристиан и Данило.
Лиз не знала, что сказать. Ее отец часто вел себя бездумно и агрессивно, но он никогда не поступил бы так жестоко с тем, что создал его ребенок.
К счастью, в этот момент в воротах показался слуга Гонсалесов. Он приблизился, держа в руках поднос, на котором лежало письмо. Поклонившись, он протянул поднос.
– Мисс София, я решил, что вы захотите взглянуть на это безотлагательно. Это письмо от жены губернатора.
– Да? О, как мило! Спасибо, Мануэль. – София быстро вскрыла печать на письме и начала читать. Спустя несколько секунд она удивленно посмотрела на Лиз. – Мадам Гальвес пригласила нас на бал, который будет через неделю. Лиз! Это ужасно!
Лиз рассмеялась:
– Почему приглашение на бал в поместье губернатора так ужасно?
– Как почему?! Потому что остается мало времени, чтобы пошить новое платье! Что же нам делать?
Лиз закатила глаза:
– Как непредусмотрительно с ее стороны, что бал назначен на столь близкую дату. Так ты не успеешь добавить еще одно платье к гардеробу, который мог бы обеспечить одеждой половину Луизианы.
– Лиз! Это серьезно! Перестань шутить!
– Хорошо. Но у меня, кажется, есть решение. Скарлет умело управляется с иголкой, ты же знаешь. Попроси ее распороть два-три твоих старых платья и переделать их в новое.
София прищурилась:
– Это может сработать. Честно говоря, идея мне нравится! Надо попросить ее начать немедленно. А ты поиграешь с милым маленьким Бернардо, пока Скарлет будет работать над платьем. – Она вскочила на ноги и схватила Лиз за руку. – Пойдем, нельзя терять ни минуты!
Смеясь, Лиз позволила затащить себя в дом, где София тут же начала громко звать Скарлет.
Два года назад даже в самых смелых мечтах Лиз не могла представить, что она будет жить в доме, где приглашение на бал в поместье губернатора целой колонии считается обычным делом. Конечно, она мечтала о танце с герцогом, пока не встретила Рафаэля Гонсалеса.
Той наивной девчушки больше нет.
