Анна Годберзен - Блеск

— На что ты смотришь? — орал Лиланд на продавца «Лорд энд Тейлор». Каролина бросила взгляд на Бака и старого Бушара в надежде, что они вмешаются, но оба мужчины старались не смотреть ей в глаза. А Лиланд ударил Тристана ладонью по лицу с такой силой, что рассек тому губу. — Скажи, зачем ты здесь!

— Мисс Брод? — беспомощно взмолился Тристан.

Но Каролина отвлеклась на кровь, брызнувшую из губы Тристана на идеальный белый подол её платья.

— Не обращайся к ней!

Тристан начал бороться, но Лиланд был сильнее. Они толкались, но вскоре рухнули на пол к ногам Каролины. Она в ужасе смотрела на кровь, запачкавшую белый шелк, и оторванные от платья перышки и жемчужинки.

— Прошу, Лина… — снова сказал Тристан. Он был полностью повержен, соперник прижал его голову к каменному полу. В голосе Тристана слышалась истинная беспомощность и что-то ещё знакомое, навевающее мысли о том, как давно они знакомы. Лиланд тряс противника и колотил головой о серые плиты пола. Каролина поняла, что если он продолжит в том же духе, то убьет Тристана.

— Прекратите! — воскликнула она, поднимая руки к щекам.

Лиланд медленно перевел взгляд на свою невесту. Все трое тяжело дышали. Теперь окровавленным и испорченным было не только платье Каролины, но и белая парадная рубашка Лиланда. В таком неприглядном виде они просто не смогут пожениться сегодня. Несколько секунд Лиланд молча смотрел на невесту, а затем спросил:

— Почему, любовь моя? — Когда она промолчала в ответ, ласка ушла из голоса Лиланда и голосом, в котором начало сквозить понимание, он спросил: — Кто он для тебя?

Каролина поднесла руки к глазам, но это ничем не помогло изгнать ледяным ветром захлестнувшие её сознание мысли о следующем событии, уже бывшем в самом разгаре. Она молила слезы чуть задержаться, и они подчинились.

— Мистер Бушар, мистер Бак, вы не оставите нас? — попросила она, отнимая руки от лица и опуская их до затянутой в корсет талии. Теперь, когда правда клокотала в её горле, Каролину обуяло странное спокойствие. — Тристан, идите — вы уже и так все испортили.  

Лиланд медленно поднялся на ноги. Человек, с которым он так нещадно боролся, пополз к двери, там встал и бросился наутек. Отец Лиланда и Бак обменялись кивками и вышли из комнаты. Все это время Лиланд сверлил Каролину тяжелым настороженным взглядом. Она больше не могла его выдерживать.

По лицу Лиланда было видно, что его обуревает множество вопросов, но сказал он только:

— Тристан?.. В опере ты сказала, что не знаешь его…

— Дорогой, — начала она, опуская глаза на испорченное платье и нервно заламывая руки. Ласковое обращение отдалось в её ушах фальшью; это не то слово, которое использовали такие девушки, как она. Когда её голос зазвучал снова, он был настоящим, собирающимся рассказать всю горькую правду. — У меня есть несколько тайн, которые следовало открыть тебе намного раньше.

Глава 34

Возможно, жара повлияла и на самых состоятельных жителей города, поскольку этот месяц обернулся чередой скоропалительных свадеб, экстравагантных причесок и непростительного поведения. Под последним я подразумеваю, безусловно, эскапады миссис Генри Шунмейкер, не раз замеченной в обществе заезжего баварского принца без малейшей попытки напустить на себя хоть сколько-нибудь невинный вид. И какими такими коктейлями наслаждается высшее общество?

Миссис Генри Шунмейкер была рада выйти из готической церкви на нижнем Бродвее в солнечный июльский полдень. Несмотря на следующие за ней повсюду перешептывания на ее губах играла дерзкая улыбка, а на голове красовалась широкополая шляпа, украшенная ткаными розами и прочими изысками. В последний момент свадьбу Каролины Брод неожиданно отменили, но Пенелопе это было на руку, поскольку её наряд — расшитое золотыми нитями приталенное болеро цвета слоновой кости и красное крепдешиновое платье, скроенное так, чтобы наилучшим образом подчеркнуть от природы тонкую талию — был слишком хорош, чтобы тратить его на бога. Хотя Пенелопа и чувствовала легкое разочарование от того, что девушка, чья репутация имела к ней отношение, так опозорилась, это не слишком её беспокоило. Не тревожили её и недобрые взгляды женщин, ещё неделю назад считавших именно её оскорбленной стороной в случившемся между Шунмейкерами скандале. Очень скоро ей не понадобится ни их дружба, ни завоеванное с трудом имя, в последнее время доставляющее лишь раздражение.

Последние несколько дней прошли как в дурмане. Каждый вечер Пенелопа с принцем ужинали вместе, а после еды танцевали до утра в местах, где подавали холодное дорогое шампанское. Сколько общего с собой Пенелопа видела в этом сильном блистательном аристократе! Он был так же высок, темноволос, голубоглаз и абсолютно уверен, что достоин в жизни только лучшего. Пенелопа всегда мечтала встретить человека со схожими вкусами, такого же красивого и богатого, как она. Когда-то она думала, что Генри идеально ей подходит, но их взгляды на жизнь отличались, да и сейчас это больше не имело значения, потому что даже если муж запоздало опомнится, он все равно не сможет сделать её принцессой. Не по-настоящему.

— Теперь, со смертью старого Шунмейкера, его домочадцы пустились во все тяжкие… — сказала Джемма Ньюболд, выходя за Пенелопой из церкви под руку со старшим братом, Реджинальдом. Джемма намеренно сказала это так, чтобы, несмотря на пристойный негромкий тон, её слова достигли цели.  

Пенелопа шумно выдохнула и так пожала плечами, чтобы признанная красавица мисс Ньюболд, тем не менее не получившая ещё ни одного предложения, точно заметила это движение. За последние несколько дней молодая миссис Шунмейкер узнала, что европейцы ведут себя с соперниками более раскованно и не считают вселенской трагедией, если замужняя женщина иногда развлекается на стороне. «Пусть говорят», — твердил ей принц, когда на неё накатывала скромность, и к воскресенью она ему поверила. С этих пор именно так Пенелопа и будет жить.

Не оглядываясь, она спустилась по ступеням церкви Благодати Божьей, позволила кучеру помочь ей сесть в полированный фаэтон и отдала приказ ехать в отель «Новая Голландия».

Прошлой ночью Фредерик рассказывал о зимнем фамильном замке в Альпах, где собирался провести Рождество, катаясь на лыжах и обмениваясь редкими подарками с многочисленными родственниками. Тогда он предположил, что если Пенелопа будет рядом, празднование пройдет намного приятнее. Пенелопа подумала, что декабрь не за горами, и мысль о более роскошной жизни уже начала пускать ростки в её сознании, но, с другой стороны, она никогда не относилась к тем девушкам, которые стесняются быстрого развития отношений. По дороге в отель она написала записку Генри.