Мария Феррарелла - Нежный плен
Бет была не в силах произнести ни слова и лишь кивнула в ответ: она едва сдерживала слезы, наблюдая за тем, как Дункан утаптывал холмик до тех пор, пока он совсем не сровнялся с землей. То же самое, хотя и нерешительно и гораздо менее энергично, делал, подражая Дункану, и Джейкоб.
Внезапно где-то невдалеке послышался мощный гул. Бет подумала, что это гром. И то сказать, Бог наверняка прогневался на них за то, что они сейчас делают.
Дункан застыл на месте и, повернув голову, внимательно прислушался. Его взгляд напугал Бет. Вцепившись в его руку, она испуганно спросила:
— Что это?
— Они идут сюда, — многозначительно произнесла Козетта.
Бет в смятении поглядела в сторону города и увидела медленно приближающееся к ним море огня.
— Факелы?
Лицо Козетты оставалось спокойным. Еще сегодня утром, едва проснувшись, она почувствовала, что это непременно произойдет. Она знала, что они обязательно придут.
Дункан сорвал ветку со старого дуба и начал торопливо мести ею могилу.
— Уведи женщин, Джейкоб, — тихо приказал он; Бет и не подозревала, что он может говорить таким голосом.
Но Джейкоб прекрасно знал этот тон. Дункан, не делая различия между собой и своими людьми, мог шутить и дурачиться с ними, но, когда наступало время вести их в бой, он становился совсем другим человеком. И тогда никто не смел его ослушаться.
Джейкоб коснулся руки Бет:
— Ну, пожалуйста, пойдемте.
— Уведи с собой мою двоюродную бабушку, — сказала она и тоже, отломив сухую ветку, принялась вместе с Дунканом мести могилу.
— Ты меня когда-нибудь доведешь, Бет, — сердито бросил Дункан. Она улыбнулась ему.
— Вдвоем мы быстрее закончим.
Наконец, когда все было кончено, Дункан втолкнул Бет на кухню и быстро запер дверь. Толпа мародеров между тем приближалась. Дункан выхватил шпагу.
— Они не тронут никого из вас, пока в моем теле остается жизнь.
Джейкоб тоже вынул из ножен оружие.
Козетта коснулась руки Дункана.
— Не спешите отдавать им на растерзание свое великолепное тело, молодой человек.
Он вопросительно посмотрел на нее. Старуха кивнула в сторону коридора и сказала:
— Идите за мной. В библиотеку.
Однако Дункан не пошел за ней. Вместо этого, чтобы сберечь время, он просто поднял ее на руки. Козетта улыбнулась — она нисколько не возражала. Очутившись в библиотеке, Дункан огляделся. Эта комната находилась в центре дома, на первом этаже, и имела два выхода. Козетта подошла к изящному старинному бюро, которое после строительства дома поставил сюда ее отец. На бюро стоял фонарь. При помощи кремня старая дама зажгла его, затем вновь прикрыла абажуром. Заметив взгляд Дункана, она сказала:
— Вы боитесь, что свет заметят? Но мы сейчас отсюда уйдем. Возьмите, пожалуйста, свечу.
— Но мы не можем бросить наш дом! — воскликнула Бет. — Надо попытаться поговорить с этими людьми!
Козетта только покачала головой:
— Если мы погибнем здесь, это не спасет наш дом. Надо немедленно уходить.
Ее поддержал Дункан:
— Нет смысла разговаривать с этим сбродом. Они несут с собой только смерть.
Старая дама указала на картину, висевшую над потухшим камином, и попросила:
— Молодой человек, отодвиньте ее вправо. — В последний раз она сама сделала это шестьдесят лет назад.
Стоило Дункану притронуться к портрету, как тяжелый камин выдвинулся вперед, открывая пещеру. Каменные ступени вели в темноту.
— Скорее спускайтесь вниз, — приказала Козетта. — У нас мало времени.
— Почему же вы не воспользовались этим ходом раньше? — удивился Дункан и, прежде чем она успела ответить, опять подхватил ее на руки и нырнул в подземелье.
Козетта обхватила рукой шею Дункана и прошептала:
— Они застали нас врасплох, проникли в дом ночью, еще до восхода солнца. Дотроньтесь до этого камня, Джейкоб.
И она указала на серый камень, который, казалось, лежал здесь с сотворения мира. Стоило Джейкобу положить на него руку, как он скользнул вниз и камин вновь встал на прежнее место.
— Подними фонарь повыше, — приказала Козетта Бет. — Здесь много ступеней, лестница очень узкая.
Фонарь отбрасывал на стены причудливые тени. Дункан, спускаясь, ощупывал ногой каждую ступеньку.
— Куда ведет эта лестница? — спросил он.
— Далеко, — успокоила его Козетта. Несмотря на все случившееся, она все еще крепко цеплялась за жизнь, намереваясь делать это и впредь, пока Богу не будет угодно забрать ее из этого мира. — Подземный ход выкопали еще тогда, когда гугеноты воевали с католиками. Мой дедушка решил, что нужно иметь еще один, тайный, выход на тот случай, если придется спасаться бегством. Идите скорее! Думаю, толпа с факелами собирается поджечь наш дом. Торопитесь, Дункан, торопитесь! Помните — Элизабет принадлежит к роду Больё, и они жаждут ее крови еще больше, чем моей.
Глава 31
Выход из подземелья был скрыт от прохожих кустами и обломками камней. Козетта щурилась на солнце. После пещерного мрака у нее заболели глаза, и она прикрыла их ладонью. Погасив фонарь, Бет поставила его на землю у выхода из пещеры. Может быть, хотя сейчас это и кажется невероятным, в будущем им опять понадобятся и этот фонарь, и этот подземный ход.
Обернувшись назад, девушка посмотрела в сторону дома. Он остался далеко, и она не услышала криков мародеров, которые рыскали сейчас по усадьбе, но увидела поднимавшийся из зелени дым. Они все видели его. Он казался им символом черной смерти, которая будет хозяйничать в стране до тех пор, пока не пройдет безумие и народ, обессилев, в конце концов вновь не обретет здравый смысл. До тех пор, пока жажда крови не будет наконец утолена.
Дункан опустил старую даму на землю, но продолжал обнимать ее хрупкие плечи. Хотя Козетта и держалась прямо, он боялся, что в любую секунду она может потерять сознание. Но она смотрела на дым, сжав губы, глаза ее были сухими. Удивительная женщина! Это от ее породы Бет унаследовала свою силу и мужество.
А Бет подумала, что у ее двоюродной бабушки, наверное, уже не осталось слез…
Клубов дыма становилось все больше и больше. Небо потемнело. Пламя, охватив весь дом, с жадностью пожирало его. Пройдет час, и там не останется ничего, кроме почерневших руин и обуглившейся земли.
— Всю свою жизнь я прожила в этом доме! — тихо прошептала Козетта. — Сейчас сгорает все, что напоминало обо мне и о тех, кого я любила.
— Нет! — сказала Бет.
Она встала перед Козеттой, чтобы та смотрела на нее, а не на зарево, и взяла старую даму за руки.
— Я найду отца. — Тут Бет заметила многозначительный взгляд Дункана, напоминавший ей о том, что она не одна. И никогда не останется одна. — Мы найдем отца, — поправилась она. — Ты и я — мы живые. Дом — это всего лишь дом, а подлинной ценностью семьи являются не владения, а люди. Ты и я. — Бет еще крепче сжала руки Козетты. — И мой отец.
