Эмили Кармайкл - Цветок Прерий
– Отпусти меня, ублюдок, я покажу, как надо бороться!
– Хорошо, – Кэл недобро улыбнулся и отпустил Тони. – Будем бороться по твоим правилам.
– Лучше бы ты убрался из этой долины, чертов апач!
– Ты думаешь?
– Думаю, что эта шлюха с «Лейзи Би» не стоит того, чтобы умирать из-за нее. А это обязательно случится, если ты не перестанешь совать свой нос, куда не следует.
От ярости каждый мускул Кэла налился невиданной силой. Он почти не ощущал ударов Тони. Они продвинулись за дверь, на веранду и спустились на землю. Тут взорам обитателей «Бар Кросс» предстал Исти, который стоял во дворе с винтовкой, нацеленной прямо на них. Краем глаза Кэл заметил, как «пленники» съежились под бдительным оком Исти, по виду которого смело можно было сказать, что он очень обрадуется, если кто-нибудь из ковбоев попробует шевельнуться.
Тони пытался встать на ноги. Кэл склонился над своей жертвой и холодно улыбнулся.
– Ты никогда больше не произнесешь ни одного слова о Маккензи Батлер.
– Чтоб ты сдох! – Тони сплюнул разбитыми губами.
– Пора научиться достойно принимать поражение, – сказал Кэл.
Тони изловчился и прыгнул вперед. Кэл встретил его ударом плеча в грудь, и Геррера, чертыхаясь, повалился, как мешок с мукой. Быстро оглядевшись по сторонам, Кэл нашел то, что искал.
– Твой паршивый рот такое же дерьмо, как то, в котором ты сейчас окажешься!
И он запустил мексиканца в свежую кучу конского навоза, лежавшую поблизости. Ругательства Тони разом стихли, как только он с удивлением обнаружил, что весь покрыт зеленой «благоухающей» жижей, а потом возобновились с еще большей злобой. Но Тони не поднялся.
Кэл повернулся к Натану Кроссби.
– Помни, старик, что я тебе сказал. Я слов на ветер не бросаю.
Мако с торжествующей улыбкой протянул руку за кольтом Кроссби.
– Гошк-ан уложил Болтливый Рот, я выиграл, – напомнил он Натану.
– Всем лечь лицом вниз! – скомандовал Кэл ковбоям «Бар Кросс».
Кроссби и его люди не стали спорить. Как только они распростерлись на земле, Исти и Мако собрали их оружие и сбросили его в небольшой водоем у стены, окружавшей ранчо. Кэл дал знак апачам уходить, и когда они благополучно выбрались за ворота, последовал за ними.
– Ты должен мне двадцать! – прорычал Миллер в сторону Кроссби.
Маккензи не находила себе места. Она бродила по дому, по двору, сводя с ума Лу и Кармелиту причитаниями: ей не следовало отпускать Кэла; ей надо было согласиться на условия Кроссби; с какой стати она доверила спасение дочери банде апачей…
Кармелита пыталась успокоить Маккензи, заверяя в том, что Кэл привезет Фрэнки, он вообще может сделать все, что угодно. Но за все свои усилия Лита получала в награду от хозяйки лишь раздраженные взгляды.
Маккензи вышагивала и вышагивала, проклиная себя за то, что согласилась с решением Кэла. По его приказу она ни во что не могла вмешаться. Когда же она перестанет подчиняться ему? Но был ли на сей раз у нее какой-нибудь выбор? Когда Кэл уезжал, у него было такое лицо, что у Маккензи мурашки побежали по телу. Она чуть было не пожалела Натана Кроссби!
Маккензи была одна в комнате, когда ей вдруг что-то почудилось. Она не услышала никаких посторонних звуков, но, сама не зная почему, бросилась к окну. От картины, представшей перед ней, у женщины перехватило дыхание: возле стены, окружавшей двор, возвышалась жуткая в лунном свете фигура всадника – тощая человеческая фигура, а перед ней в седле свернувшаяся калачиком маленькая девочка. Маккензи не слышала стука копыт, охрана тоже не реагировала на появление призрачного наездника. Несчастная мать подумала, что видит сон. Но вот человек на лошади повернулся к ней лицом, и при свете луны она узнала худое лицо Бея.
– Лу! Лита! Это Фрэнки!
Маккензи бросилась к дверям и через несколько секунд, встав на колени, сжала Фрэнки в объятиях так крепко, что девочка жалобно пискнула. У Лу и Кармелиты по щекам текли слезы.
– Я просто была в гостях у Исси, – сказала Фрэнки матери. – Меня пригласил ее папа. Но мне не удалось показать ей моего пони. С Голди все хорошо?
– Голди прекрасно себя чувствует, – Маккензи с трудом произнесла эти слова.
Она не знала, что ей делать – то ли ругать Фрэнки, то ли уверять девочку в том, как они все ее любят. Но все равно Маккензи была не в состоянии делать ни то, ни другое. По щекам ее хлынули потоки жгучих слез, давая выход нервному напряжению этого дня.
– Никогда больше не езди одна! Обещай мне! – всхлипывала Маккензи.
Фрэнки удивленно смотрела на заплаканное лицо мамы.
– Я только хотела показать моего пони Исси, но ее папа сказал, что Голди бежит слишком медленно, – возмутилась она. – Он заставил меня ехать на своей лошади, как будто я маленькая!
Маккензи взяла дочь за плечи и легонько встряхнула.
– Обещай мне!
– Хорошо, – Фрэнки нахмурилась, ничего не понимая, и в глазах ее показались слезы.
– Нет, нет, не плачь! – Маккензи снова обняла девочку. – Все в порядке, малышка. Только больше не езди в гости одна.
Она посмотрела на Бей-чен-дей-сена, безучастно взиравшего на эту сцену с высоты своей лошади. Его лицо было почти невозможно разглядеть, только белки глаз сверкали в свете луны.
– Спасибо, что Вы привезли ее!
– Девочку забрал Гошк-ан. Я только отвез ее домой.
– Все равно, спасибо! Он важно кивнул.
Прискакал Джордж Келлер. Осадив коня возле Бея, он изумленно уставился на него.
– Бей недавно подъехал, – объяснила Маккензи, недовольная своими охранниками.
– Там еще кто-то скачет, – доложил Келлер. – Похоже, это Смит и… остальные. Наверняка они сделали все, как нужно, – произнес он с оттенком уважения.
Маккензи испытала огромное облегчение и закрыла глаза. Даже держа в объятиях Фрэнки, она не могла успокоиться окончательно. Тревога не покидала Маккензи, пока заявление Келлера не убедило ее в том, что с Кэлом тоже все в порядке, он возвращается. Она поднялась на ноги и велела Фрэнки идти в дом.
– Сходи, пожалуйста, в кабинет и принеси маленький кожаный мешочек, который лежит в правом верхнем ящике стола. Ты сможешь это сделать?
– Конечно!
Фрэнки умчалась со свойственной ей живостью. Не прошло и минуты, как она вернулась, выполнив задание. Маккензи заглянула внутрь кисета и понюхала ароматный табак, который Лу хранила специально для визитов Эймоса Гелберта, потом закрыла и протянула кисет Бею.
– Мы дарим Вам и Вашим товарищам этот табак. Это маленький знак признательности.
Бей принял подарок, важно кивнул и улыбнулся. Маккензи впервые увидела улыбку Бей-чен-дей-сена.
– Также Вы получите денежную премию за эту неделю, хотя никакими деньгами невозможно отплатить оказанную услугу.
