Леди-чертовка - Лиза Клейпас
Уэст вздрогнул, словно ошпаренный, и застыл, не в силах осознать происходящее. Ничуть не смутившись, она обвила его шею руками и принялась целовать так страстно, как только могла, касаясь его плотно сжатых губ языком. О, этот вкус, это невероятное чувство! И вдруг, издав какой-то первобытный стон, он ответил – впился в ее губы с яростным напором, вызвав в ней лавину новых ощущений. С силой раздвинул ее губы и проник в рот языком, точь-в-точь как ей помнилось, и это было так прекрасно, что на миг Феба испугалась лишиться чувств. Из груди ее вырвался тихий стон – и он слизал этот звук с ее уст, а затем запечатал их глубоким, ненасытным поцелуем, в котором участвовали не только уста, но и дыхание, и руки, и тело, и душа.
Нет, ночь с этим мужчиной может быть какой угодно, только не посредственной!
Феба совершенно забылась в этом взрыве чувств, так что вернуть ее к реальности, пожалуй, сейчас мог бы только один звук… тоненький голосок ее сына.
– Мама?
Ахнув, Феба отдернула голову и, в недоумении моргая, повернулась на голос.
Джастин стоял у дверей столовой, широко раскрыв глаза, в полнейшем изумлении оттого, что его маму обнимает какой-то незнакомец.
– Все хорошо, милый, – быстро сказала Феба, высвобождаясь из объятий Уэста и стараясь поскорее овладеть собой. Ноги не держали ее, она пошатнулась, но он подхватил ее под локоть и помог удержаться. – Это мистер Рейвенел, а не похож на себя, потому что отрастил бороду.
К ее удивлению, Джастин просиял и бросился к Уэсту. Тот успел наклониться, подхватил его на бегу, поднял в воздух и воскликнул:
– Кто это так успел вырасти? Парень, да ты тяжелый, словно груда кирпичей!
– Угадай, сколько мне теперь лет! – рассмеялся Джастин и продемонстрировал ладошку с растопыренными пальцами.
– Уже пять? Когда же ты успел?
– На прошлой неделе!
– В прошлом месяце, – поправила Феба.
– Для меня приготовили мой любимый сливовый пирог с глазурью! – похвастался Джастин.
– Как жаль, что я все пропустил! Но ничего: к счастью, я догадался захватить подарки для тебя и Стивена.
Джастин завизжал от восторга.
– Вчера я приехал в Лондон слишком поздно, магазины были уже закрыты, но мистер Уинтерборн пошел мне навстречу и открыл свой универмаг специально для меня. Когда я хорошенько изучил отдел игрушек и выбрал для вас подарки, он сам их для меня и упаковал.
Джастин смотрел на гостя во все глаза. По его представлениям, тот, для кого специально открыли магазин, по меньшей мере волшебник.
– А где мой подарок?
– В этой сумке, но давай откроем ее попозже, после завтрака.
Джастин провел ладошкой по щетинистому подбородку Уэстона и заявил:
– Мне не нравится борода! Ты с ней похож на злого медведя!
– Джастин! – укорила сына Феба, но Уэст только рассмеялся:
– А я все лето и был сущий злой медведь!
– Сбрей бороду! – потребовал мальчик, обхватив ладошками его лицо, но, поймав недовольный взгляд матери, поправился:
– Сбрей, пожалуйста!
– Непременно, – пообещал Уэст, – если у твоей мамы найдется бритва.
– Мама, у тебя есть бритва?
– Да, дорогой, но сначала мы удобно устроим мистера Рейвенела во флигеле для гостей, а потом он сам решит, брить бороду или нет. Мне, например, он нравится с бородой.
– Но она щекочется и колется! – возразил Джастин.
Уэст ухмыльнулся и, наклонив голову, потерся подбородком о шею мальчугана, от чего тот принялся извиваться и хихикать.
– Теперь пойду поздороваюсь с твоим братишкой.
Но, прежде чем войти в столовую, он на краткий миг посмотрел в глаза Фебы, и во взгляде его она ясно прочла: тот поцелуй был ошибкой, больше такое не повторится. Она ответила кротким взглядом, не позволявшим проникнуть в ее истинные мысли. «Что ж, Уэст Рейвенел, если ты не готов связать со мной свою жизнь, я все равно получу от тебя все, на что ты способен!»
Глава 23
После завтрака, который Уэст провел как на иголках, они с Фебой отправились на экскурсию по особняку. Величественное здание с портиком, белыми греческими колоннами и рядами окон во всех стенах составляло разительный контраст с беспорядочной якобинской архитектурой Эверсби. Изящный, словно античный храм, особняк смотрел с холма на ландшафтные парки и сады. В поместьях хозяйский дом часто производит впечатление, будто стоит на случайном месте, словно его небрежно бросила на землю рука какого-то великана, но особняк Клэр очень гармонировал с окрестным пейзажем.
Помещения в доме были открытыми и просторными, с высокими сводчатыми белоснежными потолками и широкими лестницами. Огромное собрание мраморных статуй придавало дому почти музейную атмосферу, но толстые пушистые ковры, уютно расставленная мягкая мебель и пальмы в глазированных глиняных вазах во многих комнатах смягчали это впечатление.
Переходя из комнаты в комнату, Уэст по большей части молчал, стараясь скрыть свои чувства под маской спокойствия и рассудительности. Казалось, сердце его после долгих месяцев спячки вновь пустилось вскачь, разгоняя кровь по жилам так, что теперь все тело ныло от напряжения.
Теперь ему стало ясно: таких, как Феба, больше нет, никто с ней не сравнится. Она такая одна, и это его гибель.
Не меньше – пожалуй, даже больше – смущали Уэста теплые чувства к ее детям, этим ясноглазым, до боли невинным мальчишкам, с которыми он только что завтракал. Он чувствовал себя обманщиком: сидит за одним столом с этими ангелами, как будто не он совсем недавно был негодяем, которого порядочные люди не хотели пускать на порог!
Ему вспомнился разговор с Этаном Рэнсомом прошлым вечером, когда они сидели за ужином в вестсайдской таверне. Еще в те времена, когда Рэнсом находился в Эверсби, между ними завязалась дружба. На первый взгляд их судьбы были совершенно непохожи: Уэст родился в семье аристократов, Рэнсом был сыном ирландского тюремщика, но в то же время они имели много общего: оба глубоко циничные и втайне сентиментальные, они никогда не забывали о темных сторонах своей натуры.
– И ты готов всю оставшуюся жизнь спать с одной-единственной женщиной? – спросил Уэст Этана за кружкой «половинки» – ирландского эля, в равных долях смешанного с портером, когда узнал, что тот решил покончить с холостяцкой жизнью и жениться на мисс Гаррет Гибсон.
– Без тени сомнения, – ответил Рэнсом со своим певучим ирландским выговором. – Она – отрада моего сердца. И только полный идиот решится изменить женщине, у которой есть собственная коллекция скальпелей!
Уэст ухмыльнулся, но тут же помрачнел, едва ему пришла следующая мысль:
– Она ведь захочет детей?
– Непременно.
– А ты?
– От этой мысли у
