Патриция Кэбот - Портрет моего сердца
— Эй, Мэгги!
Она замерла, ухватившись рукой за шаткие перила и занеся ногу над первой ступенькой.
— Я ведь увижу тебя, когда вернусь домой?
Глава 27
— Вы делаете все не так, — заметила Беранж, отправляя в рот очередную креветку.
Сидящий напротив Джереми сгорбился еще больше. Сам он за весь обед не съел почти ничего, только выпил пару рюмок виски, но Беранж расправилась с дюжиной устриц, банкой икры и меренгой. Сейчас перед ними стояло второе блюдо креветок.
— Одно я точно делаю неправильно, — с горечью согласился Джереми. — Сижу в ресторане, который мне совершенно не нравится, с женщиной, совершенно мне незнакомой. Я потратил уйму денег на театральные билеты, которыми так и не воспользовался, в то время как женщина, которую я люблю, отправилась невесть куда с человеком, пытавшимся меня убить. Да, определенно я делаю что-то не то.
Беранж деликатно прожевала креветку и потянулась к бокалу с шампанским.
— Просто позор, что у вас пропали билеты, — сказала она, осушив бокал. — Да еще после того, как вы приложили столько усилий, доставая их. Именно на этот балет все места давно распроданы. Как вам удалось купить билеты?
— Заплатил целое состояние какому-то типу на улице.
— Ну и дурак, — сказала по-французски Беранж и добродушно рассмеялась.
— Простите? — Джереми растерянно захлопал глазами.
— То, что слышали. Зачем тратить кучу денег на балет, если Маргерита к нему равнодушна?
— Я думал, все женщины обожают балет.
— Глупец, — покачала головой Беранж. — Только не Маргерита, она говорит, что вид миниатюрных женщин, стоящих на пальцах, заставляет ее чувствовать себя неуклюжей слонихой. Я, например, всегда любила праздничность балетов и, полагаю, могла бы стать великой балериной: я небольшого роста, у меня очень изящные ноги. — Она бросила на него кокетливый взгляд из-под полуопущенных ресниц. — Хотите посмотреть на мои ножки, Джерри?
Беранж Жаккар была женщиной красивой, честно говоря, красивее Мэгги, с этими ее золотыми волосами, розовато-фарфоровой кожей, восхитительными синими глазами и яркими пухлыми губками. Маленькая, словно ребенок, Беранж тем не менее обладала вовсе не детской фигурой, в чем Джереми убедился, когда она выплыла из своего будуара в вечернем платье (француженка настояла, чтобы они заехали к ней на квартиру, и она смогла переодеться). Небольшая, но высокая грудь маняще вздымала шелк лифа, тонкая талия переходила в соблазнительную попку, дерзко подчеркнутую небольшим турнюром из шелковых роз. При других обстоятельствах герцог с радостью откликнулся бы на приглашение увидеть ножки красотки вроде Беранж Жаккар, однако сейчас он предпочел бы лучше посетить еще один занудный балет…
Беранж не обиделась на его равнодушие, оно доставило ей удовольствие.
— А-а, — протянула она, проглотив очередную креветку. — Одобряю.
Джереми с несчастным видом посмотрел на нее. Оркестр загремел канкан, и на сцену, задирая ноги, выскочили танцовщицы. Взлетели юбки, предоставляя любому желающему возможность полюбоваться черными бархатными подвязками.
То ли от виски и шума, то ли оттого, что Мэгги была где-то в Лондоне с другим мужчиной, у герцога отчаянно разболелась голова.
— Что вы сказали? — спросил он.
— Я вас одобрила. Для Маргериты.
— Очень любезно с вашей стороны, мадемуазель Жаккар, одобрить меня. Проблема в том, что меня не одобряет Мэгги.
— Проблема не в этом, Джерри.
— Да, проблема в лягушатнике.
— И не в Огюстене! — Беранж осуждающе нахмурилась.
Джереми закатил глаза к небу.
— Полагаю, вы сейчас заявите, будто проблема в принцессе Аше?
— Нет. Проблема в Маргерите.
— В Мэгги? — Он с интересом посмотрел на прелестную блондинку.
— Мои дье! Подумайте немного, Джерри!
— Думать и разгадывать загадки я не мастак, — признался тот. — По мне лучше разорвать что-то или кого-то голыми руками.
Беранж посмотрела на его руки, большие, загорелые, крепко обхватившие бокал.
— Да, могу понять. Однако мы сейчас говорим о любовном романе, а не о подавлении какого-нибудь мятежа. Ухаживание за Маргеритой требует… деликатности, а не кулаков.
— Почему вы решили помогать мне добиться Мэгги?
Вопрос, казалось, привел Беранж в недоумение.
— Что значит «почему»? — возмутилась француженка. — Она моя подруга!
— Неужели? — скептически произнес герцог. — Вы даже имя ее не умеете произнести правильно.
— Нон. Это вы зовете ее не по-настоящему, а каким-то безобразным звукосочетанием «Мэгги»! Фу! Никогда не могла понять, зачем англичане берут прекрасное имя и портят его до неузнаваемости…
— Ладно, — оборвал ее Джереми, прежде чем она пустилась в рассуждения о превосходстве французской культуры над английской. В ходе вечера он уже выслушал несколько подобных лекций. — Итак, Мэгги ваша подруга.
— И я хочу, чтобы мои друзья были счастливы. Особенно Маргерита. Она самая искренняя и милая девушка из всех, кого я знаю. — Беранж раздраженно ткнула вилкой в креветку. — Ее ужасное семейство обошлось с ней безобразно! Я вошла в мастерскую и увидела ее в слезах… В слезах! Из-за того, с каким презрением отвернулись от нее отец и гадкие сестры… И это в тот момент, когда она должна быть счастлива… когда все славят ее талант! — Француженка пронзила Джереми свирепым взглядом. — Я хотела бы видеть Маргериту счастливой. И если для счастья ей нужны вы, я сделаю все, чтобы она вас получила… даже если для этого мне понадобится интрига против самой Маргериты.
Джереми снова растерянно заморгал. Пылом и страстностью речи она напомнила ему тетю Пиджин, хотя та, насколько было ему известно, никому не предлагала в ресторане показать свои ножки.
— Хорошо, что вы имеете в виду?
Первым делом Беранж заказала новую бутылку шампанского, так как ее бокал опустел. Затем она посоветовала ему убедить семью Мэгги, чтобы они признали ее решение стать профессиональной художницей.
Джереми пришел в ужас.
— Как, по-вашему, я могу это сделать? — воскликнул он.
Беранж одарила ослепительной улыбкой официанта, наливавшего в ее бокал шампанское, и заявила:
— Откуда мне знать? Вы герцог. Разве вы не можете им приказать?
— Конечно, не могу.
— Тогда какой же смысл быть герцогом, если вы не можете заставить людей делать то, что вы им велите?
— Я полжизни всем твержу, что титулы просто насмешка.
— Это плохо. Видите ли, Маргерита нуждается в одобрении семьи. В отличие от меня ей важно, что думают о ней родные. Поэтому безобразная история, когда они перестали с ней разговаривать, потому что у нее хватило смелости зарабатывать живописью себе на жизнь, очень ее мучает. По-моему, она цепляется за Огюстена лишь потому, что он единственный, кто встал на ее сторону, когда отец заявил ей… ну, как вы это называете? Ах да, свой ультиматум. И если вы сумеете изменить их отношение, Маргерита перенесет свою благодарность с Огюстена на вас.
