Кара Эллиот - Не в силах устоять
За окном начался дождь.
— Я в растерянности. Позволить Гарри сесть в долговую тюрьму? Допустить, чтобы Эбби и все зависящие от меня люди разорились? Принять предложение Брайтона и надеяться, что он не раздавит меня как букашку? — В тишине кухни капли дождя были похожи на пули, рикошетом отскакивающие от стекла. — Я даже не могу решить, какое из зол наименьшее.
— Мы найдем выход, — твердо заявила Августина, но она не могла скрыть своего беспокойства. — Но прежде расскажи, какое отношение ко всему этому имеет Хадден.
Элиза рассказала об их встрече в Лондоне и как в тот же день маркиз приехал в Лит-Эбби.
— А что это у тебя на руке? — спросила Гасси, увидев следы краски.
— Дракон, — призналась Элиза.
— Полагаю, что птички были не единственными существами, порхающими в твоем саду.
Элиза вспыхнула.
— Когда он рядом, я просто теряю голову.
— Мне трудно упрекнуть тебя, моя дорогая. Он такой привлекательный мужчина.
— Да. И я поддалась искушению. А теперь чувствую себя вышвырнутой из своего — так сказать — райского сада. Хадден внезапно уехал, и теперь, вспоминая его замечания по поводу моей живописи, мне кажется, что он узнал про мой грех.
— Грешит Брайтон, а вовсе не ты, — возразила Августина.
— Но в глазах Хаддена я такая же преступница, как баронет. И все будут считать меня именно такой. Мне и возразить-то нечего.
Гасси только промолчала в ответ.
— Понимаешь, я обнаружила, что между нами гораздо больше общего, чем только секс, — продолжала Элиза, с трудом сдерживая обуревающие ее эмоции. — Мы оба ценим природу. — Она прикусила губу. — Но теперь это уже не имеет значения. Верно?
— Как знать, — пожала плечами Августина. — Судя по тому, что ты сказала, плохие новости, на которые ссылался Хадден, к тебе могли не иметь никакого отношения. Его слова «наслаждайтесь своей живописью» могли и не означать какого-то подтекста.
— Нет, я знаю, что дело во мне, — вспомнив, как потемнели его зеленые глаза. — Он произнес эту фразу не просто так. Я поняла это по его глазам. Что бы он ни узнал, это было нечто личное. А теперь, когда выяснилось, что он автор эссе, Хадден имеет все основания полагать, что его обманом втянули в покупку подделок.
— Тогда нам просто надо доказать ему, что он ошибается.
— А как? — спросила Элиза, чувствуя, что потерпела поражение. Не то чтобы она не сопротивлялась, но в данный момент ей просто хотелось залезть под стол. — Ах, Гасси, я в отчаянии. Мне кажется, что единственный выход из этого ужасного положения — это предпринять что-то радикальное. Из ряда вон выходящее.
— Для паники пока нет повода, — пыталась утешить ее Августина. — Мы что-нибудь придумаем.
Элиза не стала спорить, но на самом деле все выглядело очень серьезно. Еще по дороге к Гасси у нее было достаточно времени, чтобы обдумать свои возможности. Например, просто собрать вещи, уехать на север и затеряться в Озерном крае. Это решение казалось наиболее осуществимым. Но без заказа Хаддена у нее не было достаточно денег, чтобы купить там коттедж. Хуже того, из-за порочащего ее имя скандала Уоткинс и другие лондонские издатели откажутся сотрудничать с ней, и она не сможет зарабатывать себе на жизнь.
Она останется без средств к существованию, без единого цента и будет к тому же опозорена. Гасси, конечно, предложит ей кров, но мысль о том, что она окажется обузой, была невыносимой.
— Возможно, мне придется обдумать предложение Брайтона, — сказала Элиза. — Не может же это быть так ужасно.
Августина сделала глоток из серебряной фляжки.
— Как ты можешь даже думать об этом? Ты уже пережила навязанный тебе брак с человеком, которого не любила и не уважала.
— Да. И я выжила.
— Хм. Выйти замуж за этого подлеца? Только через мой труп!
Несмотря на свои беды, Элиза улыбнулась:
— Ах, Гасси, да вы просто огнедышащий дракон! Я благодарна за ваше желание защитить меня. Но не позволю рисковать своей жизнью из-за моего семейного скандала.
— Если кто и пострадает, так это Брайтон, — решительно сказала Августина. — Так что давай все еще раз хорошенько обдумаем.
— Лорд Хадден? — удивился Уоткинс, оторвавшись от утреннего чая. — Если вы пришли справиться, прислал ли Линден оконченную работу, ответ будет — пока нет. Я отослал первую часть ваших последних эссе только несколько дней назад.
— Нет, я пришел не за тем, чтобы узнать, как идут дела у леди Брентфорд с иллюстрациями. — Гриф сел напротив издателя и подождал, пока тот вытрет разлитый на столе чай. — Если позволите, у меня к вам кое-какие вопросы.
Издатель побледнел.
— Милорд, пожалуйста, поймите, я…
Гриф остановил его движением руки:
— Я пришел не для того, чтобы вдаваться в подробности, касающиеся моего псевдонима. Я вряд ли могу пожаловаться на ваше благородное намерение не раскрывать чужих секретов.
Уоткинс подул на обожженные горячим чаем пальцы, а потом вздохнул с явным облегчением.
— А как вам удалось раскрыть секрет?
— Не важно, — коротко ответил Гриф. Он помедлил, видимо, решая, с чего начать. Он пришел, чтобы узнать побольше об Элизе. Но то, что казалось ему хорошей идеей бессонной ночью, сейчас виделось совсем в другом свете.
Если он спросит напрямую, могла ли Элиза решиться на подделку, это бросит на нее тень подозрения независимо от того, виновата она или нет. Очернить ее имя было бы не только нечестно, но и недостойно джентльмена.
Проклятие. Кэмерон скорее всего прав… он понятия не имеет, как вести осторожное, не вызывающее подозрений расследование.
— Полагаю, что проблема не в принадлежности автора к женскому полу? — нерешительно осведомился Уоткинс.
Гриф насторожился.
— Я имел в виду тот факт, что Линден — это женщина, — уточнил издатель.
— Я… я еще не решил, — пробормотал Гриф, понимая, что он все только больше запутал. Он встал и надел шляпу. — Спасибо, что уделили мне время.
— Милорд…
Гриф остановился у дверей.
— Я очень надеюсь, что вы все обдумаете и не станете ставить ей в вину то, что она… не мужчина. — Уоткинс говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Не мне говорить о ее личной жизни, но у меня сложилось впечатление, что она попала в очень трудную семейную ситуацию. Не то чтобы она жаловалась. Нет. Но вопреки всему на нее всегда можно положиться. — Он кашлянул. — Я безмерно ее уважаю.
— Благодарю вас, мистер Уоткинс.
Последние слова издателя снова вызвали у Грифа чувство вины за то, что он уже осудил ее, даже не потребовав объяснений. Не сказав больше ни слова, он покинул издательство и направился в сторону Бонд-стрит, надеясь, что следующий его визит окажется более удачным.
