Бертрис Смолл - Радуга завтрашнего дня

Подумав немного, Чарли добавил:

— В случае чего есть еще Адам Лесли. Адам, как старший, займет твое место.

— Ты меня утешил, — сухо процедил Патрик.

Чарли фыркнул:

— Вы, Лесли, обладаете свойством тянуть до ста лет, если только не связываетесь со Стюартами. И поскольку ты не желаешь иметь с ними ничего общего, значит, увидишь начало следующего века. Заимеешь легион сыновей и внуков, прежде чем покинешь эту землю. И Фланна постоянно будет рядом, прелестная маленькая заноза в твоем боку.

— Ты предсказываешь мне счастливое будущее в несчастные времена, — рассмеялся Патрик, но тут же серьезно спросил:

— А как насчет тебя?

Теперь настала очередь Чарли хмуриться.

— Я пойду на все, чтобы помочь кузену, Патрик; Я никогда не занимался политикой и не хочу лезть в эти дела.

Но зато я верный друг и не покину короля в беде. Я публично отрекся от англиканской церкви, как потребовали истинные правители этой страны, чтобы быть вместе с королем, и последую за ним хоть на край света.

— Он возвратится в Англию, — заметил Патрик.

— Верно, — согласился Чарли, — но вот скоро ли он вернет себе корону — вопрос другой. Я молчу, потому что не в моем положении советовать королю, но думаю, что пройдет немало времени, прежде чем Карл Второй снова взойдет на английский трон. И если он не сможет взять власть в Шотландии, трудно сказать, сколько он пробудет здесь. Пока он проявил немало терпения, чтобы добыть свою первую корону, но ты знаешь Стюартов.

Они твердо верят в право помазанника Божия. Карл будет выносить посланные ему испытания без жалоб и сетований, но рано или поздно все же не выдержит. Хотя… Карл куда умнее своего отца. Его можно склонить к компромиссу, хотя это не так легко. Правда, уступки ему тоже не по вкусу.

Герцог Гленкирк кивнул:

— Да, но члены партии церкви не позволят королю идти на Англию.

— Но они теряют влияние в правительстве, малыш. Это процесс медленный, но ты знаешь, что Стюарты, при всех своих недостатках, всегда были любимы народом. Этот король молод и обаятелен. Его очарование и великодушие завоевали ему много сторонников. Они придут, когда он их позовет.

— В таком случае они глупцы, — бросил Патрик. — Как говорила наша мать, англичане не потерпят дикарей в килтах и с волынками. Слишком часто мы переходили рубежи только затем, чтобы убивать и грабить. У тех, кто живет по обе стороны границы, долгая память. Если бы это зависело от меня, я бы нашел способ прикончить вождей так называемой Английской республики.

— Ну вот, — заметил Чарлз, — в тебе говорит Великий Могол.

— Но когда Англия лишится тех, кто стоит у власти, образуется некая пустота. Вот ее и заполнит король, — пояснил Гленкирк. — Так было бы лучше всего.

— Только как это сделать, младший братец? И сколько народа придется убить? А если мы и согласимся с тобой, каким образом можно расправиться со всеми главарями одновременно, чтобы менее влиятельные члены партии Кромвеля не заполнили эту, как ты говоришь, пустоту?!

— А сколько погибнет на поле сражения? — парировал Патрик и саркастически добавил:

— Впрочем, они всего лишь народ и, следовательно, не имеют значения для царственных Стюартов. Не так ли?

— Иисусе, — тихо выругался герцог Ланди, — да ты стал циником, младший братец! Тебе это не слишком идет, да и наши родители вряд ли одобрили бы. Разумеется, очень печально, когда хорошие люди погибают, но войны — неизбежное зло, если хочешь бороться за правое дело.

— Но кто решает, какое дело правое, а какое нет? И кто уполномочил их решать? Все мы имеем свое мнение, но разве плохо, если мы видим многое по-разному? Посмотри, как абсурдны религиозные споры! Неужели действительно считаешь, будто Господь предпочитает одну веру другой? Вы спорите из-за пап и епископов. Нужны они, не нужны — какая разница? И каждая сторона свято верит, будто может убивать и творить насилие во имя Господа, и, что того хуже, считает, что Господь только за них. Сколько несчастий это принесло и как, должно быть, рыдают ангелы, глядя на нас с неба! Ты считаешь, что Стюарты не навлекли горя на нашу страну, а я думаю иначе. Разве Шотландию не раздирали войны? Короли дрались с графами, кланы — с кланами.

Сколько Стюартов умерли молодыми от кинжала наемного убийцы или в очередной схватке? Англия в то же время оставалась сильной и процветала в отличие от нашей земли.

Мы сражались друг с другом и с церковью. Старый король Яков не мог дождаться, пока унаследует трон Бесс. А сколько знатных семей последовало за ним, покинув Шотландию? Вспомни, как ненавидели англичан Стюартов и их приспешников. Теперь же англичане казнили короля из династии Стюартов и образовали Английскую республику.

— Она будет уничтожена вместе с теми, кто отрубил голову королю, — убежденно заявил Чарли.

— Сколько же для этого потребуется времени и сколько людей при этом найдут свой конец? — спокойно возразил Патрик.

— Не знаю, — так же спокойно ответил брат.

Патрик кивнул:

— И никто не знает. Поэтому, Чарли, я беру свою нахальную молодую жену и возвращаюсь в Гленкирк. Я присягнул ковенанту несколько месяцев назад. Наш священник, человек незлой и не въедливый, не донимает нас бесконечными проповедями и мирно, без особенного рвения отправляет службы. Я подчиняюсь законам своей страны и не ссорюсь с соседями. Не прошу своих людей положить жизни за Карла Второго. Если он вернет корону, мы принесем ему клятву верности. Но сражаться за него не будем. И не пойдем на Англию, ибо, помяни мое слово, так Карл и поступит. К концу года король попытается вынудить правительство Кромвеля сдаться. Поражение при Данбаре привело англичан в Эдинбург, где они пока и остаются.

Молись, чтобы следующий шаг твоего кузена не уничтожил Шотландию окончательно.

— Я не позволю никакой политике нас рассорить! воскликнул Чарли.

— Об этом не может быть и речи. Я понимаю твою преданность королю, Чарли. Понимаю и уважаю тебя за это.

Но сам я должен быть верен своему клану. Впрочем, все это не меняет того факта, что ты мой старший брат и я тебя люблю.

Глаза Чарли повлажнели, но он все же смог выдавить улыбку.

— Я все забываю, что мы уже взрослые.

— Верно, — кивнул Патрик. — У нас была прекрасная юность, Чарли. Помню, как ты учил меня удить лосося в маленькой речке около Гленкирка. По-моему, мне тогда было восемь, а тебе — двенадцать.

— А тот день, когда мы принесли домой целых шесть рыбин и отдали повару? Как мы гордились, когда вечером их подали На ужин! А Дункан и Адам сразу захотели ловить рыбу, и мы вечно удирали, чтобы сбежать от них!

— Дункан тогда был совсем маленьким… — поддакнул Патрик. — А сейчас они с Адамом совсем взрослые. И если не считать маленькой Отем и меня, у всех есть дети. Я тоже хочу детей, Чарли!