Лариса Шкатула - Крепостная маркиза
— Об этом мы и сами догадались, — пробурчал Патрик. — Потому что как раз накануне застали нашу горничную беседующей с каким-то мужчиной. Признаться, я думал, что он убежал и больше не рискнет здесь появляться, но, видимо, этого молодца не так-то просто напугать.
— Мы даже успели подслушать часть их разговора, — сказала Соня.
— Так вы точно знаете, что они хотели? — воскликнула Аньез.
— Ни много ни мало — захватить замок.
— Но зачем он им? То есть я хотела сказать, почему им этого захотелось? Никаких особых богатств в замке нету, а жить в нем долго самозванке все равно бы не удалось. Да я первая забила бы тревогу, если бы в замке появились чужие люди.
— Дело в том, что Вивиан вовсе не считала себя чужой. Она объявила нам, что является внучкой покойного маркиза де Барраса.
Некоторое время мадам Фаншон смотрела на Соню, будто надеялась, что она передумает и откажется от своих слов, а потом произнесла коротко:
— Это не правда.
— Якобы ей об этом сказала ее бабушка…
— Бабушка! Вся семейка Лависс — жуткие вруны.
Надо же, Вивиан! Эту мошенницу звать Марсель Лависс, и она такая же сумасбродка, как ее бабуля. Та всю жизнь рассказывала окружающим сказки о своем чуть ли не королевском происхождении. Всякий раз другую историю, но с одним и тем же содержанием: в деревню она попала случайно, ее украли у богатых родителей цыгане и всякую другую ерунду. Сначала она своими россказнями сгубила дочь, а теперь, похоже, доведет до каторги внучку… Кажется, с тех пор как жители нашей деревни узнали, что Антуан… что маркиз де Баррас оставил нам часть своего наследства, кое-кто из них потерял покой, выдумывая и себе какую-нибудь правдоподобную историю. Ту, с которой можно было бы не только грезить о богатстве, но и считать себя заслуживающим его получения… В любом случае я могу свидетельствовать, что с тех пор, как маркиз Антуан поселился в замке насовсем…
— Вы хотите сказать, что прежде он в Дежансоне не жил?
— Прежде здесь жил его дядюшка. А маркиз… занимался исследованиями — так он это называл. И был в его распоряжении небольшой домик в горах, в двадцати лье от Дежансона. Мне приходилось там бывать…
Мадам Фаншон на мгновение смутилась и покраснела, но продолжила:
— По правде говоря, домик считается моей собственностью, и порой я езжу туда… Когда-то в нем была устроена современная лаборатория. Пожалуй, на взгляд непосвященного, слишком большая для алхимика-любителя… Я помогала маркизу в его исследованиях и могу теперь сказать: всем своим умением врачевателя обязана его урокам… Ох, что-то я разболталась. Мне пора на кухню, я обещала Оде. И знайте, ваше сиятельство, я всегда к вашим услугам… А еще я подумала: отчего бы вам не завести собак?
— Собак? — удивленно переспросила Соня. Такая мысль никогда не приходила ей в голову. Дома, в Петербурге, собак они никогда не держали по причине тогдашней бедности семейства Астаховых. Чтобы содержать породистых собак, нужно было иметь довольно приличные средства и место для того, чтобы собак выгуливать. А матушка не только сдавала в аренду флигель в саду, но и большую часть сада, где с ее ведома арендатор выстроил оранжерею. Но теперь-то Соня может себе это позволить.
— Я подумаю об этом.
Она проводила француженку до двери и вернулась в гостиную.
— По-моему, мадам Фаншон высказала очень интересную мысль, — заметил ей Патрик. — Отчего-то я сам до этого не додумался. Вы не будете возражать против собак, мадемуазель Софи?
— Конечно же, не буду. Но, наверное, надо будет сперва укрепить изгородь и построить вольер, куда собак закрывать на день.
— Непременно займусь этим, но, если вы не возражаете, послезавтра. Свою предполагаемую поездку я решил перенести на то время, когда у нас будет все спокойно. Назавтра же я попрошу выходной день!
Ведь вы будете изредка отпускать своего дворецкого по делам?
— И я смогу узнать, что за дела ждут вас завтра?
— Вы непременно узнаете об этом, но позже.
— Ах, Патрик, вы всегда обещаете мне откровенность когда-нибудь потом и не всегда, кстати, свое слово держите.
— Какой я обманщик! Не обижайтесь, Софи, у нас в роду считается дурной приметой о серьезном деле говорить заранее.
Соня все же слегка обиделась. Она не поверила ни в какую родовую примету, а стала твердить себе, что Патрик пользуется ее уступчивостью, а на самом деле охладел к своей госпоже. Наверное, у него в роду женщины недоступны и уж аристократки точно не спят со своими дворецкими.
Это что же получается? Венчанный муж ее оставил и более не объявляется. Возлюбленный нашел кое-что поважнее своей любви к ней… Видимо, все дело в самой Соне. Она неинтересна мужчинам как женщина, и недаром княжна засиделась в девках…
Слово за слово — она так распалила себя, так убедила в собственной ничтожности, что не только закрыла свою опочивальню на засов, но и не откликнулась на зов Патрика, когда он привычно постучал в дверь:
— Ваше сиятельство, откройте! Софи, открой!
Любимая, что с тобой?
Тщетно он взывал к ней. Уткнувшись в подушку, Соня горько плакала над своей неудавшейся жизнью.
В глубине души она, конечно, понимала, что Патрик здесь вовсе ни при чем. Соня была недовольна собой, своим поведением. Разве этому ее учили целых двадцать пять — скоро двадцать шесть! — лет?
Чтобы она нарушала все запреты и заповеди?
Бедная мама, должно быть, плачет на небесах, глядя на свою непутевую дочь. Осталось совсем немного, чтобы Соня за свои деяния угодила в тюрьму.
Вот до каких дел она в конце концов додумалась!
Но, видимо, такая натура была у князей Астаховых, что непривычно им понапрасну печалиться да проливать слезы. Душа их требовала движения! Не среди ночи, понятное дело, а вообще звала к действию.
Соня вернулась мыслями к своей жизни в Петербурге. И вовсе не потому, что именно тогда она била ключом, а потому, что у Сони были планы куда серьезнее нынешних. Вроде того, как помочь своему роду стать еще более знатным.
В Петербурге она даже начала чертить генеалогическое древо своего рода, располагать на его ветвях знаменитых и талантливых прадедов и прабабок При том она страшно сокрушалась о том, что отличается от них заурядностью, что никаких талантов, кроме разве что привлекательной внешности, у нее нет. Она думала даже написать книгу — что-то вроде сказаний о своих славных предках.
А во Франции она пока нашла лишь маркиза де Бар раса с его золотом. И когда-то она сможет воспользоваться богатством в полной мере!
И тут Соня вдруг встрепенулась, увлеченная пришедшей в голову новой мыслью. Для чего-то же она появилась на свет! Не просто так проживать — день да ночь, сутки прочь, — а возможно, тоже для большого дела. Пусть она не ясновидящая и не знахарка, но вполне может послужить своему роду… Обеспечить его будущее процветание, чтобы больше никто из князей Астаховых не знал нужды!
