Виктория Дал - Это всегда был ты

Когда он отпустил ее руки, она ухватила его за волосы и прижала к себе, а он тем временем стащил чертово одеяло вниз, отбросив прочь.

— Ты такая красивая, — простонал он, поднимая голову, чтобы уделить внимание другой груди.

Кейт тоже тихонько застонала, но при этом резко потянула его за волосы, отнимая голову от своей груди.

— Перестань. Пожалуйста!

Он несколько раз поморгал, прогоняя туман вожделения, и вгляделся в ее напряженное лицо.

— Что случилось?

— Прости... я... тебе надо выйти из комнаты.

— Что? Зачем мне выходить?

Он опустил подбородок, не обращая внимания на резкую боль от натянувшейся кожи головы, чтобы вновь завладеть соском.

— Нет. Не надо.

С тяжелым смиренным вздохом он бросил последний печальный взгляд на соблазнительную розовую вершинку и сел.

— Что стряслось?

Лицо Кейт порозовело, потом покраснело.

— Мне просто нужно немного уединения, — выпалила она.

— О, — тупо отозвался он. — Да-да. — Почувствовал, как у него тоже загорелось лицо, и встал. — Конечно.

— Просто выйди, — несчастно пробормотала она, пряча лицо за волосами.

— Извини.

Эйдан спешно покинул комнату, плотно прикрыв за собой дверь, и ухмыльнулся тому, как глупо себя чувствует. За все эти годы у него перебывало столько любовниц, и вот теперь он смущается от того, что ей потребовался ночной горшок. Ухмылка сделалась шире. А это, оказывается, интересно — делить постель с женщиной. Как это, должно быть, увлекательно, находиться с ней рядом день и ночь, жить в такой тесной близости, что не остается почти никаких тайн друг от друга.

К тому времени, когда дверь спальни открылась, он уже преодолел свое смущение и чувствовал себя прекрасно.

— Лучше?

Она бросила на него недовольный взгляд, недоумевая, чем вызвана его веселость.

— Прости. Я вообще-то так же непривычен к утренним ритуалам, как и ты.

Она кивнула и придвинула поближе поднос. Эйдан испытал вспышку сожаления, зная, что она предположила нечто весьма далекое от того, что он имел в виду, но оставил все как есть.

К великому его разочарованию, она, прежде чем выйти, облачилась в ночную рубашку и халат, но он надеялся, что позже они будут сняты. В конце концов, у них впереди целый день.

Пока они пили уже порядком остывший кофе и лакомились вкусными булочками, Эйдан все время наблюдал за ней. Он был очарован ею, своим чувством к ней и не желал пропустить ни единой мелочи. При мысли о том, чтобы она вошла в его семью, он не сумел сдержаться и выпалил:

— Я люблю тебя, Кейт.

Глаза ее расширились, и он увидел, как сжалось горло, когда, она нервно сглотнула.

— Ты ведь это знаешь, — добавил он.

— Нет, — выдохнула она. Голова ее слегка качнулась из стороны в сторону. — Ты впервые мне об этом объявил.

— В моем доме никогда не было никакой другой женщины. Ты единственная, кто переступил его порог. Мое чувство к тебе — не что-то призрачное, Кейт. Оно настоящее, реальное. Я не стану притворяться, что это не так.

— Думаешь, я этого не чувствую? — отозвалась она с внезапной горячностью.

Слава Богу! Эйдан расслабился на стуле и облегченно выдохнул.

— Если б это было не так, я бы никогда не приехала сюда. Но все намного сложнее, чем ты думаешь. Мой муж...

— Я кое с кем поговорил, — прервал он ее, в возбуждении вновь подавшись вперед, — и поднял вопрос о разводе.

Кейт оцепенела, краска отхлынула от ее лица.

— Это вполне возможно, — заверил он ее. — Мариссин свекор — герцог и...

— Как ты посмел?

Она вскочила на ноги.

Он поднял руку, чтобы остановить ее, но Кейт ее резко отшвырнула.

— Я же просила тебя никому не говорить. А ты выдал меня! Что ты наделал?

— Ты не права, я просто спросил, не может ли он поддержать твой...

— Эйдан! Ты не имел права поступать так! Никакого! Если родные моего мужа узнают... или он сам, разумеется... Я же просила тебя не предпринимать ничего.

Эйдан встал и прошел к окну, пытаясь овладеть собой, но не мог понять причину ее гнева.

— Значит, ты хочешь остаться замужем? — Горло сдавил спазм. — Тебе нравится быть миссис Гамильтон? А я буду... кем? Любовником, которого ты будешь тайком принимать иногда?

— Нет! Не надо все видеть в черно-белом цвете.

— Я не понимаю тебя, Кейт!

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Когда мой отец не дал тебе разрешения на наш брак, ты решил, что так тому и быть. Мы не можем пожениться, и дело с концом.

Волна негодования поднялась в нем.

— Но мы действительно не могли сделать этого! Ты единственная, кто не понимал серьезности ситуации. Если б мы сбежали в Гретна-Грин, твоя жизнь была бы погублена! Ни от твоей, ни от моей репутации не осталось бы камня на камне. У меня не было ни денег, ни дома. Разве...

— Разве могло быть что-то хуже этого? — закончила за него Кейт.

Мягкость ее голоса перечеркнула обидные слова, которые он собирался сказать. Как заставить эту упрямицу понять, что она ошибается? Кейт смотрела на него глазами, полными печали и усталости.

— Ты права, конечно. Но что я мог предпринять тогда?

— Ничего. Так же, как и сейчас. Я просто хочу, чтоб ты уяснил наконец: не надо все решать за меня. Теперь я буду действовать сама. Всегда!

Ему хотелось возразить, продолжить спор. Конечно, он был слишком неопытен тогда. Надо было отвезти ее в Шотландию, и к черту последствия. Но Эйдан узнал о такой возможности слишком поздно, когда она уже исчезла.

— Я говорила тебе, что не буду пытаться развестись с мужем. Но даже если б я и передумала, ты не должен был форсировать события.

Он выпрямился:

— Я хочу знать, что ты решила.

Кейт опустила голову. Два ярко-розовых пятна заалели на щеках.

— Мне нужно время подумать.

Ужасная боль в груди чуть-чуть ослабла. Она не говорит «нет», а это уже прогресс по сравнению с прошлым разом.

— А как же твоя семья? Им не понравится быть втянутыми в это запутанное дело. Твой брат...

— Он на моей стороне. А мать всегда хорошо относилась к тебе.

— Я встречалась с ней всего два раза, и она не знала, что мы были... близки.

— Ты ошибаешься!

Кейт резко вскинула голову:

— Ты рассказал ей про нас?

— Нет, она увидела, что я хожу сам не свой, и сразу все поняла. Как, по-твоему, я устроил тот двухнедельный визит в имение ваших соседей? Я признался ей, что влюблен в тебя, и она рьяно взялась за дело.

Хмурая складка на лбу Кейт разгладилась, и она улыбнулась:

— Правда?

— Можешь не сомневаться.

Ее гнев, похоже, улегся, и она со вздохом вновь опустилась на стул.

— Возможно, я не смогу иметь детей.

— Наследники — это долг брата, не мой.

Кейт налила еще кофе себе и ему.

— Дай мне все обдумать, Эйдан. Не торопись, прошу тебя.