Джулиана Маклейн - В моих безумных фантазиях
— А кто же тогда глава? — спросила она, вращая бедрами и поднимая юбки к талии.
Он спустил брюки вниз.
— Я, и только я, и не забывай об этом. Теперь ты моя, Ребекка. Никакой другой мужчина никогда не коснется тебя. Расстегивай корсаж.
Она поняла, чего он хотел и чего добивался. Он хотел доказать, что она принадлежит ему, что он способен контролировать свои эмоции, свою жизнь и будущее этого брака.
Возможно, она могла бы проявить большую нежность к нему или же оказать большее сопротивление, но все, чего ей хотелось, — это отдаться ему душой и телом, потому что это была правда. Она действительно принадлежала ему, и ей хотелось, чтобы он знал об этом.
— Позволь мне сначала избавиться от моих юбок, — сказала она, слегка задыхаясь. — Мог бы и помочь…
Тяжело дыша от нетерпения, Девон, опираясь на локоть, принялся расстегивать низ лифа, продвигаясь вверх.
Как только платье было расстегнуто, она спустила его с плеч. В то же время он расстегивал ее юбки и спускал их вместе с панталонами с ее бедер.
Наконец никакая одежда не мешала им. Он проворно устроился между ее ногами и двигался, пока не нащупал нужный уголок, затем вошел, легко и гладко, потому что она была влажной и скользкой и готовой к пылкому соитию.
Она не сдержала страстный вскрик, жаждая еще большего, когда он погружался в нее снова и снова. Он яростно вторгался в нее и отступал, охваченный ненасытной страстью.
— Это наваждение, — сказал Девон, закрывая глаза» удивляя жену откровенным признанием. — Это безумие. Я ничего не могу с собой поделать. Хочу обладать тобой постоянно. Ребекка. Целиком и полностью.
Ничего не понимала и она, так как чувственность победила рассудок. Она даже не могла представить, какие волшебные чары действовали в этой комнате. Она была так сердита на него. За его высокомерие, за то, что он, казалось, утратил пылкие чувства к ней, и за его нежелание простить ее, хотя он и был виноват не меньше ее.
И все же она хотела его и была готова пойти на все ради него. Все, о чем она могла думать в этот момент, это о всепоглощающей власти своего неизбежного оргазма, пробегающего через нервные окончания к самому центру ее существа. Безмерный экстаз охватил ее, а из груди вырвался истошный крик в тот момент, когда горячая струя его мужского семени пролилась в нее.
Он тяжело упал на нее, и они лежали в постели в ослепительных лучах полуденного солнца, влажные от пота, расслабленные, без сил, но чудесным образом удовлетворенные.
— Я — твоя, — прошептала она ему в ухо, пробегая пальцем вниз и вверх по его гладкой, скользкой спине. — Я никогда даже в мыслях не принадлежала Раштону.
— Никогда больше не произноси его имя, — мягко сказал он. — Никогда. Один звук его приводит меня в бешенство.
Ребекка едва могла дышать под его могучим телом.
— Оно и мне ненавистно. Но ты тоже должен мне кое-что обещать.
Он повернулся на бок и взглянул на жену, молчаливо ожидая услышать ее просьбу.
— Ты должен обещать простить, по крайней мере, попытаться простить меня за неудачное начало нашей супружеской жизни. А я прощаю тебя. Я хочу, чтобы ты полюбил меня, ответил любовью на мою любовь, — сказала Ребекка.
Он опустил голову на согнутую в локте руку.
— Нам еще предстоит стать по-настоящему близкими людьми.
— Надеюсь… С каждым прожитым днем мы будем становиться ближе. Ведь ты позволишь мне любить тебя? Боюсь, тебе придется пойти на это. И пусть какая-то кошка пробежала между нами, теперь я не могу жить без тебя.
Девон перекатился на спину и устремил взгляд в потолок.
— Не слишком-то полагайся на меня, Ребекка. Ты должна найти, чем занять себя, кроме меня, потому что я не могу отвечать в этой жизни за все.
Она села в постели:
— Я и не прошу тебя отвечать за мое счастье.
— Но ты только что сказала, что не можешь жить без меня.
— Потому что люблю тебя, — объяснила она. — И готова произносить подобные слова в будущем. Я хочу, чтобы мы были всем друг для друга.
— Это не та любовь, какую я когда-либо хотел обрести. — Он говорил спокойно и твердо.
— А какая еще бывает любовь? — спросила его молодая жена, не в состоянии понять, как он мог думать или чувствовать иначе, чем она.
Он долго и пристально смотрел на нее.
— Честно сказать, не знаю и не уверен, что хочу узнать.
Глава 18
Целую неделю каждое утро Девон просыпался под звуки ветра, гремящего ставнями, и дождя, стучащего в стекло. Вода в реке поднялась выше, чем когда-либо за последние пятьдесят лет. Он также услышал от слуги, который накануне ходил в деревню, что в соседнем графстве снесло мост, и фермер, пересекавший его пешком, был унесен бурными водами.
Герцог был расстроен этой новостью. Он постоянно шагал взад и вперед то в уединении своей спальни, то прилюдно в гостиных. Бродил по коридорам, слонялся по галерее и даже появлялся в крыле для слуг. Временами он смотрел на портрет предка и извинялся перед ним в туманных, вызывающих беспокойство семьи выражениях.
— Как ты думаешь, не пригласить ли нам снова доктора? — спросил однажды днем Блейк, когда они с Девоном занимались делами имения в кабинете.
Девон сидел за письменным столом, просматривая бухгалтерские книги, над которыми в последние дни он проводил много времени, чтобы отвлечь свой ум от двух мучающих его тем — сумасшествия отца и ревности, которую он все еще испытывал к прежней помолвке жены. Он хотел бы поскорее забыть об этом, но ему это не удавалось. Каждый раз, глядя на жену, он думал о другом мужчине, который верил, что она будет принадлежать ему. Ему хотелось знать, о чем они разговаривали в прошлом, что этот человек знал о ней и как он отреагировал на новость о том, что она вышла замуж за другого.
— Девон?
Он встрепенулся, затем отложил перо и взглянул на брата:
— Извини. Да?
— Не пригласить ли нам снова доктора? — произнес Блейк, повторяя свой вопрос.
Девон постарался сосредоточиться на насущной проблеме:
— В последнее время от доктора Ламберта не было пользы. Он все также будет утверждать, что подобное поведение — нормально, естественно для старческого возраста.
— Но может быть, он пропишет отцу успокаивающее средство или что-то, что хотя бы поможет крепко спать ночью.
Девон откинулся в кресле:
— Я считаю, что сейчас самое время пригласить другого врача, у которого имеется опыт работы со случаями подобного рода. Кого-то, кто не ожидает, что его упомянут в завещании.
— Врача из Лондона?
— Именно об этом я и думал. — Он наклонился вперед и снова взялся за ручку. — Помнится, мама занималась благотворительностью в пользу какой-то больницы в прошлое Рождество. Возможно, она знакома с кем-то из врачей.
