Джулия Энн Лонг - Соблазн и страсть
— Милорд, какая… — Экономка умолкла, глядя на него с изумлением.
— Вы хотели сказать, неожиданность? Да, понимаю. Прошу извинить меня за мой неожиданный приезд. Весьма сожалею, что не успел выслать впереди себя герольдов с медными трубами. И очень жаль, что местные поселянки не успели усыпать цветами дорогу, ведущую к дворцу.
Миссис Бейли с улыбкой закивала; она наконец-то поняла: графу захотелось пошутить.
— А где леди Роуден? — спросил Рис. — Мне необходимо с ней поговорить.
Экономка молчала в нерешительности. Наконец ответила:
— Графиня… Сейчас ее нет дома, сэр. Рису очень не понравился такой ответ.
— Так, где же она? Отвечайте, миссис Бейли.
— Вы сможете найти ее в церкви или в доме приходского священника, сэр.
Рис испытующе посмотрел на экономку. Ему показалось, что в голосе ее прозвучало осуждение, но за что именно она его осуждала? Или, может быть, она осуждала Сабрину? Да, возможно, миссис Бейли неодобрительно относилась к тому, что его жена навещала приходского священника. Или же экономка подозревала… Нет, не стоит ломать себе голову! Надо немедленно все выяснить! Взглянув на экономку, Рис сказал:
— Благодарю вас, миссис Бейли, — и тут же направился в конюшню.
Сидя на скамье, Сабрина внимательно слушала проповедь Джеффри, но тот вдруг умолк и уставился на дверь церкви. При этом лицо его исказилось гримасой отчаяния.
Сабрина обернулась и, тут же вскочив на ноги, воскликнула:
— Рис?!
В дверном проеме действительно стоял граф Роуден. Стоял с таким видом, словно не знал, входить или нет. Сабрина не могла рассмотреть выражение на его лице, но было заметно, что он очень бледен. И он явно смотрел в ее сторону. Наконец граф приблизился и проговорил:
— Миссис Бейли сообщила мне, где можно тебя найти, Сабрина. — Его голос звучал ровно, нельзя было понять, в каком он настроении. Тут граф вдруг повернулся к кузену и, коротко кивнув, сказал: — Добрый день, Джеффри.
Молодой священник тоже кивнул, но не сказал ни слова.
Сабрина подошла поближе к мужу и в страхе замерла. На лице Риса было такое выражение, которого она никогда раньше не видела.
— Что-нибудь случилось? — спросила она с дрожью в голосе.
— Нет, ничего. — Он подал ей руку. — Пойдем же… Взяв жену под руку, граф вывел ее во двор и усадил в седло. Затем сел впереди нее. И лишь когда они отъехали от церкви, Сабрина вдруг сообразила, что они даже не попрощались с Джеффри.
— Судя по всему, ты нанес визит вежливости, — осторожно заметила Сабрина, покрепче обхватив мужа руками.
— Да, можно и так сказать. — Рис снова надолго умолк. — А как ты там оказалась? — спросил он неожиданно.
— Прогуливалась пешком. Вот и зашла…
— Пешком?!
Она улыбнулась его искреннему удивлению.
— Идти ведь совсем недалеко. Конечно, вы, милорд, привыкли разъезжать в карете. А вот мне нравится ходить пешком. И мне нисколько не страшно, потому что все местные жители знают меня.
Рис усмехнулся, однако промолчал. Сабрине показалось, что он о чем-то задумался, и она не решалась беспокоить его вопросами — ведь было совершенно ясно, что он очень огорчен.
«Но что же случилось? — думала Сабрина. — Почему у него в церкви был такой странный вид?»
Внезапно она заметила у него на шее толстый шерстяной шарф, и сердце ее радостно подпрыгнуло в груди — это был тот самый синий шарф, который она связала для него.
Собравшись с духом, Сабрина, наконец, решила заговорить, но тут Рис нарушил молчание.
— Деймиен умер. Вчера пришло письмо, — проговорил он каким-то странным голосом, без всякого выражения.
Сердце Сабрины болезненно сжалось; она прекрасно понимала, что означает для Риса смерть этого человека.
— А когда… это случилось? — решилась спросить она.
— Точно не знаю. — Рис тяжело вздохнул. — Письмо доставили вчера. Но, очевидно, его уже похоронили. Видишь ли, Деймиен тяжело болел. Он завещал мне свои стихотворения и десять фунтов — с указанием поставить их на скачках на «темную лошадку».
— Значит, ты должен выполнить его волю и поставить деньги при первом же удобном случае, — заметила Сабрина.
Рис невесело рассмеялся.
— В таком случае я непременно проиграю. Ему никогда не везло в картах и на скачках. Вероятно, не хватало… верного предчувствия, если можно так сказать.
— Но ведь он прислушивался к своему внутреннему голосу? Если писал стихи, то обязательно прислушивался. Кроме того, он оставил тебя своим душеприказчиком. И, наверное, ты почтишь его память, съездив в Литтл-Оррик.
Рис вдруг обернулся и посмотрел ей в лицо. Причем смотрел так, как будто давно ее не видел. Или, может быть, так, словно только сейчас разглядел в ее лице что-то очень важное, раньше ускользавшее от его внимания. Внезапно он улыбнулся и, кивнув на мельницу, мимо которой они в этот момент проезжали, проговорил:
— Похоже, исправна. На этой неделе я зайду к мистеру Пайку. Мне надо кое о чем с ним поговорить.
Тем самым он давал ей понять, что приехал в Ла-Монтань не на один день, а надолго.
Едва переступив порог дома, Рис тотчас же вызвал миссис Бейли и попросил принести в библиотеку две чашки горячего шоколада. Сабрина взглянула на мужа вопросительно, и он, словно прочитав ее мысли, с улыбкой сказал:
— Я не имею в виду ничего предосудительного. Просто поговорим. Не возражаешь?
— Нет, конечно, — ответила Сабрина. — С удовольствием поговорю с тобой.
На языке у него уже вертелся язвительный вопрос: «Выполняя свой долг — или все-таки по доброй воле?» Но Рис удержался. Ведь он прекрасно помнил, какое лицо у нее было в церкви. Это было лицо женщины, которой нечего было скрывать, нечего утаивать.
Миссис Бейли принесла шоколад и тут же удалилась. Едва лишь дверь за ней закрылась, Рис спросил:
— Сабрина, можно задать тебе один вопрос?
— Да, конечно.
Он пристально посмотрел ей в глаза:
— Скажи, ты любила Джеффри?
— Ах!.. — вырвалось у Сабрины. Конечно, она предчувствовала, что муж рано или поздно задаст этот вопрос, но сейчас она не была к нему готова.
Покачав головой, она пробормотала:
— Рис. Не думай ничего плохого. Мы с Джеффри никогда в жизни…
— Так неужели? — Рис смотрел ей в глаза все так же пристально. Впрочем, он видел, что жена не лгала, не лукавила, не хитрила. — Да, конечно… — пробормотал он с облегчением.
— Так почему же ты… — Она умолкла; ей не хотелось обвинять мужа в глупой ревности.
— Видишь ли, Сабрина, я просто хотел узнать… — Он замялся; для гордого человека задать подобный вопрос было очень нелегко. — Сабрина, может быть, ты разочарована? — Он прекрасно понимал, что до замужества Сабрина мечтала совсем о другой жизни. И именно он, Рис, навязывал ей то, к чему она совсем не стремилась.
